Чудовище
Шрифт:
– Ох!
– вырвалось у нее.
– Я так испугалась!
– И она заплакала почти беззвучно, тихонько всхлипывая.
Ее плач подстегнул мои усилия, но арматурина, засунутая под скобу, тут же согнулась. Я поискал ломик, нашел что-то толстое и железное, вставил в скобу и рванул.
Заскрежетало. Я вложил в рывок все силы и с тягучим прерывистым скрипом вырвал-таки скобу из стены.
Я взял фонарик из длинной бочки, заполненной то ли цементом, то ли мелом, и посветил в лицо Ирины. Она взглянула на меня. Испуганное, перепачканное пылью личико... "Бедняжка", - подумал я и, наклоняясь,
Когда я освободил руки Ирины, силы её покинули. Сказалась реакция на освобождение. Она почти упала мне на грудь, обхватила руками шею... И заплакала.
– Ничего, девочка, все позади, - прошептал я.
Однако надо было выбираться. Обойдя упокоенного мужика, мы прошли в другой зал. Я осторожно вел её, старательно обходя препятствия: мусор, стройматериалы... Фонарик давал достаточно света.
Странно, но первый бандюга все ещё торчал у стены. Любопытно. Проходя мимо, я посветил ему в лицо.
Бывает же!.. Плашмя обрушив его на стену, я насадил негодяя на одну из опалубных арматур, сантиметров на пятнадцать торчащих из стены по всему периметру. Прут проткнул глазницу, и, словно пришпиленная к подушечке козявка, мужик остался торчать здесь, пока его труп не снимут пришедшие строители. До этого, конечно, не дойдет - я пришлю людей раньше.
Увидев погибшего, Ира, отшатнулась ко мне.
– Боже мой!
– прошептала она.
Мне так хотелось курить, что за одну затяжку я, кажется, отдал бы все свои сто кусков гонорара. Но увы... И словно следя за ходом моих мыслей, Ирина сказала:
– Вы весь мокрый.
Еще бы. На мне не было сухой нитки, сигареты, естественно, превратились в кашу. Голос её уже не дрожал. Видимо, она справилась с собой.
– Вас здесь держали все время?
– Все время.
– А как же рабочие?
– Вчера же была суббота. У них выходной. Сегодня воскресенье. Если я не путаю... Так болит голова...
Мы между тем сумели (я поддерживал её, как мог) преодолеть лестницу и уже выходили из церкви.
Ничего здесь не изменилось. Только месяц висел над самыми верхушками деревьев, удлиняя чернильные тени.
И мы словно влюбленные пошли к дому по залитой лунными лучами дорожке с чувством глубокого удовлетворения, как говорят в подобныхобстоятельствах. Во всяком случае, с моей стороны.
– Так что же произошло?
– Когда? Вчера?
– Да.
– Когда меня похитили?
– А что ещё произошло вчера?
– Да, разумеется, это я ещё плохо соображаю.
– Так что же произошло?
– Я пошла на пляж искупаться перед ужином, и вначале все было нормально...
– Вы ходите без охраны?
– перебил я её.
– Охраны? Конечно, без. Зачем мне охрана?
– сказала она и тут же спохватилась: - Ох, ну и дурочка же я! Теперь вижу, что охрана действительно нужна.
– Ну и что произошло?
– Ничего особенного. Я уже хотела раздеваться, как вдруг появились двое мужчин и - так глупо!
– попросили закурить.
– Почему глупо? Вы не курите?
– Нет, обычно не курю. А жаль, мне сейчас
не помешала бы сигарета.– Мне тоже, - заметил я и засмеялся.
Она покосилась на мой мокрый костюм и ничего не сказала.
– Что же дальше? Мне приходится тянуть вас за язычок, - упрекнул я её.
Она ещё раз улыбнулась. Ярко блеснули в лунном свете её зубки.
– Мне закрыли рот и нос тряпкой, я вдохнула - и все. Как в кино. Потом очнулась в подвале уже прикованной.
– С вами что-нибудь... сделали?
Она взглянула на меня:
– А, вы об этом?.. Нет, меня не изнасиловали. Они вроде оказались неплохими людьми, обращались довольно вежливо.
– Вы меня рассмешили, - сказал я и осклабился.
– Хорошие люди не крадут других хороших людей. Кроме того, лично я во время короткого общения с этими хорошими людьми не обнаружил у них никаких положительных качеств.
– Все-таки жалко их. Я думаю, если бы они не боялись своего босса, они бы меня отпустили.
– Вы так уверены?
– Наверное. Мне ещё никто ничего плохого не делал.
– А похищение?
– Они же меня не знали.
– Значит, это вам я обязан горячим, да и холодным (я вспомнил свое глубинное купание) общением с ними.
– Как так?
– Эти ваши дамские любезники не на вас, так на мне решили отыграться.
– Ох, надеюсь, вам не очень досталось?
– Как видите, им больше, - ухмыльнулся я.
Она покачала головой.
– Мне надо бы радоваться, тем более что у вас не было выбора, но мне их все-таки жалко. Люди все хорошие, плохими людей делают обстоятельства.
– Вы философ. А я не признаю философию, после некоторых рассуждений иной раз жить не хочется.
– Какой вы!..
– сказала она и вновь улыбнулась.
– Нет, правда, если бы не Ангелочек...
– Ангелочек? Это кто? Или что?..
– Кто? Это их босс, они его так называли.
Я решил запомнить эту кличку. Мне она ничего не говорила.
– Ну, а вы давно работаете на Михаила Семеновича? Я вас раньше не видела.
– С сегодняшнего вечера.
Она присвистнула и даже приостановилась.
– Вот это да! И вот так сразу нашли?
– Нашел, потому что искал.
– Я... я рада, что Михаил Семенович взял вас именно сегодня. Как мне повезло!
Я рассмеялся. Я начинал понимать, почему к ней все так хорошо относились. У людей разные таланты, но этот самый редкий - вызывать к себе симпатию, лишь выявляя у других все самое хорошее.
Впрочем, здесь я могу и ошибиться. Посмотрим.
Мы подошли к цветнику, разбитому перед домом. Месяц совсем низко завис над зубчатыми верхушками деревьев и все ещё сиял так, что рыбьим блеском блестела крыша дома, а рядом лучисто мерцали Иринины глаза.
– Вот я и дома, - вздохнула она.
ГЛАВА 10
ПРИЯТНЫЙ СЮРПРИЗ
Дверь была закрыта. Я от души пнул её ногой, но Ирина, мягко потеснив меня, уже нажимала кнопку звонка, не замеченного мной.
Мы подождали, потом за дверью кто-то грубо заорал, я ответил, Ира назвала грубияна по имени, и после секундного замешательства виденный уже мною охранник-книгочей предстал перед нами, буквально разинув рот.