Чудовища в янтаре-2. Улица моя тесна

Едва ли не все подобные предложения включали в себя и отеческую заботу о будущем Сварога. Надо отдать им должное, никто не требовал ни его крови, ни хотя бы предоставления возможностей наблюдать небо в клеточку — прекрасно понимали, стервецы, что Яна на такое никогда не пойдет. Однако практически все предлагали уволить его со всех постов, исключая придворные, девятый стол распустить вообще как ненужного дублера восьмого департамента, а всех абсолютно его сотрудников выключить из списков гвардии. Очень часто звучали предложения отправить в отставку и Канцлера (за потворство недальновидным реформам, способным вызвать Вьюгу), и еще нескольких человек — наперечет сторонников Канцлера со Сварогом.

Программа, без сомнения, была четко проработана. При ее претворении в жизнь и в самом деле не требовалось Сварога сажать и на пятнадцать суток — при столь сердечном расположении к нему Яны, остался бы не более чем фаворитом и придворным, лишенным всякого влияния на систему управления, запертым за облаками, не способным влиять на земную жизнь… все рычаги оказались бы в руках противников его реформ…

Так, началась контрпропаганда… к Трибуне шла Мерилетта, графиня Дегро, наполовину дриада по крови, мать Каниллы, убежденная сторонница Сварога. И, что важно, женщина умная, острая на язык, пользовавшаяся немалым уважением в Империи. Что она будет говорить, Сварог не знал, но не сомневался — оппозиции врежет качественно, а там и остальные подключатся…

Графиня успела только взойти на трибуну, а вот сказать не успела ни слова. Яна вдруг воскликнула:

— К ходу заседания!

Это означало, что она просит слова — на что имела полное право. Графиня выжидательно молчала, над головой Главы вспыхнул зеленый шар: Глава выражал согласие… куда бы он делся с подводной лодки? Традиции есть традиции, монарх имеет право выступить в любой момент — при условии, что он до окончания дискуссии не будет поддерживать или, наоборот, дезавуировать кого-то из ораторов. Сварог напрягся — понимал, что сейчас и начнут, никаких сомнений, осуществляться ее собственные планы…

Яна повернула голову:

— Господин Главный Герольдмейстер, не соблаговолите ли огласить параграф четвертый Уложения об Агоре?

Старичок с юношеской резвостью вскочил:

— Разумеется, ваше величество, — и продолжал казенным тоном. — Параграф четвертый Уложения об Агоре. В случае обнаружения среди участников таковой лиц, причастных к черной магии тем или иным способом, от владения до знания и недонесения означенные лица подлежат немедленному аресту, а сама Агора приостановке деятельности до сих пор, пока на место изъятых не будут избраны добропорядочные люди…

В зале стояло гробовое молчание.

— Следую законам Империи Четырех Миров! — воскликнула Яна и вскочила.

Ее золотистые волосы, струившиеся из-под митры на плечи и спину, вдруг взметнулись словно бы под порывом задевшего только ее одну ветра. Мало кто это понял, но уж Сварог-то прекрасно знал: она пустила в ход Древний Ветер во всей его мощи…

Со своего места Яну он видел прекрасно. Она подняла ладони перед лицом, и от них очень быстро распространилось светло-зеленое сияние, накрывшее триста кресел. Оно продержалось недолго и вскоре растаяло, но на смену ему пришло кое-что другое… Десятка два людей теперь сидели, окутанные высоким ореолом, казавшимся вполне материальным, вырезанным из тонкого листа металла. Сварог машинально считал про себя: у семи человек ореол просто черный — а у трех еще и дополнен какими-то лучами, расходящимися веером…

Прекрасное личико Яны дышало не просто яростью: лютой злобой, какой Сварог у нее никогда не видел. Выбросив вперед руку, подняв ладонь, она крикнула:

— Наконец-то я вас нашла, сволочей! Гвардия!

С грохотом распахнулись все семь дверей, и в зал повалили лейб-гвардейцы в ало-сиреневых с золотом мундирах. Их было много, они проворно заняли все пространство меж тремя сотнями кресел и стояли, нацелив оружие, недобро оскалясь. Металлический голос раздался неведомо откуда:

— Всем сидеть смирно! Любую попытку сопротивления встретим огнем!

Все сидели смирно. Только во втором ряду вскочил незнакомый Сварогу человек средних лет и попытался достать что-то из-под тоги (он был без ореола, кстати). В следующий миг на нем скрестились сразу три пронзительно-синих луча, один из бластера Гаржака и два, ударивших, такое впечатление, прямо из стен, под потолком — и персонаж рухнул в кресло, где и застыл в нелепой позе, уронив руки, свесив голову, с застывшим лицом и остекленелым взглядом. Соседи с двух сторон (тоже без ореолов) шарахнулись от него, насколько позволяли кресла, а вот вскочить не решились, хотя по лицам видно, что им чертовски бы хотелось оказаться подальше.

Шла деловитая суета — лейб-гвардейцы, пробегая по широким проходам меж рядами кресел, скрутили в первую очередь тех, чьи ореолы были отмечены алыми лучами, а потом остальных.

Вскочившая Фиалка заслонила Яну, широко расставив передние лапы, наклонив голову, встопорщив длинную шерсть на загривке, оскалясь — конечно же, не выполняя приказ, а действуя по собственному разумению. Решив, что каши маслом не испортишь, что теперь все можно, Сварог выхватил бластер и встал слева от трона. Но это, очень похоже, было ни к чему: тот же металлический голос громыхнул:

— Среди присутствующих есть люди, в нарушение третьего параграфа Уложения об Агоре принесшие с собой оружие! Всем по одному выходить в двери, где будет проведена проверка!

Ни протестов, ни сопротивления — народные избранники послушно потянулись к дверям — за которыми, Сварог видел со своего места, стояли люди в форме Когорты Стражи с какими-то не особенно большими приборами.

Яна, пятясь назад, буквально рухнула на сиденье трона. Сварог тревожно склонился к ней:

— Что, Вита?!

С другой стороны подскочил Канцлер.

Ее лицо было белым, как стена, губы страшно побледнели.

— Успокойтесь, господа мои, — произнесла она слабым голосом, полузакрыв глаза. — Ничего страшного, это скоро пройдет… Очень уж много сил теряешь, когда приходится с таким размахом действовать. Скоро пройдет, честное слово…

Сварог посмотрел в зал. Последним лейб-гвардейцы вытащили из кресла бесчувственного типа. Именно бесчувственного — Гаржаку Сварог выдал не бластер, а парализатор — и такими же били снайперы. Ухлопать человека нетрудно — а вот целехонький «язык» гораздо предпочтительное.

Яна, словно бы чуточку ставшая оживать, бледно улыбнулась:

— Господа мои, вы усердно занимались политическими интригами и вооруженной силой, мерами безопасности и всяким таким… И вам обоим отчего-то в голову не пришло изучить Уложение об Агоре… — посмотрела на Сварога, и ее лукавая улыбка была почти прежней. — Лорд Сварог, не вы один умеете пользоваться крайне иногда полезными услугами Геральдической Коллегии…

Сварог сконфуженно молчал, как и Канцлер. Ближайшее будущее предвидеть было нетрудно: когда-то еще состоятся довыборы в Агору — если только состоятся. Тем временем следователи трех спецслужб будут трудиться ударно — и нельзя исключать, что кое-кто из оказавшихся на свободе членов Агоры потеряют таковую…