Чудовище

Перед моим мысленным взором промелькнули те страшные три месяца и молодые бородатые лица воинов ислама с торжествующей усмешкой в глазах, потому что они радовались унижению врага. Но хуже всего, страшнее всего была равнодушная пустота в большинстве глаз. Для этих последних я ни в коем случае не был одушевленным существом - в лучшем случае двуногим скотом, которого можно очень выгодно продать. Я именно тогда понял вычитанное раньше из книг, какой ужас вызывал во время Отечественной войны добросовестный немецкий солдат, отсчитывающий приказанное количество людей для расстрела - не больше и не меньше. Уже в Чечне я осознал, что цивилизация - лишь фиговый листок, прикрывающий зверя. Большого, сильного, спокойного, уверенного в себе и, главное, не имеющего национальности зверя.

– Как же вам удалось спастись?
– услышал я её участливый голос и только тогда очнулся от воспоминаний.

Насмешливые, полные превосходства лица врагов медленно растаяли, и милое сочувствующее лицо Ирины реально заменило призрачный кошмар.

– Это долгая история, и когда-нибудь я вам обязательно все расскажу, пообещал я.

Я закурил новую сигарету.

– Налить еще?
– спросила она, кивая на мой стакан.

– Нет, достаточно, - поблагодарил я.

– Вы знаете, я так рада, что это вы зашли ко мне, - вдруг сказала она.

– Из чего я заключаю, - незамедлительно произнес я, - что мог прийти кто-то еще. Григорий?

– Нет, что вы!
– возразила она и повторила: - Он же в Москве.

Молчание, музыка, ласковое солнце. Я выдохнул несколько дымных колец в воздух.

– Три месяца назад - всего три месяца!
– я встретила Гришу.

Я не сразу понял, что она рассказывает мне историю своего замужества. Ирина запиналась, пропуская целые куски, но суть была ясна.

Крым. Чудесные дни, теплые и полные неги, солнце, окутанное дымкой, и слабый ветерок, колеблющий дремотный воздух. Полупустые пляжи, устало умирающие среди лиловых теней долин.

Григорий ворвался в её сон, взорвал, взвихрил, унес под венец, дальше, пред жадные очи Курагина-отца, со дня свадьбы не выпускавшего её из виду. И на днях, примерно неделю назад, он осмелился сделать ей невозможное предложение!..

Она безнадежно заплакала, даже не пытаясь скрыть слезы. Смотрела перед собой, а слезы катились по её щекам, капали на платье.

Это было невыносимо! Я терпеть не могу, когда плачет женщина!

Я встал, подошел к ней, погладил по плечу.

– Не надо. Хватит! Лучше выпейте.

Отошел к окну. Снаружи было ясно, солнечно. Я взглянул на часы: девять двадцать восемь. Захотелось есть.

– Все. Минутная слабость. Простите меня, разнюнилась, - услышал я за спиной и повернулся.

Ирина вышла в соседнюю комнату и крикнула оттуда:

– Подождите минутку. Я сейчас выйду.

Вышла она минуты через три. От слез не осталось и следа. Она была весела и оживленна. Может быть, чуть-чуть слишком, но это было понятно.

– Знаете что, Иван? Можно, я буду называть вас так? Хорошо? А меня зовите Ирой. Вы уже завтракали? Нет? У меня предложение: пойдемте завтракать вместе.

Мы спустились в столовую, где у входа в своем наряде мажордома величественным кивком нас приветствовал Семен Макариевич. В столовой было прохладно, чисто. Длинный стол заставлен сверкающими приборами. Солнечные квадраты распластались на цветочно-узорном рисунке паркета и медленно переползали, непрерывно следуя за солнцем. Тихо. Изредка слышно было неясное слово, которым перебрасывались лакеи у стен, да скользили шаги разносчиков.

Кроме нас с Ириной, никого не было. Мы сели рядом. Вышколенный лакей позволил мне самому пододвинуть стул Ирине. Я поймал себя на мысли, что сам понемногу (и естественно) схожу с ума в этой обстановке. Однако была во всех этих тонкостях странная прелесть.

Мне принесли жареной ветчины, яйца, салат, сыр причем, учитывая мои габариты, в двойном исполнении. Ирине подсунули какую-то кашку.

Едва мы принялись завтракать, открылась дверь и вошла Катенька. Увидев нас, она на мгновение застыла. Глаза её перебегали с моего лица на Иринино и обратно. Улыбнувшись, она подошла к нам.

– Здравствуй, Ириша! Привет, милый!

Она поцеловала меня и села с моей стороны. Ирина посмотрела на меня, на Катеньку и ничего не сказала.

– Как выспался, милый?
– спросила Катенька.

Мне показалось, что она намеренно демонстрировала наши новые отношения, но, честно говоря, ничего не имел против.

– Хорошо. А ты?

– Я немного не доспала. Но чувствую себя очень хорошо.
– Она сладко потянулась.
– Хочешь пива, милый? У тебя такой аппетит.

Она кивнула ближайшему лакею:

– Пива, пожалуйста.

Я посмотрел лакею в лицо. Парень поймал мой взгляд, но в его глазах я не прочел ничего, кроме готовности исполнить приказ.

"Может, так и надо?" - подумал я.

От пива, впрочем, не отказался. Еще раз должен отметить, что здешняя служба, исключая некоторые нюансы вроде вчерашних, начинала представляться мне этаким санаторным сибаритством. Нечто похожее я испытывал в юности на спортивных сборах, когда нас - банду малолетних бойцов - вот так же на убой откармливали, давали отсыпаться, правда, и гоняли до седьмого пота, но в охотку - ощущение праздника осталось до сих пор.

Когда мы уже заканчивали свой неторопливый завтрак, в зал вошел, как я теперь выяснил, здешний секретарь Курагина - тот самый парень, которого я встретил вчера, когда шел с щукой к дому. Он был в своей неизменной банковской упаковке. Ярко поблескивала заколка для галстука.

– Андрюша!
– приветливо встретила его Катенька.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, Екатерина Владимировна. Ничего серьезного. Я к господину Фролову.

– Что такое?
– отозвался я.

– Звонил Арбатов. Ваш заказ будет доставлен в ближайшие полчаса.

Я взглянул на часы: десять сорок. Оперативно здесь работают, надо отметить. Когда я передал список Курагину? Минут пятнадцать девятого. Да, вот что делают деньги! Имеются в виду настоящие деньги.

– Неужели все привезут?

– Все, что заказывали. Желательно вам самому принять. Оборудование доставят техники. Вы должны распорядиться, где все установить.

– Очень хорошо.

Ирина и Катенька молча смотрели на меня. Я развел руками:

– Дела... Надеюсь, вы не обидитесь, если я вас покину?

Ирина улыбнулась. Катенька поправила мне воротничок. Андрей, помедлив секунду, ушел. А мы ещё выпили кофе с мороженым, а потом выкурили по сигарете.

Фиеста моего нового назначения продолжалась.