Чудеса в Гарбузянах (илл. А.Василенко)

— Ничего я не могу объяснить, — пожал плечами. — Знаю только, что новый председатель мне почему-то нравится. Тот, Михайлович, не улыбался никогда, всегда только кричал и ругался, а этот улыбается!

— Точно, — кивнул Марусик.

— Ну, это еще ничего не означает, — прищурил один глаз Сашка Цыган. — Может улыбается-улыбается, а потом ка-ак даст! Поживем — увидим…

Ребята еще немного покрутились в Липках, послонялись по безлюдным дворам и пошли к себе в Бамбуры. В Липках уже ничего интересного не происходило, дед работал на пасеке, а играть сегодня не было настроения.

Навстречу им ехал колхозный грузовик. Из кузова торчали доски, на которых сидел тот Вася, который целовался с комсомолкой Клавою в липовой роще. А в кабине рядом с шофером сидела улыбающаяся Тайфун Маруся.

Грузовик уже миновал ребят и вдруг остановился. Хлопнули, открываясь дверцы, и послышался звонкий голос Тайфун Маруси:

— Эй, ребята!

Они обернулись. Девушка махнула им рукой. Они подбежали.

— Вы куда? По делу или просто так?

— А что? — басом спросил Сашка Цыган.

У Маруси и Журавля от растерянности пропал голос.

— Так если… это, может, помогли бы? А? У нас перебои с кадрами.

Все трое сразу покраснели.

Что это она спрашивает?!

Да если бы они даже были очень-очень заняты какими-нибудь самыми важными делами — они бы все бросили и пошли за ней на край света. Разве она не знает?! Разве она не видит?!

— А что, можно — словно сомневаясь, снова-таки басом сказал Сашка Цыган.

— Можно, — не своим голосом подтвердил Журавль.

— Нет вопросов, — петушком прокукарекал Марусик (он тоже очень хотел сказать басом, но голос у него сорвался).

— Ну так лезьте быстренько! — расцвела улыбкой Тайфун Маруся.

Хорошо Журавлю! С его «циркулями» он взлетел в кузов.

Сашке Цыгану пришлось несколько раз подпрыгнуть, пока, ухватившись за борт, вскарабкался наконец и он вверх.

А Марусик беспомощно подскакивал у колеса и не мог, бедолага, никак ухватится за борт.

Шофер не видел этого и уже надавил на газ.

Если бы Журавль в этот момент не наклонился и не подал Марусику руку, тот остался бы на дороге.

Миновав подворье деда Коцюбы, грузовик подъехал к липняку и остановился.

Тайфун Маруся первая выскочила из машины:

— Приехали!

Ребята спрыгнули на землю. Причем Марусик не удержался на ногах и упал, зарывшись носом в песок. Еще чуть-чуть, и он бы заплакал. Но Тайфун Маруся не улыбнулась даже, притворилась, будто ничего не видит. Он с благодарностью глянул на нею. Вот девушка! Ну как ее не любить после этого!

Вася вдвоем с рыжеусым шофером дядькой Миколой уже скидывали на землю длинные доски, и они трещали, как выстрелы.

— Что это будет? — спросил Сашка Цыган.

— Секрет! — лукаво улыбнулась и приложила палец к губам Тайфун Маруся. — Никому-никому!

— Нет! Серьезно, — сказал Журавль.

— А я серьезно, — ответила Тайфун Маруся. — В селе пока что никто не должен знать. Так просил председатель. Ну, кроме тех, конечно, кто будет это делать. И я надеюсь, что вы… Я вас очень, ребята, прошу! Потерпите хотя бы до завтра, хорошо?

— Ни гугу, — сказал Сашка цыган.

— Могила! — подтвердил Журавль.

— Нет вопросов! — Марусик сказал и уже потом подумал: «Вот прицепилось это бобинцовское «нет вопросов»! Повторяю, как попугай».

Вася и дядя Микола сбросили доски, потом с полсотни метровых и полуметровых столбиков, достали из кузова плотницкий инструмент: пилы, топоры, молотки, клещи, ящик с гвоздями, а также несколько заступов.

Тайфун Маруся раздала заступы ребятам, один взяла сама.

— Мы с вами будем копать ямки. Это наше первое задание. — И весело закричала шоферу: — Дядя Микола, размечайте быстрее! Не видите — ребятам не терпится.

Ребята дружно засмеялись. Они готовы были смеяться каждому ее шутливому слову. Она еще и не скажет, а они уже губы растягивают.

И что за чары были у этой девушки!

Дядька Микола взял заступ, широко шагая вдоль липовой рощи, начал размечать. Копнет, два шага сделает, снова копнет… Наконец разметил — длинные три ряда ямок вдоль рощи.

— Копать вглубь на полметра, не меньше. Вот так, — он на каждом заступе, на ручке, сделал карандашом отметку. — И чем уже, тем лучше. Так, чтобы столбик влез. Ясно?

— Ясно! — хором ответили ребята.

— Ну, тогда начали! — скомандовала Тайфун Маруся и воткнула заступ в первую ямку.

Ребята торопливо, будто кто их в шею гнал, и сами вгрызлись в землю. Даже заступы заскрипели.

— Ой да всходит солнышко Из-за горы, из-за горы, Загудели в чистом поле Трактора, трактора, —

затянула Тайфун Маруся и вдруг, без всякого перехода, запела припев совсем другой песни:

— Пить-пить-пить!.. Тех-тех-тех!.. Ай-я-я! Ох-ох-ох! Там соловей щебетал!..

И Вася, и дядька Микола, а за ними и ребята дружно и громко подхватили как один:

— Пить-пить-пить!.. Тех-тех-тех!.. Ай-я-я! Ох-ох-ох! Там соловей щебетал!..

И так им в этот момент прекрасно копалось, что, кажется, еще немного — сердца повыскакивают из груди от радости.

Какое же счастье такие минуты! Что может сравниться с ними? Все тело звенит от бодрости, силы и радости, и сама эта радость вырывается в небо песней.

Если есть в жизни счастье, то это именно оно!

У нас в Гарбузянах вообще любят петь, когда работают. И в поле или в саду слышишь, как с одного конца звучит: «Посеяла огурчики…», а с другого: «Ой, дивчина, шумит гай…» Да так, что аж небо дрожит и спутники с орбиты на орбиту перескакивают.

Даже на животноводческих фермах рогатые и хвостатые их обитатели так привыкли к пению, что коровы без песни доиться уже не хотят, а свиньи беспокойно верещат, требуя музыку.

Дед Коцюба подошел к воротам, смотрит на то, что делается у рощи, и улыбается. И мне кажется, его ну нисколечко не удивляет эта «секретная» операция Тайфун Маруси. Может, он что-то знает? Загадочный народ эти деды…