Чудесники

– Прошу любить да жаловать - это наш новый уважатый!
– провозгласил дед, обращаясь к старушке, поднявшейся со скамейки. На лице ее отразилась радость.

– Милости прошу, сыночек, соскучилась я без уважатых, теперь заживем весело! В вас-то вся наша отрада.

Мало ли в нашем селе квартир, только я Никому не уступлю уважатого!

Петю заинтересовала такая любовь бабушки к вожатым, и он спросил, чем они ей понравились?

– Да уж и не говори, у каждого свой талант!

Бабушка быстро собрала обед, на столе появились иди, к ним гречневая каша да варенец. А крольчихе налила молока в ямочку, выдолбленную в полу. Старики сели рядом. Петя обедал, а они любовались аппетитом вожатого.

После обеда Петя хотел отдохнуть, но дед Савохин достал из ящика и подал ему старую бритву, мыльницу, кисть.

– А ну-ка, помолоди старика, ишь весь зарос!

Петя растерялся от неожиданности и взял бритву.

А старик быстро примостился перед зеркальцем.

– Ты наведи на ремне, - посоветовал он, - а то у меня борода чисто из проволоки.

– Я еще не бреюсь, - пролепетал Петя, - я и в руках бритвы не держал. Советую вам завести безопасную.

– Ну, ну, давай принимайся, - не слушал его дед.

"Наверное, здесь такой обычай - пообедал, брей хозяина, - подумал Петя.
– Но как же я его буду брить, если не умею, а у него борода как проволочная? Соскользнет бритва, порежу!" Петя поежился.

– Слушайте, - сказал он, - в Африке бороды не бреют, а выщипывают, честное слово.

– Что ж мой старик,гусь тебе, что ли, - перья из него щипать? обиделась бабушка.

Савохин осмотрел Петю с ног до головы:

– Брить не умеешь, а уважатый - вот чудак. У нас тут был один до тебя, вот это уважатый! Не только меня - всех ребят дочиста брил. Ходили у него все с головами ясными, как коленки. Бывало, только и слышишь, как пищат у него под бритвой. "Терпи, - говорит, - это не роскошь, а гигиена". Страсть любил брить, на всех практиковался. Старушку мою и то остриг. Семьдесят лет косу носила, а тут модную прическу завела - уговорил! Вот это уважатый!

– А как его фамилия?

– По фамилии не помню, а прозвали мы его Стригунок.

Тут Петя вспомнил, что был такой ученик в городской парикмахерской, которого уволили за неспособность.

У него ни один клиент не уходил непорезанный. Парень был комсомольцем и согласился работать вожатым.

– Значит, не можешь, - сказал старик, - не той природы.
– Он убрал бритву.
– Ну, тогда через себя повернись, гоп-ля!
– скомандовал он.

Бабушка и старик хлопнули в ладоши, глаза у них загорелись, как у любителей цирка перед представлением.

Петя совсем растерялся. А старики, разрумянившись от нетерпения, покрикивали:

– А ну живей, живей, гоп-ля!

Петя стоял неподвижно.

– Кого ж ты привел?
– спросила бабушка.
– Он ничего не умеет. Ах, какой до него ловкий был!

– Как он чисто делал двойной кульбет!

– Голубей изо рта пускал!
– добавил старик.

– Горшки бил и заново делал!

– А помнишь, как подскакнул к потолку, да и прилип, да и спустился оттуда, как змей-искуситель, и язык показывает!

– А помнишь...

Старики не могли оторваться от забавных воспоминаний.

– Да, вот это был уважатый, у него по селу все ребята на руках ходили. Ничего не делали просто. Идешь, бывало, по селу - вдруг к тебе на плечи скок один, прыг другой! И вот стоишь, изображая пирамиду, пока не ссыплются! Одно слово - был акробат. В какой-то цирк обратно уехал, экая жалость!

– А вы, знать, не из таких?
– горестно спросила бабушка.

– Нет, мы не такие, - смутился Петя.

– А то еще был такой студент Водичкин, политик.

Этот ужасно политикой ребят донимал. "Капитал"

Маркса с ними изучал, чтобы, говорит, смолоду раскусили, что это за пакость капитализм. Ребята у него до того заучились, заговариваться стали. Что ни день, то собрания проводил. И чаще всего с вечера на ночь. "Чтобы и во сне, - говорит, - решали задачи мировой революции!" Ну, этого сняли. Приехали из райкома партийные товарищи, ознакомились с его политикой и тут же отправили обратно на юридический факультет, доучиваться.

То бледнея, то краснея, слушал Петя удивительные рассказы старика о своих неудачных предшественниках.

Старик лукаво взглядывал, явно наслаждаясь его смущением.

– Так ни один вожатый вам и не подошел?
– воскликнул Петя.
– А чем же вы-то ребятам угодили, что вас почетным пионером избрали?

– Да я не угождал, просто помогал им чем мог, посвойски. Учил, как лучше коня запрячь. Показывал, как сподручней пахать да сеять. Как держать косу да укладывать снопы на возу... Интересно, какой у вас будет подход?

– К кому подход? Ребят-то у вас нет! Пропали.

Исчезли. Испарились. Улетучились!
– рассердился Петя.
– Вы дайте мне ребят, а подход я найду как-нибудь!

Очередь смущаться пришла старику:

– Да, это действительно неувязка...

– Хороша неувязка - нет ребят, словно с кашей съели. А бабушка Шагайка говорит: сварили на мыло!

– Не старуха - чистый провокатор, - крякнул дед.

– Ну, а все-таки, где же пионеры?

– Не могу сказать, - пожал плечами дед.
– Сам дознаешься, если ты настоящий уважатый.

– Да я не "уважатый" - вожатый! Я этого дела не оставлю, я дознаюсь, какая тут...
– Не успел Петя закончить фразы, как за окном раздался страшный шум, топот ног и чьи-то крики: "Держи, лови!" Дед выскочил на улицу, за ним - бабка, за ней - Петя.

ЧТО НИ ШАГ, ТО ЗАГАДКА

Кого ловить, что держать? Улица не сразу успокоилась. Мимо, запыхавшись, протопали какие-то старики, похоже, ночные сторожа.

– Устрекали, проклятые.

– Ох, уж эта "Постегайка"!

– Попадет нам от Вильгельма, - переговаривались они.

– Что за "Постегайка"? Кто устрекал, какой Вильгельм?
– спросил Петя.

– Это нашего председателя так прозвали в честь германского царя. Был такой сердитый да усатый. А ведь шум... это так... вечерняя мура... Туман тут у нас от болот - вот она всякая всячина и получается, - пробормотал старик Савохин, замяв вопрос о "Постегайке".

Петя огляделся. В сумерках деревенька с покосившимися избами и сучковатыми плетнями казалась совершенно сказочной. У болота горели зеленоватые огоньки. Колхозницы варили ужин, а ему казалось: они разводили огни, спасаясь от всякой всячины, которая могла вылезть из туманного болота. Да, сам воздух этого колхоза был насыщен приключениями.

Здесь столько тайн и загадок, что боевому вожатому есть над чем поработать. А вожатым считал себя Петя настоящим, по призванию. Он еще в школе любил работать с ребятами. А теперь, окончив школу, решил посвятить себя этой замечательной профессии. Готовить на смену комсомолу сильных, ловких, смелых, политически грамотных ребят - да что может быть почетней и лучше! Иного подходящего дела он для себя и не видел.