Что за чертовщину я сейчас прочёл

"Мэгги" раззявила пасть и откусила часть от живота Лоретты, смачно пережёвывая кожу и жир. Лоретта даже не пошевелилась.

КНИГА III

Выдержка из путеводителя по Кошмару: Адский Паразит

автор: д-р Альберт Маркони

Существовал известный мысленный эксперимент, проходящий примерно таким образом:

Маленькая девочка рождена слепой. Она имеет в распоряжении две деревянные игрушки: мяч и блок. После долгих лет игры и с тем, и с другим, она незамедлительно узнаёт очертания каждого из них на ощупь — сфера и куб. Затем, позднее, она получает возможность исправить своё зрение с помощью операции. Теперь, когда она впервые может видеть, будет ли способна эта юная леди на глаз отличить блок от мяча?

Я сказал, что этот мыслительный эксперимент "существовал", потому что сейчас мы знаем ответ на этот вопрос: нет. Реальные подопытные, чьё зрение было восстановлено, в первый раз не смогли связать визуальный образ куба с восемью острыми углами, которые они чувствовали под своими пальцами. Они целиком и полностью ожидают, что он будет ощущаться как гладкая сфера до тех пор, пока не дотронутся до него и не убедятся в обратном.

Вывод? Вы не видите своими глазами. Вы видите своим мозгом.

Визуальные данные, поступающие по волокнам зрительных нервов, являются, по сути, набором бессмысленных шумов без способности мозга систематизировать и раскладывать по полочкам поступающую информацию. Это ведёт к довольно банальному выводу — то, что вы видите (буквально, не иносказательно говоря), является результатом того, как вы заточены видеть, и ничего более.

Если вам больше нравится метафорическое изложение — представьте себе собаку, питомца семьи, лежащую бок о бок со своим хозяином перед телевизором, за просмотром очередного вечернего шоу. Собаки не могут видеть того, что показывается по телевизору (их глаза устроены совершенно иначе), и поэтому, всё что им доступно для понимания — так это только то, что хозяева сидят по своим местам, недвижно, бесшумно, и смотрят в шумный квадратный ящик на стене. Пёс может слышать звуки, голоса, исходящие от объекта, но раздражители не подкреплены запахами — и соответственно, не представляют никакого интереса.

Даже если бы собаку можно было научить коммуницировать с людьми на их уровне, всё равно было бы невозможно доступно объяснить животному, зачем люди безэмоционально, по нескольку часов, пялятся в один громкий и бессмысленный ящик, наблюдая за такими же людьми за мили и за многие годы от себя.

Короче говоря — собака и её хозяева в одной вселенной, в одной комнате, но существуют в диаметрально противоположных реальностях.

На следующий же день семейство берёт своего питомца на прогулку в парк. Им не понять, почему собака так оголтело вынюхивает каждый угол в бордюре, каждый сантиметр газона, ведомая, раззадоренная, неясно чем.

Им действительно неясно, по какой причине их пёс так обсессивно что-то пытается вынюхать в анусе чужой собаки, почему рвётся с поводка, и, в конце концов, они препятствуют этому — любопытный, неловкий пёс со своими странными привычками, не более.

Как собака вообще могла бы объяснить эти миллиарды сплетений различных ароматов и запахов, сказать, что её обоняние во много тысяч раз превосходит человеческое по способности воспринимать, и рассказать, что буквально на паре травинок можно уловить отголоски драки, разыгрывавшейся не на жизнь, а на смерть ещё днём ранее?

Одна понюшка — и, например, гончая понимает, что животное, на которое ведётся облава, недавно мочилось здесь, и по следам его понятно, что метаболизм не в порядке, да и страшно ему было безумно. Другая, оставленная собакой — и ваш питомец мог бы рассказать о том, кто оставил след, всё; биографию, возраст, успехи в охоте и личной жизни, соответствие статусу особи, подходящей для спаривания, и/или вероятность выигрыша в схватке на лидерство.

Одна вселенная. Один парк. Две противоположные плоскости бытия.

И это всё — игнорируя тот факт, что человек и пёс развивались и эволюционировали в схожей среде, с чрезвычайно схожей физиологией организмов.

А сейчас — представьте себе разницу между двумя существами, которые развивались в диаметрально разных мирах.

Зная основной лейтмотив моих работ, я полагаю, что вы уже угадали, какое отношение всё вышесказанное имеет к моим интересам. Если существо из другой вселенной каким-то образом окажется в нашей, то наши способности полностью понять его мотивацию и функционирование будут настолько же ограниченными, насколько и у слепого ребёнка, внезапно прозревшего, и пытающегося опознать свои игрушки одним только взглядом.

Наш мозг будет заполошно пытаться связать воедино все факты, создать хоть какой-то смысл вокруг явления, но, ничего для себя не обнаружа, попытается выстроить безумный, грубый карго-аналог понимания. Кто-то видит демонов, кто-то пришельцев, кто-то — вообще ничего.

Когда несколько тектонических плит ваших впечатлений, мнений, и прочего наталкиваются одна на другую, что ж — смело открывайте любую книгу с историческим уклоном, чтобы понять, что это случалось всегда и не только с вами.

Мы жили, живём, и умрём со своими ограниченными способностями интерпретировать неясное и незнакомое. Вся человеческая культура есть ничто иное, как этот самый процесс, повторяющийся снова и снова.

ГЛАВА 18: МАРКОНИ СНОВА ЭГОИСТИЧНО ЛЕЗЕТ В ЦЕНТР ВНИМАНИЯ

Эми вернулась в джип, взглянула на наши лица и спросила:

— Что?

— Я не знаю, как объяснить помягче, — начал я, — но пока ты любовалась крошкой Мэгги, всё это время перед тобой была гигантская плотоядная личинка, медленно пожирающая собственную мать.

— Думаю, спрашивать, метафора это или нет, не имеет особого смысла, — ответила Эми. — Итак, после вашего наркозабега вы теперь снова видите это? И что теперь?

— И теперь, Эми, нам надо уничтожить это.

— Вы собираетесь убить ребёнка на глазах матери? Тогда вам придётся убить и Лоретту тоже.

— Нет. Думаю, нам надо увести её подальше отсюда...

— Похитить её, ага. Именно это сразу же пришло вам в голову. Сами себя слышите, а?

— Эми, это личинка. И это значит, что она вырастет во что-то, понимаешь? Мы не можем упустить монстра и позволить ему шастать по городу. Снова.

— Окей, тогда я спрошу кое-что. Вы видите одно, я и Лоретта вижу другое. И кто прав?

— Это ты меня решила по методу Сократа тут прошерстить? Мы уже знаем, что перед нами — чудовище. Слушай, ты видела девочку, которая на самом деле — тварь.

— Но я общалась с ней.

— И что?