Чудо пылающего креста

— Ты сказал, что пишешь историю вашей религии?

— Еще не пишу — только собираю материал, пока не рассыпались от ветхости самые старые документы. Много ценного уже потеряно, и мы знаем о них только по ссылкам в других, более поздних документах.

— Мы обнаружили одну их ваших старых церквей на Евфрате.

— Где именно?

— В городе под названием Зура, или Европос.

— Мне попадались ссылки на нее в старых документах. Что же осталось от этой церкви?

Добрая часть первоначального здания и много настенной живописи.

— А есть ли в ней изображения Христа?

— Да, он изображен в виде пастуха, несущего в руках ягненка, который или отбился от стада, или, может, поранился. Там также есть изображение гробницы, которую видно и на стенах этого здания.

— Мы стараемся сохранить как можно больше старых изображений Спасителя, — сказал Евсевий. — А церковь в Зуре, должно быть, очень древняя, возможно, она сохранилась еще с того времени, когда жил святой Павел. Как ты думаешь, персы могут ее разрушить?

— На этот раз Галерий пойдет на них с такой армией, что им будет не до брошенных церквей, — заверил его Константин. — Не пройдет и года, как это место снова будет в руках у Рима.

— Тогда мне нужно будет съездить туда и изучить настенную роспись. Может, и удастся найти новые сведения о христианах в самый начальный период существования церкви.

— Это действительно так важно? Мне-то казалось, что главное для вас — это просто верить в вашего Бога.

— Наша религия не основывается просто на вере в Бога, даже и во всемогущего, — пояснил Евсевий. — В конце концов, у греков есть Зевс, у римлян — Юпитер, и, куда бы ты ни пошел, люди везде стремятся к Богу, который выше всех других.

— Кое-кто говорит, что у вашего Бога три лица и вы поклоняетесь то одному, то другому, то третьему.

— Мы почитаем Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа, — растолковывал ему Евсевий. — Но вот что особенно важно для нашей веры: Отец так возлюбил человечество, что послал своего Сына на землю — чтобы он родился в простом хлеву, а потом жил среди людей и учил их истине.

— И чтобы его распяли? Какой же отец мог бы предать своего сына такой мучительной смерти?

— Именно потому, что он был предан такой мучительной смерти и все же поднялся над нею, мы теперь знаем, что Бог может всем нам даровать вечную жизнь, — строго сказал Евсевий, — Еще на кресте Христос простил тех, кто убил его; поэтому мы, кто следует за ним, можем поступать только так и не иначе.

— Если вас снова подвергнут гонениям, разве вы не возненавидите своих гонителей?

Евсевий отрицательно покачал головой.

— Иисус сказал: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас. Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую… И во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними».

— Какой же человек настолько совершенен, чтобы он мог следовать таким правилам? — скептически усмехнулся Константин.

— Только один во всей истории, — признался Евсевий. — Его распяли давным-давно, но он шлет дар Святого Духа всем, кто верит в него и ныне, как доказательство того, что и мы будем жить снова — с ним вместе.

В этот момент появилась императрица с дочерью, и Константин пошел звать их носильщиков. С этих пор он возложил на Дация обязанность по их охране, ибо непонятно почему, но услышанное им в христианской церкви в Антиохии, а также в Дрепануме и странное переживание в развалинах города на Евфрате тревожило его, порождая вопросы, на которые он не мог найти ответа.

2

Получив второй шанс и понимая, что, скорее всего, третьего у него не будет, если в войне с персами его снова постигнет неудача, Галерий готовился тщательно. Когда спустя месяцев шесть после своего бесславного появления в Антиохии он снова покидал этот город, то ехал впереди большой и хорошо дисциплинированной армии, направлявшейся на северо-восток, в Армению. Перед своим отъездом царь Тиридат зашел попрощаться с Константином.

— Жаль, что ты не согласился командовать моими войсками, когда мое царство снова станет свободным, — сказал он. — Но я могу понять сына Констанция Хлора: он стремится к более высоким целям.

— Может, они и не принесут мне ничего хорошего, — предположил Константин, — но хозяин каравана, который вел нас по пустыне в Пальмиру, сказал мне, что человек может найти свой путь везде, если он выберет определенную звезду и пойдет за ней.

— Каждому дано осуществить свое предназначение, и не менее того, — согласился Тиридат. — Когда-то человек знатного рода по имени Мамго бежал из Китайской империи со своими людьми и поселился в Армении. Помню, не раз мне приходилось слышать рассказы о желтых людях, живущих на Востоке, об обширности их владений, о многих вещах, которые у них есть, а у нас нет. Мы могли бы еще повоевать с этими желтолицыми, друг Константин. Со временем ты мог бы править огромнейшей в мире империей.

Уже в дверях Тиридат обернулся, чтобы сказать что-нибудь напоследок.

— Остерегайся Галерия. При первой же возможности он попытается уничтожить тебя.

— Но я ведь не сделал ему ничего плохого.

— Император подверг его унижению, и в этом он винит только тебя.

— Но я-то тут совсем ни при чем.

— Галерий смотрит на это иначе: ты остановил персидскую армию, когда его разрозненные силы еще бежали, и этим навлек на него позор.

— Нарсех не дурак, он никогда бы не пошел на Антиохию, зная, что наша египетская армия всего лишь в нескольких днях марша. Остановили мы только мародеров. Главное, наступление персов за Евфрат так и не распространилось.

— Тогда пусть Галерий не ведает о том, что знаешь ты. Мародеры это были или нет, а его солдаты все-таки бежали.

— Кроме тебя.

Тиридат расхохотался:

— А как же я мог — когда у меня за спиной была река?

3

Вскоре ежедневно стали поступать донесения о ходе персидской кампании. По мере продвижения Галерия в глубь Армении народ сплачивался вокруг своего любимого монарха, а впереди, за линиями баталий, небольшие отряды всадников из скифских степей, многие — выходцы из племени, возглавляемого Мамго, о котором говорил Тиридат, нападали на линии снабжения персов, отрезали небольшие вражеские группы везде, где они могли это сделать, и безжалостно их уничтожали.

Закаленные иллирийские ветераны, снятые Галерием с дунайских укрепленных пунктов, совместно с крупным вспомогательным подразделением готских конников отличались гораздо большей дисциплинированностью и надежностью, чем те многолюдные и необученные ополчения, брошенные им против персов в предыдущем походе. Когда наконец римская армия из Армении повернула на юг, в плодородный бассейн Тигра и Евфрата, она шла, сметая все на своем пути. И вот наступил кульминационный момент кампании: во время стремительной полночной атаки захваченный врасплох и легко раненный персидский монарх вынужден был бежать под защиту пустыни, куда осторожный Галерий последовать за ним не решился. Однако добычи и славы хватало на всех: захватили все Добро Нарсеха, включая его жен, сестер и детей. Этот ошеломительный победный удар в целом сломил сопротивление врага.