Что-то похожее на зиму

Возможно, Бен знал. Если бы Тим позвонил ему прямо сейчас, он, наверное, на одном дыхании выпалил бы список вдохновляющих образцов для подражания. Опять же, он никогда не делал этого раньше, и Бен никогда не сдерживался в попытках убедить Тима, что быть геем нормально. Ирония состояла в том, что в одном Бен наконец убедил Тима, но ценой этой правды стало прощание.

Тим был геем. Должен был быть, потому что всё у него внутри неустанно болело. Он никогда ни к кому такого не чувствовал. Криста была скорее необходимостью, Карла - странным видом увлечения, но ни они, ни девушки до них не вырезали свои имена в его сердце так, как сделал Бен. И не переплетались так сильно с его душой, что он задавался вопросом, кто он без них. Он любил Бена, но это ничего не меняло.

Он не мог снова пережить Канзас, не мог вынести тяжести всей этой ненависти. И его родители - они и так едва ли у него были. У них наконец появится оправдание, чтобы избавиться от него, бросить его в военную академию или в пансион, и оставить его там гнить. Тогда у них будет свобода жить своими жизнями, как они и намеревались, в то время как Тим останется ни с чем.

Он не выносил эту мысль. Может быть, он мог бы справиться с потерей отца, но не матери или бабушки, с её большими раскрытыми объятиями. Она была такой же католичкой и плакала бы ещё сильнее из-за того, что Тим загоняет себя в ад.

Трус.

Это слово выделилось больше всего в следующий раз, когда Тим услышал пение Бена. Он знал, что Бен будет на школьном шоу талантов, выступая с песней вместе с Эллисон. Они месяцами репетировали. Тим не хотел идти, но друзья его подтолкнули, не желая пропустить издевательства над лузерами. Но даже они взяли перерыв от бросков оскорблениями, когда запели Бен и Эллисон.

Бен нашёл Тима, оглядывая зал до тех пор, пока их глаза не встретились. Затем Бен начал петь как никогда раньше. Его голос всегда поднимал Тима на новые эмоциональные высоты, но сейчас он сбил его, резал с такой же силой, с какой однажды вылечил.

Куплеты песни не могли быть более подходящими, созданные именно для него, и слово "трусливый" жалило больше всех. Потому что это была правда. То, что сердце "промёрзло" тоже выделялось, но скорее, как мудрое поучение. За проходящие недели Тим пытался убить свои эмоции, подавить свою любовь к Бену. В конце концов, он наловчился. Он порвал письмо, которое Бен оставил в его шкафчике, в котором говорилось, что от полиции не будет никаких проблем. И когда Тим пошёл в свою мастерскую и ножом для бумаги разрезал на кусочки картину с лицом Бена, он не чувствовал ничего. Почти.

Были вечеринки и были друзья, и когда родители Тима всё же обращали на него своё внимание, не было горя или ненависти. Скорее Тим так мог сказать о себе, когда смотрелся в зеркало. Но он продолжал себя ломать, потому что только это и можно было сделать. Просто двигаться.

Однажды вечером, когда раздался звонок в дверь, Тим остался в кровати. Некоторое время он был на грани, ожидая, что Бен сделает что-нибудь сумасшедшее, но у него больше не было этого страха. Не после того, как Бен спел. Он почувствовал резкую боль сомнения, когда его мать позвала его снизу, но её голос звучал слишком счастливо, чтобы гостем был Бен. Вскоре он увидел, почему.

Внизу лестницы стояла красивая девушка, обмениваясь приятными словами с его матерью, на что Элла отвечала улыбками и счастливыми смешками.

– Стейси!
– произнёс Тим, не скрывая удивления.
– Поднимайся.

Его мать состроила гримасу, будто он вёл себя нахально, а она одобряет. Эта мысль никогда не приходила ему в голову.

– Неплохо, - сказала Стейси, когда оказалась в его комнате, расхаживая и рассматривая детали.

За последний месяц они хорошо поладили. С самого её пьяного флирта с ним - или наоборот - она стала относиться к нему с большим уважением. И она никогда не упоминала Бена. Когда ей надоело осматриваться, она присела на край кровати. Тим всерьёз надеялся, что она пришла не для того, чтобы воспользоваться тем предложением.

– В чём дело?
– спросил он.

– Дэррил планирует позвать Кристу на выпускной.

Тим пожал плечами.

– Она не моя собственность. Я не буду ревновать.

Стейси смирила его терпеливым взглядом.

– Дэррил, - повторила она.
– Подумай об этом.

И правда, это было странно для Дэррила. Обычно он выбирал из круга девушек, которые хотели бы быть популярными, из девушек, неизбежно ошеломлённых его статусом, а затем бросал их, как только они выкладывались.

– Оу.

– Именно, - сказала Стейси.
– Думаю, он ищет новое завоевание, что-то больше похожее на вызов, потому что мы все знаем, что случается в ночь выпускного.

– Я должен с ним поговорить?

Но Тим уже знал, о чём она просит.

– Думаешь, разговор с ним что-то изменит?
– Стейси устроила шоу, проверяя свои ногти.
– Криста по-прежнему бредит тобой. Сильно. Я знаю, мужчины живут ради азарта, так что я, возможно, не должна тебе этого говорить, но она жалеет, что ты не был её первым. В смысле, ты по-прежнему можешь им стать. Она не делала никаких ошибок, но я не понаслышке знаю, каким настойчивым может быть Дэррил.

– О, да?

– Да.

И хоть Криста никогда не значила для него так много, Тим ненавидел мысль о том, что Дэррил напоит её глубинными бомбами или каким-то ещё алкоголем, прежде чем распустит свои жабьи руки. Так что да, Тим сводит Кристу на выпускной, возьмёт её в любом смысле, который она посчитает подходящим. Он будет улыбаться ей, шептать милые словечки на ухо и заставит её чувствовать себя принцессой - но он не будет чувствовать ничего. Теперь он знал, что не может.

***

Несмотря на свои намерения, Тим всё равно почувствовал искру в следующий раз, когда пересёкся с Беном. Они не виделись со дня шоу талантов два месяца назад. Одного взгляда не него было достаточно, чтобы воскресить противоречивые эмоции. На Бене была бледно-зелёная рубашка-поло, с рожком мороженого, вышитым с левой стороны груди. То, что у него теперь была летняя работа, вызывало у Тима чувство пустоты, будто они уже стали незнакомцами.

Бен казалось отвлёкся, глядя на дома за велосипедной дорожкой. Он ещё не заметил Тима или двух людей, с которым тот был. Слева от него стоял Брайс. По его низкому смешку Тим мог сказать, что он заметил Бена. Справа от него был кузен Брайса, Трей, который приехал на лето и был виноват в том, что они шли пешком. Они возвращались после покупки травки, и Трей был нервным, не желая ехать на машине на случай, если их остановят.

– Ну-ка, ну-ка. Не это ли деревенский педик!
– прогремел Брайс.

Бен опешил, наконец заметив их. Сначала он посмотрел на Брайса. Затем увидел Тима. Когда их глаза встретились, Тим попытался передать ему телепатическое сообщение. «Просто продолжай идти. Не останавливайся и не отвечай.»

И, может быть, Бен так и поступил бы, если бы Брайс не перегородил ему путь.

– Что ты здесь делаешь? Ищешь, чей бы член пососать?

Тим сжал челюсть, но она открылась, когда он услышал ответ Бена.