Чтоб услыхал хоть один человек
Шрифт:
Рю
20 сентября 1915 года, Табата
Со времени нашей последней встречи я живу тихо и спокойно. В университет с этого семестра хожу только четыре раза в неделю – по вторникам, четвергам, пятницам и субботам во второй половине дня. Поэтому у меня масса свободного времени. Но не даёт покоя дипломная работа. Меня она очень беспокоит. Ну ничего, всё как-нибудь образуется.
В книге Тоде я увидел репродукцию фресок Микеланджело в Сикстинской капелле. Они мне очень понравились. Нет, сказать «понравились» – значит ничего не сказать. Лучше, пожалуй, назвать это потрясением. Мне они показались просто непревзойдёнными. Во всяком случае, сейчас ни один человек не волнует меня больше, чем Микеланджело. Если бы такой человек и мог найтись, им был бы Рембрандт. Очень хорошо, что я достал color reproduction [187] написанного им портрета второй жены. Говорят, что когда Рембрандт разорился, то продал свой автопортрет всего за три пенса.
187
Цветная репродукция (англ.).
Можем ли мы жить спокойно и безмятежно? С недавних пор гении кружат нам голову.
Рю
9 октября 1915 года, Табата
Оцука-сэнсэй, читая лекции об Уайльде, рассказал немного об «House of Pomegranates» [188] . Если тебе эта книга уже не нужна, не занесёшь ли ты мне её как-нибудь? Очень прошу.
188
«Гранатовый домик» (англ.).
3 декабря 1915 года, Табата
Долго не писал тебе. У меня была очень срочная работа. Не дипломная, другая. За диплом я возьмусь первого января, постараюсь закончить к концу марта, а в апреле перепишу начисто – таковы мои планы. Плохо, что я ещё не имею text [189] .
С желудком не особенно хорошо. Хотя выгляжу неплохо.
Сейчас я читаю «Войну и мир». Это огромное произведение, и поэтому охватить его в целом я ещё не смог. Но та часть, которую я прочёл (хотя она и достаточно велика), захватила меня настолько, насколько может захватить часть произведения. Из персонажей я особенно полюбил князя Андрея. Прекрасно выписаны и отец, и сестра Андрея. Андрей возвращается, когда все уже считают его погибшим, и в момент возвращения умирает от родов его жена. Это место поистине прекрасно. Так же прекрасно место, где Андрей, сражённый под Аустерлицем, смотрит на небо. Но первое всё же лучше. Я не могу представить себе, что был человек, написавший подобное. В Японии такое не под силу даже Нацумэ.
189
Текст (англ.).
Можно ли не впасть в пессимизм оттого, что у русских писателей раньше, чем в Японии, появилось такое произведение, как «Война и мир»! Да и не одна «Война и мир». Будь то «Братья Карамазовы», будь то «Преступление и наказание», будь то, наконец, «Анна Каренина» – я был бы потрясён, если бы хоть одно из них появилось в Японии.
Я совсем пал духом – столько мне предстоит сделать. Одних книг для диплома нужно прочесть массу (не говоря о самих текстах). Темой диплома я выбрал «W. М. as Poet» [190] . Я хочу в Poems [191] выявить духовную жизнь Morris [192] , но не знаю, что у меня из этого получится.
190
«У. М. как Поэт» (англ.).
191
Поэмы (англ.).
192
Моррис (англ.).
Все Personal study [193] начинают reduce [194] действия, слова, идеи, чувства человека, ставшего gegenstand [195] этому. Другими словами, начинают с вскрытия сущности внешних явлений. Я имею в виду органическое соединение всех фактов в единое целое. Вопрос в том – как создать это единое целое.
В последнее время вспоминаю иногда Мацуэ. Спокойную морскую гладь и над ней необъятное небо. Крохотный пароходик, который скользит по воде под этим небом, направляясь, скорее всего, в Фурууру. Эти воспоминания вселяют покой в моё сердце. Я действительно испытываю полный покой. Особенно когда обращаю взор к тому небу и морю. Молю, чтобы моя жизнь была такой же спокойной, как тогда.
193
Изучение личности (англ.).
194
Снижать (англ.).
195
Противостояние (нем.).
В Табате все деревья пожелтели. Вечерами пахнет осенью. (…)
В храме Отацудзи, где могила Сики, уже пожелтели гинкго и лишь фотинии живой изгороди и криптомерии остались темно-зелёными. Кругом всё жёлтым-жёлто. Я вижу, как по дороге едет повозка
с корзинами жёлтых хризантем. Скрипят колеса. Слышится детская песенка, которую поют, когда подманивают красных стрекоз (прислушавшись, я понимаю, что это совсем другая песня. Странная песня о плывущих по небу облаках). (…) Верещат сорокопуты (временами их слетается великое множество). И снова тишина. Иногда совершаю прогулки в Одзи. (…)Даже в простых чувствах заключается бесконечное vanity. А те, кто воспевает эмоции как нечто непознаваемо сложное, обыкновенные буржуа. Характер человека, окружение и все остальные явления modify [196] . В какой-то момент возникают вдруг удивительные чувства, эмоции. Познать, как это происходит, не дано ни науке, ни искусству. Нужно только жить, только обогащаться опытом.
Я заканчиваю письмо в волнении, охватившем меня, когда я начал его писать – даже не представлял, что это произойдёт. Оно прохватило меня точно порывом ветра. Мне кажется, мою голову пронзают огненные стрелы. Меня влечёт любовь к людям и в то же время стремление к одиночеству, и я всё время слышу голос: «Что же делать, что же делать?» Сейчас все куда-то разъехались. Мне бы хотелось, замерев на десятилетие, на столетие, потом увидеть всё как нечто «застывшее, как нечто стабильное, хотя беспрерывно текущее». Не знаю почему, но только мне кажется, что в моем сознании присутствует какое-то тёмное око. Оно внимательно оглядывает все, что меня окружает. Я боюсь потерять это ощущение. Боюсь потерять это око. Жалкое состояние.
196
Видоизменяться (англ.).
Живи в мире и здоровье.
Рю
1916
15 февраля 1916 года, Табата
Недавно пару раз играл в карты у Цукамото [197] . Я был одним из тех приятных людей, которые собирались там. Но карты – занятие не по мне. Теперь не буду играть до самого Нового года. В последнее время я почувствовал некоторую easiness [198] . Радуюсь, что подходит к концу огромная работа, висевшая на мне. Перевод тоже закончил. Думаю, мне удастся жениться на Фуми-тян [199] . Недавно тётушка, с которой я живу, и тётушка из Сибы ходили вдвоём на смотрины. Кажется, обе вернулись с good opinion [200] . А может быть, просто стесняются ругать её при мне. У меня же самого ещё более good opinion, чем раньше.
197
Цукамото Ясима (1903–1944) – младший брат будущей жены Акутагавы.
198
Легкость (англ.).
199
Цукамото Фумико (1900–1969) – будущая жена Акутагавы.
200
Доброе мнение (англ.).
Вышел журнал, посылаю его тебе. Ни к одной из рукописей своих товарищей по журналу я не питаю никакого интереса. Доброжелательно отношусь к своим. Усилились холода. Вчера ходил в театр Итимурадза. (…)
Рю
1916 год
Mr. К.!
У нас в доме время от времени возникают разговоры о Фумико-сан. Говорят, что я поступлю правильно, женившись на ней. А я делаю вид, что мне это безразлично. И постоянно отделываюсь шутками. Вначале мне и в самом деле было безразлично. Но теперь всё изменилось. Я начал питать большую склонность и даже любовь к Фумико-сан. Но и сейчас продолжаю всё сводить к шутке. Делаю вид, будто мне это безразлично. Ты спросишь почему? Потому, что у меня есть определённое предчувствие. И мне vanity, опираясь на это предчувствие, приказывает: не афишируй своих чувств. Предчувствие вот какое: жениться на Фумико-сан я не смогу. У меня такое чувство, что прежде всего на это не согласится сама Фумико-сан, затем не согласится твоя старшая сестра, затем не согласишься ты, затем не согласится ещё масса людей. Но есть ещё кое-что, кроме предчувствия. Дело в том, что, даже если моё предчувствие и не оправдается, совесть всё равно не позволит мне жениться на ней. А если хоть чуточку оправдается, то тем более не позволит мне сделать это. Ради собственного счастья я не имею права жертвовать счастьем другого человека, столь мне дорогого.
Я предполагаю, что через несколько лет мы с тобой поздравим Фумико-сан с замужеством. Не исключено, что её мужем станет мой товарищ, а я буду сгорать от ревности. Надеюсь, о моих чувствах не узнает никто, кроме тебя. Меня такой исход удовлетворит. Романтический характер склонен находить удовольствие в собственном несчастье. Я уверен, что, даже пребывая в грусти, найду в себе силы изобразить на лице улыбку.
Когда заходит разговор о Фумико-сан, я свожу его к шутке. И в дальнейшем намерен так поступать. И буду всячески препятствовать тому, чтобы мои домашние отправились к вам. Когда-нибудь я, возможно, женюсь на немыслимо откуда взявшейся, похожей на немыслимую свинью женщине и, окарикатурив всю свою жизнь, посмеюсь над собой. Учти, о моих чувствах, кроме тебя, не должен знать никто. Надеюсь, ты никому не расскажешь о них. Пока о моих чувствах никому не известно, я могу спокойно разговаривать с твоей бабушкой и сестрой. Если же они узнают, то я не смогу появляться в твоём доме.