Чтоб услыхал хоть один человек
Шрифт:
Я иногда сталкиваюсь с силой, пронзающей жизнь человека, пронзающей искусство. (Правда, стоит мне столкнуться с ней, как она моментально исчезает.) Но стоит ей исчезнуть, и меня охватывает непреодолимый страх перед окутывающим меня мраком и одиночеством. Вот тогда-то мне и хочется, чтобы меня кто-то полюбил. В такие минуты я вижу себя окружённым стеной одиночества. Вижу себя крохотной песчинкой, утонувшей в пучине вечного времени. В такие минуты я всей душой стремлюсь к любви. И это случается со мной довольно часто. Мне грустно. Но я знаю, останавливаться нельзя, нужно идти вперёд. Я знаю, что нужно идти вперёд независимо от того, усыпана дорога розами или терниями. Потому-то я и иду вперёд. И буду идти так до самой смерти. Мне грустно.
24 марта 1916 года, Табата
Думал
Я тоже слышал, что Херн видел каменного Дзидзо. Об Аракаве я хотел написать именно поэтому.
Меня критикуют за то, что детали «Носа» не natural [202] . На это указал Ватануки Хёитиро [203] . Его замечания весьма серьёзны.
201
Аракава Дзюноскэ — известный в Японии ваятель, создавший множество скульптур Дзидзо – буддийского божества, покровителя детей и путников.
202
Естественный (англ.).
203
Ватануки Хёитиро — псевдоним Хаясибара Кодзо (1885–1975) – литературоведа, поэта, соученика Акутагавы по первому колледжу.
А вот Нацумэ-сэнсэй очень хвалит, и прислал мне длинное письмо. Мне даже неудобно. Нарусэ удивился: «Смотри, как тебя хвалит Нацумэ-сан». После такой похвалы Нацумэ-сэнсэй уже не кажется ему такой выдающейся личностью. Нарусэ убежден, что самое лучшее произведение – это его «Груда костей».
С большим интересом прочёл Мопассана. Удивительный талант этого человека пронзителен как ни у одного другого писателя-натуралиста. Талант не может видеть вещи такими, какими бы ему хотелось. Он неизбежно видит правду во всей её полноте. Особенно остро чувствуется это у Мопассана.
Однако Мопассан не просто смотрит на окружающее, никак не приукрашивая его. В людях, которых ему удалось увидеть такими, каковы они на самом деле, он ненавидит то, что достойно ненависти, любит то, что достойно любви. В этом от него сильно отличается холодный Флобер, безразличный ко всем людям.
Женщины в «Une vie» [204] знают лишь одно – любовь. Я даже удивился, какой Мопассан моралист.
Недавно с огромным интересом смотрел картины Константана Гюи. Даже японцам близки и понятны его рисунки. Например, манера передачи тушью светотени во многом напоминает принципы японской живописи. Очень интересны рисунки Дирне. Прекрасна картина «Данте» Делакруа. Всем известно, что нет хороших репродукций картин Тинторетто и Делакруа, но даже и те плохие, которые я видел, произвели на меня огромное впечатление. Их картины удивительно динамичны. Особенно это относится к «Офелии».
204
«Жизнь» (фр.).
Безумно занят из-за диплома.
Лоуренс умер. Жаль его. Мы его хоронили. Потом помолились за упокой души нашего старого учителя. Сам он не был особенно доброжелательным человеком. Окружающих его японцев он считал людьми второго сорта. (…) Вопрос моей женитьбы на Фумико несколько осложнился. Возможно, мне придётся посоветоваться с тобой. Я становлюсь сильным. Мне жаль моих близких, создающих ненужные осложнения. Я всё равно не уступлю.
Что будет дальше, не знаю.
Чтение и писание (в том числе и диплома) занимает большую часть дня. Даже по ночам вижу лишь сны о дипломе. Я испытываю приближение чего-то опасного, но одновременно и радостного. Зато не делаю ничего неприятного. Выхожу прогуляться, иногда хожу очень далеко. На три дня ездил в Дзуси. В Сёнане хлеба вытянулись на пять сяку. Овощи ещё не зацвели. Для сливы уже поздно, а персики только-только начали цвести. Однажды вечером пошёл в сторону Акитани, на обратном пути вдруг увидел на побережье что-то, белеющее в тумане. «Что бы это значило?» – подумал я. Оказалось, цветущий персик. В горах деревья ещё по-зимнему мёртвые и лишь расцвели жёлтые цветы, жаждущие талой воды. Из птиц попадаются вальдшнепы, иногда – фазаны. Как только закончу диплом, обязательно поеду куда-нибудь. До этого ничего не выйдет.
В море у Дзуси масса стариков. Очень приятная птица
со сверкающей на солнце серебром грудкой. Голосят они как поганки. Много диких уток, чаек.Вернувшись в Токио, я снова окунулся в дела. Так не хотелось возвращаться, но я заставил себя сделать это.
Рю
13 мая 1916 года, Табата
Киёси-сама!
Сегодня меня с новой силой охватила Liebe [205] к Фуми-тян. От этого я испытываю ещё большую грусть. Если бы только, думал я, Фуми-тян знала, что я так люблю её. Если бы только, думал я, мне стало известно, что она об этом знает. Вот одна из причин моей грусти.
205
Любовь (нем.).
Если бы только, думал я, мне было бы известно её отношение ко мне. Если бы только, думал я, мне было бы известно хотя бы и её negative [206] отношение ко мне. В этом тоже одна из причин моей грусти.
Даже среди тех, кто оплакивает свою безответную любовь, нет, я думаю, никого, кто грустил бы, как я, из-за невозможности рассказать о своей любви любимому человеку. Думаю также, что нет никого, кто грустил бы больше, чем я, из-за невозможности получить хотя бы negative ответ на своё признание. Мне грустно.
206
Негативный (англ.).
Надеюсь, ты поймёшь эту мою грусть. Надеюсь, ты знаешь, что лишь ты один способен развеять её. Я целиком полагаюсь на тебя. Мне безмерно грустно.
Пишу об этом тебе одному. Мне неприятно, что обременяю тебя своей просьбой. Я надоедаю тебе своими неприятностями из-за свойственного мне эгоизма, а может быть, из-за эгоизма, который обычно порождает у людей Liebe. Не ругай меня за него.
Я целиком полагаюсь на тебя. Жду, что ты мне скажешь.
Рю
7 июня 1916 года, Табата
Новелла «Отец» основана на факте – он произвёл на меня, как ты правильно говоришь, огромное впечатление. А то, что я сделал её искусственно moralish [207] , то произошло это потому, что здесь повлияли состояние, в котором я находился, когда писал новеллу, да и сами люди, о которых я писал. Мне теперь и самому она кажется гипертрофированно морализаторской. Вторично, думаю, я уже такого не допущу. Если до этой записки ты не получишь шестого номера «Синситё», сразу же сообщи мне открыткой или ещё как-нибудь. Может быть, не отослали по ошибке. (В мае по вине издательства «Токёдо» все получили журналы с опозданием.) Будь здоров.
207
Моралистичный (нем.).
16 июня 1916 года, Табата
Ты уже сколько времени отдыхаешь. А у меня последний экзамен пятнадцатого. С месяц пробуду в Токио, а потом уеду куда-нибудь. Куда, пока не решил. Экзамены до сегодняшнего дня сдавал каждый день, но это не было особенно обременительным. Представляешь, мы с тобой станем бакалаврами литературы – странно, правда? Может быть, выберешь время и заедешь?
Акутагава-сэй
25 июля 1916 года, Табата
Прости, что так задержал ответ. Нас, делающих «Синситё», мало, и поэтому приходится писать свои собственные произведения, без конца улаживая множество журнальных дел. В связи с этим первую половину месяца я бываю страшно занят. Занят и журналом, и своими писаниями, так что до писем просто руки не доходят. Это ведь один и тот же вид деятельности – когда пишешь свою новеллу, одновременно удовлетворяешь, как мне кажется, желание писать письма. Числа до десятого будущего месяца мне придётся пробыть в Токио, поэтому в Оки поехать, думаю, не смогу. Начать с того, что в этом году была масса расходов, ушли почти все деньги. Может быть, даже не удастся выбраться в Мацуэ.