Что-то взятое взаймы

— Кто сказал? Обычно женщин награждают другими эпитетами, ну там стерва, змея…

— Вы не сдаете своих клиентов, я — своих, — ответил Вадим неожиданно резко, чем сильно набрал себе баллы. Если бы он назвал мне тех трех человек, которые знали, кто я такая, и не то чтобы их можно было в самом деле назвать людьми… Если бы он назвал их, я бы точно указала ему на дверь. — Мне нужна помощь… человека, который может… больше, чем остальные. Кстати, я всегда считал, что у вас зеленые глаза.

— Это линзы, — я расслабилась, потому что мне тоже было чем крыть. — Наука сильно облегчила нам жизнь, неприятно, когда все на тебя пялятся. Допустим, я догадываюсь, кто вам обо мне сказал, но что бы ни случилось, почему вы не можете справиться сами, вы же эльф?

— Я полукровка, — Вадим оглянулся на дверь и понизил голос. — Даже так — моя мать эльф только наполовину.

— Жить сто пятьдесят лет тоже неплохо, — с завистью фыркнула я. — Хотя и проблематично, — я поднялась и все-таки закрыла дверь, заодно погасила вывеску. — Так зачем вы пришли, чего вам от меня надо?

Я не знала, где пределы возможностей эльфов, хотя они изначально были невелики. Долгожительство, лет двести-двести тридцать, иногда двести пятьдесят, соответственно, старели они намного медленнее, и Вадиму могло быть как двадцать пять, так и пятьдесят. Считалось, что эльфы способны к целительству и что именно они научили людей травничеству, но это было больше легендой, чем чем-то доказанным. Эльфы довольно долго обходились без сна и еды пропорционально потребностям обычного человека. Если человеку нужно спать каждые десять-двенадцать часов, то эльфы без труда бодрствовали часов тридцать.

Вадим покашлял. Кофеварка давно пропищала, и мне пришлось отлепиться от кресла, сходить за ширму и принести кофе. Вадим принял чашку с благодарным кивком, но пить не стал. Возможно, ждал, пока остынет, но это было свойственно и людям — обычно. Обжигаться и не чувствовать вкус, а только боль, имеет смысл, лишь когда у тебя эту еду кто-то грозится вырвать прямо изо рта.

— Вы слышали про особняк Березиных?

Я помотала головой.

— Заброшка, в середине прошлого века там был то ли санаторий, то ли пансионат, закрыли его в восьмидесятых. Здание выкупили, потом еще раз, теперь перекупили снова, хотят отреставрировать и сделать загородный отель.

Я посмотрела на чашку, хотела выбить пальцами дробь, но передумала. Слова моего визитера прозвучали как приятное техническое задание, и в нем было хоть какое-то творческое начало. От необходимости выдумывать тексты рекламных объявлений я уже начинала выть — опять же, это не имело никакого отношения к тому, кто я есть. Любой взвоет, когда ему принесут уникальный товар в ассортименте, а на резонный вопрос «вообще — что это?» пожмут плечами и посоветуют погуглить и придумать что-нибудь.

— Зачем я вам нужна? — перебила я. — Как оборотень, как гадалка? Если надо наполнить им сайт, я соглашусь. Могу разместить рекламу. Хотите, придумаю легенду этого места, будет круто?

— Мне предложили миллион, если я разберусь, что там происходит, — сказал Вадим. — Я обратился к вам, стало быть, ваши пятьдесят процентов, что справедливо. У здания нет предыстории, вообще никакой. Построили его в конце девятнадцатого века, хозяева удрали со всем барахлом в феврале семнадцатого года, в двадцатых годах был детский дом, в пятидесятых годах дом передали какому-то ведомству, оно не справилось — ни газа, ни отопления, это сейчас технологии позволяют и разместить солнечные батареи, и провести септик, и пробить скважину, плюс красивые заповедные места.

— Звучит очень оптимистично, — я почесала бровь. Это касалось пятисот тысяч, за эти деньги мне придется работать месяца два и довольно напряженно. «У здания нет предыстории» — я начинала уже понимать, к чему клонит Вадим. — И что там случилось?

— До нулевых не происходило ничего. Совсем ничего, если вы понимаете, о чем я. — Я кивнула. — По крайней мере, это я выяснил сразу, полазив по местным форумам, отзывам об экскурсиях и так далее. Посетителей туда пускали с нулевых и примерно до позапрошлого года, потом все обнесли забором, повесили таблички «опасно для жизни», так что нормальные гиды туда не суются, им неохота потом отвечать.

Помимо нормальных людей существуют и ненормальные.

— В парке видели призрака, — продолжал Вадим. — Даже фотографии есть, но, понятное дело, это блики, засветы и прочее.

Я опять кивнула. Ничто потустороннее не фиксируется, как бы людям того ни хотелось.

— На форумах тоже пишут про призрака, и гиды писали, пока экскурсии еще были легальными. «Если вам повезет» и все такое.

— Рекламный ход. Везло?

— Пара гидов не поскупилась на хорошего фотошопера. Старожилы, профили которых я посмотрел, где это было возможно — среди них попадались те, кто сам работал в этом санатории — смеялись и говорили, что это чушь. Умирали пенсионеры, кто-то тонул, но где не умирают и не тонут? Это тоже все можно проверить и поднять, я готов сказать об этом заказчику, но это бессмысленно.

Я многозначительно хмыкнула. Спрашивать, сколько Вадим уже занимается детективной работой, я не стала, но подход его был профессионален.

— Если кто-то призрака и видел, — поморщившись, добавил Вадим, — кто как я или вы… он молчит, разумеется.

Ну еще бы. Материалист не поверит, что существуют призраки, оборотни, эльфы, вампиры, что ему под нос ни сунь, а супранатуралист может крышей уехать и при меньших доказательствах.

— Новые владельцы раздобыли средства на восстановление особняка и наняли блогера, — проговорил Вадим, продолжая морщиться, словно тема была ему неприятна. — Я не знаю, кто этот парень… был. Скорее всего, обычный человек. Его задачей было сфотографировать объект, придумать легенду, в общем, все, что вы мне уже описали. Создать предысторию для сайта отеля. После первой вылазки он был в диком восторге, попросил еще два дня, ему дали, торопиться особенно некуда, пара дней ничего не решит, но он не вернулся.

Вадим тряхнул головой и, чтобы не быть голословным, полез в карман, вытащил телефон, открыл статью — и снова я оценила, что это была не публикация в прессе, а официальный сайт следственного комитета. Я быстро проглядела материал — Андрей Ломакин, индивидуальный предприниматель, фотограф, блогер, копирайтер — коллега! — пропал две недели назад, и тело его не нашли. Камера, которая висела на въезде, зафиксировала, как он вошел, ключи от ворот у него были, машина так и осталась стоять. Он зашел на огороженную территорию и исчез, прочесывание места поисковиками, полицией и сотрудниками МЧС не дало ничего.

— Даже если там есть призрак, — скептически сообщила я, возвращая Вадиму смартфон, — а в старых безлюдных зданиях их не бывает, за всю известную мне историю ни один призрак не причинил никому вреда. Не известно ни единого случая, чтобы призрак убил человека. Они могут досаждать, но не больше. Они могут годами висеть у человека за спиной и спать рядом с ним на постели, но никто ни о чем не догадается. Этот Ломакин сбежал от долгов или от алиментов.

— Мои заказчики подумали так же. Но тогда Ломакин нашел неподходящий объект, потому что здание обнесено забором — бетонными плитами — и колючей проволокой поверху. Особняк обветшал и небезопасен, мои заказчики это хорошо понимают, там… люди серьезные. Оттуда нет выхода, кроме как через ворота с камерой, которая ведет постоянную трансляцию на пульт вневедомственной охраны. Они, кстати, уже не один раз ловили и задерживали туристов, которые намеревались туда пролезть. Опять же: заказчику важно узнать, что с Ломакиным произошло на самом деле. Поэтому…

Я замотала головой и подняла руки, выставив их перед собой.

— Вы же должны понимать, — процедила я раздраженно, — что я не охотник за привидениями. Все, что я могу, это увидеть этого чертова призрака, если он есть. Как и вы. Вы же на это способны? — Вадим не ответил и не кивнул, но вздохнул, наверное, утвердительно. — Тем более я не могу сказать, куда делся Ломакин. Если вы рассчитывали на карты таро… Ну, мое вам почтение. Я могу скататься туда за ваш счет за полмиллиона, но что вам мое присутствие даст? Что вы, черт побери, будете писать в договоре?