Чудеса в ноутбуке

Илья, всё ещё не вызывавший у меня доверия и подозрительный, тёрся рядом с интеллигентным типом и к нам тоже не лез. Он всё-таки не оказался предателем. Это радовало, но симпатии к нему не добавляло.

Доктор на скорой проявил впечатляющее хладнокровие: и бровью не повёл, когда Кощей снял футболку и продемонстрировал откровенно нечеловеческие руки. Рана оказалась нестрашной на самом деле, зря я не верила Ейшу: пуля только чиркнула по боку. Врач, восторженно прицокнув от крепости чужих костей, предположил ещё и трещину в ребре, которое по всем законам вроде бы должно было переломиться, но это совсем не то повреждение, которое могло остановить моего пришельца.

Я топталась рядом, бессовестно подслушивая, подглядывая и боясь отойти дальше чем на метр. А вдруг ещё что-то произойдёт?!

Потряхивало. Без надёжного плеча Ейша рядом — особенно.

Тут меня приметил фельдшер и, чтобы не скучала, промыл широкую ссадину на руке и достал из неё небольшой осколок не то кирпича, не то стекла, переклеил пластырь на пальцах, которые тоже промыл. А я в горячке и не заметила, что порез глубокий...

Я уселась на край кузова «скорой» рядом с раненым Ейшем, с его здоровой стороны. Кощей с удовольствием обнял меня, притянул к своему боку.

— Как ты? — спросили одновременно.

— Сейчас почти нормально, — первой ответила я после его кивка. — Болит?

— Да говорю же, мелочи, — улыбнулся он и поцеловал меня в висок.

— А что ты сказал Гору? — не сдержала я любопытства.

— Попросил больше так не делать.

— Прямо так и попросил? — хмыкнула я.

— Почти. Может, в следующий раз немного подумает, прежде чем подставлять под удар посторонних. Он легко мог предупредить о своих планах, я бы высадил тебя в безопасном месте, — выцедил Кощей почти сквозь зубы. — Делу бы это не повредило.

Ради разнообразия высказываться о том, что я бы его не бросила, не стала, зачем лишний раз провоцировать! К тому же Ейш отчасти прав: не та у меня подготовка, чтобы лезть под пули. Но и он мог бы этого не делать и поменьше рисковать!

Вместо всех претензий и вопросов я прижалась губами к его шее, уткнулась носом в мягкие волосы за ухом и вздохнула тоскливо:

— Когда всё это кончится?!

— Скоро. Уже почти всё. — Ощутив тепло губ на виске и скорее почувствовав, чем действительно разобрав едва слышный шёпот, я на несколько мгновений блаженно прикрыла глаза.

Хотелось верить. Оказывается, я не просто устала от этого приключения — смертельно устала. Хотелось на дачу, к родителям. Улечься в натянутый за домом гамак, свернуться клубочком и вообще ни о чём не думать хотя бы сутки. Вместе с Ейшем свернуться. Не сомневаюсь, что он понравится родителям и легко найдёт с ними общий язык.

А у меня же там мастерская! Ужас какой. Думала оставить на день, а вышло… А сколько вышло?

Никак не получалось подсчитать, сколько дней мы блуждаем. Выходило немного, но по ощущениям — прошло никак не меньше месяца, и это чудовищно напрягало.

От мучительных подсчётов вскоре отвлёк подошедший тип профессорской наружности, сопровождаемый Ильёй. Я видела краем глаза, но не дала себе труда пошевелиться. За неимением гамака, под рукой Ейша тоже было неплохо. Главным образом потому, что за него хотя бы сейчас можно не бояться: пока я его обнимаю, не получится незаметно ускользнуть и вляпаться в неприятности.

— Всё благополучно? — спросил незнакомец фельдшера.

— Можно забирать, — разрешил тот.

— Наталья Сергеевна, Кощей, пойдёмте. За мотоцикл не беспокойтесь, он приедет следом.

— Я предпочту перегнать его самостоятельно, — возразил Ейш.

— И всё же я настаиваю. Подумайте хотя бы о девушке, позвольте ей отдохнуть. Да и, кроме того, нас ждёт вертолёт, так получится быстрее.

— Девушка прекрасно себя чувствует, — возразила я из чистого упрямства и солидарности. Что и говорить, на вертолёте покататься хотелось.

— Хорошо, — неожиданно согласился Кощей. — Пусть его перегонят.

Ехать оказалось недалеко. В просторный вертолёт, невесть как втиснутый на сравнительно небольшой прогалине, набилась толпа народу, включая Берковича с парой крепких парней конвоя. При этом внутри оказалось не так уж тесно, можно было и мотоцикл втиснуть при желании. Удобствами интерьер не баловал, из всей обстановки — жёсткие скамьи вдоль бортов. Я поначалу не придала этому значения, если так всё устроено — значит, это правильно. Но потом…

Винтокрылую машину трясло так, что я простилась с жизнью ещё на взлёте. Мерещилось, что винт чихает и отваливается, ходят ходуном и вот-вот начнут падать листы обшивки. Если бы не Кощей, я бы всю дорогу билась в истерике и просила выпустить меня из адской машины. А так спряталась ему под мышку, вцепилась в куртку, зажмурилась — и кое-как дотянула до конца невыносимого путешествия. Где уж тут смотреть по сторонам!

Похоже, у меня всё-таки есть страх полётов. На мотоцикле я это предположила, а теперь уверенность окрепла, потому что в вертолёте оказалось ещё страшнее.

О том, что приземлились мы в городе, я узнала, только выбираясь на трясущихся ногах из притихшего аппарата.

— Всё нормально? — озаботился так и не представившийся старший, глядя на нас с лёгким недоумением.

— Чтобы я… ещё хоть раз! — эмоционально выдохнула в ответ.

— Нормально, — с лёгкой улыбкой ответил Кощей. — Похоже, Наташа боится летать.

— Похоже, боится — это не то слово! — охотно поддержала я.

— Ничего страшного. Сейчас умоетесь, перекусите — и станет полегче. Как там было? Сначала накормить, напоить, а потом уже о деле? — не без иронии глянул он на Кощея.

— Ещё банька должна быть. И «спать уложить», — отбил тот с каменным лицом.

— Так далеко наше гостеприимство не распространяется, — улыбнулся «профессор». — Илья, проводи и организуй, — велел он моему бывшему. — Без глупостей.

— Будет сделано, — без воодушевления, но и без надрыва пообещал Дорохов.

Я сразу напряглась, ожидая… не знаю, чего именно, но чего-то нехорошего. С проекцией Кощея Илья один раз уже сцепился, с оригиналом тоже подрался, страшно представить, чего ждать на третий раз!

Однако Илья о постороннем не заговаривал. Привёл нас в небольшую уютную комнату, похожую на кухню или зону отдыха приличного офиса: уголок с раковиной и титаном кипятка, пара холодильников, две микроволновки. Три столика со стульями вокруг, поодаль — низкие и даже на вид очень удобные диваны. За отдельной дверцей имелся туалет на три кабинки, оттуда же можно было попасть в душевую..

Дорохов махнул в сторону уборных, а сам пообещал сообразить бутерброды.

— Снимай это безобразие, — велела я Кощею, критически разглядывая пропитанную кровью голубую футболку. — Она вон уже коркой встала, фу! Надо попробовать застирать.