Чудо в перьях

– Ты раньше бывала на телевидении? – спросил Майк у Элиз.

– Только один раз. Мы с мамой участвовали в телевикторине, и я даже выиграла приз.

– А вот я – первый раз.

– Между прочим, я тоже, – признался Питерс-старший.

В круглом, как цирк, помещении, откуда велась трансляция «Калейдоскопа сенсаций», царила нервная суета. Из угла в угол сновали многочисленные ассистенты звуковиков, осветителей и операторов, проверяя работу микрофонов, софитов, прожекторов и телекамер, в том числе порхающих над головами участников и зрителей. Один из них подбежал к учёному и, молча вырвав из его рук клетку с героем телепрограммы, куда-то её унёс.

Генри усадил детей и отправился на поиски телеведущей. Он нашёл её в гримёрке, говорящей по телефону и одновременно лихорадочно просматривающей текст сценария. Вокруг фактурной красотки суетился безликий стилист, который то пудрил ей носик, то поправлял причёску, то сметал с её эпатажного платья какие-то невидимые ворсинки и пылинки. Взгляд густо накрашенных глаз известной теледивы словно кричал, что главная сенсация каждого «Калейдоскопа сенсаций» – именно эти миндалевидные, пронизывающие, как рентген, всех и вся глаза.

Надев дежурную улыбку, она поблагодарила Центр биотехнологий в лице Генри Питерса за участие в программе и сообщила, что знакомство зрителей с неизвестным науке зверьком произойдёт во втором сюжете «Калейдоскопа». Героем же первого станет…

– Впрочем, сами все увидите, – сказала она интригующе и добавила: – Ну а третий сюжет – это вообще что-то!

Едва учёный занял своё место рядом с ребятами, раздались знакомые позывные телепрограммы и в студии вспыхнул полный свет. Под аплодисменты присутствующих в ней участников и гостей появилась ведущая. Ослепительно улыбаясь, она сообщила, что её суперпопулярная программа постарается удивить сегодня абсолютно всех – от ребёнка до долгожителя и от домохозяйки до премьер-министра.

На сцену был приглашён худющий, как щепка, человек с гладко выбритой головой. Сквозь смуглую, почти прозрачную кожу просвечивали все его кости. Ведущая сказала, что, занимаясь йогой, он достиг высшей стадии единения ума, тела и души. Ассистенты выкатили на середину студии платформу со стоящим на ней на гнутых ножках большим котлом. Под ним, слегка потрескивая, горели дрова. В котле булькала вода, выпуская вверх облачка пара. Йог подошёл к закопчённой посудине и бесстрастно опустил в её клокочущее нутро правую руку. Простояв так какое-то время, он вдруг стал плавно подниматься вверх, пока не завис прямо над котлом. Затем с абсолютно невозмутимым видом он медленно погрузился в кипящую жидкость по самый подбородок.

Зал ахнул и замер, как, впрочем, замерли возле экранов своих телевизоров и тысячи зрителей. Тем временем к котлу подошёл один из ассистентов телеведущей с электронным градусником, который прилюдно зафиксировал температуру кипения воды.

Как ни в чем не бывало, йог покинул кипящий котёл и, подняв вверх обе руки, поприветствовал зрителей. К нему подбежал врач и, внимательно осмотрев тело с ног до головы, сообщил, что ни волдырей, ни даже лёгкого покраснения кожи он не обнаружил.

– Класс! – восторженно воскликнул Майк. – И как у него это получается!

Отец мальчика лукаво улыбнулся:

– Учёным давно известны микроорганизмы, живущие при высоких температурах. Недавно на океанском дне был обнаружен сверхгорячий источник, в котором спокойно наслаждались жизнью не только бактерии, но и моллюски с морскими червями. Но чтобы человек!..

– А может, это никакой не йог, а иллюзионист, – предположила Лиз. – Вбил всем нам в головы, что он якобы сидит в кипятке, а мы уши и развесили.

– Ну что ты несёшь, Лиз! – вскипел Майк. – Только что тебе и всем сидящим в студии наглядно продемонстрировали победу человеческого духа над плотью, а ты рассуждаешь так, словно являешься не ученицей престижного колледжа, а посудомойкой!

– Каждый имеет право высказывать своё собственное мнение. Вот!..

Тем временем ведущая, чуть ли не захлебываясь от восторга, рассказала о других феноменальных способностях бритоголового феномена, которые он тут же любезно продемонстрировал. Указательным пальцем правой руки йог воспламенил протянутую ему газету и, проглотив её вместе с огнём, раскланялся.

Пока приглашённые на передачу эксперты пытались объяснить зрителям только что увиденное, ассистенты выкатили в студию огромный прозрачный куб, внутри которого был с необычайной точностью воссоздан кусочек тропического леса. Именно туда был выпущен Хрум после долгого томления в тесной клетке, в которой его сюда доставили.

Привыкший к постоянному полумраку джунглей, изумрудный зверёк жмурился от нацеленных на него ярких софитов, объективов любопытных камер и фотовспышек. Его ушки-антенны с круглыми помпончиками на концах то и дело подпрыгивали вверх, нервно реагируя на каждый звук, а хвост развернулся во всей своей красе и нервно пульсировал переливами красок.

– Какое чудо! – в едином порыве воскликнули все, сидящие в студии и дома у экранов своих телевизоров.

Хрум распахнул огромные глаза и осмотрелся. Прямо перед ним широко разметала ветви манговое дерево, за ним с пальмы свисала тяжёлая гроздь диких бананов. Потом начинались буйные заросли, сплошь опутанные лианами. «Неужели я снова в джунглях?» – подумал он. – Вот здорово! Двуногие существа отпустили меня! Они оказались вовсе не такими злобными, как описывала их тигрица Руфа».

С помощью присосок на лапках Хрум легко взобрался по вертикальному стволу на ветку и оттуда прыгнул на соседнее дерево. Неожиданно ударившись о стекло, он соскользнул вниз и бросился в противоположную сторону. Но и там оказалась невидимая преграда. Бедный зверёк испуганно метался из стороны в сторону, постоянно натыкаясь на стеклянные стены куба, на которых были искусно нарисованы столь знакомые ему растения тропического леса.

– Кто же этот зверептиц? – надев на лицо теперь уже интригующую улыбку, обратилась к залу телеведущая. – Извините, я хотела сказать, птицезверь. Об этом нам расскажет известный учёный из Центра биотехнологий Генри Питерс!

Яркий луч световой пушки мгновенно нашёл среди сотни зрителей отца Майка и не выпускал его из виду, пока он не подошёл к стоящей у стеклянного куба-клетки ведущей.

– Об этом зверёныше я знаю не намного больше, чем каждый из вас, – щурясь от яркого света, сказал Генри. – Экземпляр весьма любопытный, во всяком случае, учёным-зоологам есть над чем поломать голову. Это типичный эндемик, который, скорее всего, из-за своей малочисленности и скрытного образа жизни до сих пор не попадался людям.

– Майк, – шёпотом спросила Лиз, – а кто такие эндемики?

– Ну, это животные, живущие на небольшой территории в каком-нибудь забытом богом и людьми районе.

– А что думает по этому поводу владелец зооцирка господин Шарма, который находится сейчас в нашей студии? – поинтересовалась ведущая.

Луч света метнулся по залу и остановился на полном мужчине лет шестидесяти, холёное лицо которого украшали тонкие усики:

– Я придерживаюсь мнения, что этот странный зверь – либо мутант, либо гибрид, – заявил он. – Скорее всего, это неудачный результат каких-то секретных экспериментов учёных.