Чтоб услыхал хоть один человек

В последнее время продолжается моё disillusion [159] , это беспокоит меня. По случаю годовщины я пару раз встречался с У-куном, он стал очень противным. Да и других много, с кем лучше не разговаривать. Их стала масса, а раньше они мне совсем не казались такими. С Сансиро никто не разговаривает.

На моем курсе учится старший брат скандалиста Мидзуно с факультета кэндо. Все три года у него самые лучшие успехи из всего английского отделения. Он христианин и живёт в доме европейца. Окончил английское отделение колледжа в Аояме. Он прирождённый лингвист – самый способный на нашем английском отделении. И парень хороший. Я всегда раскланиваюсь только с ним.

159

Крушение иллюзий (англ.).

Как-то незаметно для себя я стал к себе слишком уж снисходителен. Завидую, что тебе удалось избежать этого.

Обязательно ответь мне до того, как поедешь в Токио. Я должен знать, сможешь поехать со мной в Камакуру или нет. До свидания.

Рю

ПИСЬМО ЦУНЭТО КЁ

21 апреля 1914 года, Синдзюку

Вчера смотрел «Нору» и «Ханнеле».

Понравилась лишь Кудзяку в роли Норы. Остальные никуда не годятся. Что касается «Ханнеле», то сценическая трактовка режиссёром пьесы поверхностна, а уж декорации и постановка просто примитивны. Начать с того, что выброшена линия love [160] Ханнеле и Готвальда – это просто надругательство над Гауптманом. Наконец, когда в сцене в раю, напоминающем скорее балаган, выходят, тряся крыльями (из кисеи), семь-восемь ангелов с вонючими курильницами в руках, меня чуть не стошнило.

160

Любовь (англ.).

Прочёл «Сад добра» Нагаты Микихико. Рассказы слабые. (…)

Почки на платанах набухли. В газетах пишут, что с сегодняшнего дня погода ухудшится. Снова, наверное, начнутся дожди.

S. действительно ушёл из университета. Кто-то его поймал, когда он уносил из кабинета литературного отделения какую-то книгу или что-то ещё, избил, и теперь его исключили из университета. Может быть, книги таскал даже сам Уэда-сан, когда ему нужно было в студенческие годы делать всякие выписки, готовясь к выпускным экзаменам. За S. приехал отец, но по дороге S. сбежал от него. Правда, вскоре его схватили в Асакусе и отправили к деду в северо-восточную глухомань. Жаль его, но ничего не поделаешь. Слишком часто он поступал безрассудно. (…)

ПИСЬМО ЦУНЭТО КЁ

19 мая 1914 года, Синдзюку

Иногда в моем сердце рождается любовь. Безрадостная, подобная сну, любовь. Мне кажется, где-то должен существовать человек, о котором я мечтаю. Но пока что мне такая любовь не опасна. Нужно уповать на реальность. Во-первых, женщины слишком самовлюбленны, и, во-вторых, люди обожают аналогии.

В общем, у меня нет другого выхода, как пребывать в одиночестве, но временами меня охватывает невыразимая тоска.

А иногда нападает беспредельная радость. Это когда мне кажется, что в такт биению моего сердца дует ветер и плывут облака. (Ты, наверное, посмеёшься надо мной.) Всё это, конечно, химера, но в такие минуты мне даже становится немного страшно.

Напишу тебе ещё об одной химере – мне кажется, будто нечто следит за мной. Кажется, будто нечто руководит мной. В детстве это нечто любило меня больше, а в последнее время, как мне представляется, немножко поругивает. Проще говоря, мне кажется, что во мне таится большая possibility [161] стать счастливым. Странно, но у меня такое чувство, что я обрету счастье благодаря работе. Ты, наверное, посмеёшься надо мной, мол, счастливый мечтатель.

161

Возможность (англ.).

Не прощай глупости. Самая что ни на есть малодушная самозащита – прощать глупость других, чтобы простить свою собственную. Будем презирать глупость. (Однажды, когда было хорошее настроение.)

Говорят, один учёный из Оксфорда произнёс знаменитую фразу: «Те, кому неинтересно читать Лэма, просто не способны понять прелести английского текста. «Essays of Elia» [162] – пробный камень литературной интуиции». Я сообщаю тебе одну из причин, почему Уэда-сан рекомендует читать Лэма.

162

«Очерки Элии» (англ.).

Прихожу в уныние, стоит вспомнить, что экзамены приближаются. Экзаменатор похож на карантинного врача. Он занимается тем, что внимательно исследует рвоту и кал. И поскольку врач, который должен определить наличие питательных веществ, на экзамене не присутствует, экзамен испокон веков – самое глупое, что есть на свете. Глядя на груды исписанной бумаги, громоздящиеся на моём столе, я прихожу в полное уныние. (…)

ПИСЬМО ЦУНЭТО КЁ

15 июня 1914 года, Синдзюку

Я тоже очень занят – начались экзамены. По психологии, например, я многого ещё не прочёл, просто не знаю, что делать. Вопросов всего шестьдесят, но я даже их не знаю. Страдать и запоминать – явления разного порядка, между ними нет непременной связи. Ошибочно заключив, что такая непременная связь существует, и, поставив всё с ног на голову, решить, что страдания заставляют запоминать, – такова система экзаменов. В этом смысле люди, составляющие экзаменационные вопросы, представляются мне судьями Inquisition [163] . Временами процедура экзаменов весьма унизительна. Как оказалось, главный их фактор – низменная жажда мщения. Я тоже много настрадался из-за экзаменов, но в молодые годы это переносимо. Если же отказаться от такой софистики – экзамены малоприятное дело, тут уж никуда не денешься. (…)

163

Инквизиция (англ.).

Когда возникает необходимость, люди часто ломают размеренное течение жизни и действуют без оглядки. Но я в последнее время и духовно, и физически лишился былой энергии.

Ходил как-то к Приферу, он сказал, что нужно заняться итальянским. Читал по-испански стихи. Испанский, по-моему, самый лёгкий из южных языков. Я тогда подумал было, что и вправду стоит взяться за итальянский и испанский, но теперь не хочется. Хотя уметь читать по-итальянски совсем неплохо.

Один экземпляр «Синситё» отправил тебе. Я решил, что экзамены у тебя кончатся раньше, чем у нас, и ты ещё до двадцатого приедешь в свой городок у озера Синдзи. По существующему правилу участник журнала может получить не больше одного экземпляра.

Следующего номера у меня ещё нет, поэтому послать вместе с письмом не могу. Послезавтра пойду в университет на экзамен, тогда и отправлю. Ты получишь его через пару дней после письма.

Послезавтра сдаю Котту историю греческой и римской литературы. Это ужасно. Теокрит, Аполлон, Сайронид, Синсас, Апулей [164] – забыл, то ли это имена людей, то ли названия книг, то ли географические названия.

Рю

ПИСЬМО АСАНО МИТИДЗО

164

Теокрит, Сайронид, Синсас — вымышленные имена.

28 июля 1914 года, Итиномия

Ты, наверное, знаешь, что на курс старше меня учился студент по имени Хориути Рики. (…) Итиномия – его родина. И поскольку это родина Хориути, море здесь такое же, как и он, дикое, нецивилизованное. Морское купание тут только называется таковым – стоит войти в воду, волны сбивают с ног. На доске объявлений муниципалитета, установленной на пляже, не сказано: «Купание разрешено», но зато есть такое предупреждение: «Стойте спиной к волнам». Правильное предупреждение, а то наглотаешься воды. В первый день я здорово нахлебался противно солёной воды. В этом нецивилизованном море Хориути являет собой удивительное зрелище. Обвязав голову скрученным полотенцем, он читает вслух китайские стихи. А потом торжественно заявляет: «Прекраснее этого моря нет ничего на свете».