Чума на оба ваших дома

– Видел. Почему сгорела-то, не знаешь?

– Откуда? Третьего дня огонь видели, а уж что там было… Дом-то давно заколоченный стоит. И кузница тоже. Больше-то у нас кузнецов нет.

– А Роб?

– Да какой из него кузнец? Так…

Не принимавший участия в разговоре Джон снова заметил в тени забора тех самых чумазых ребятишек. Или, уже других… Но когда Джон опять остановил на них взгляд, они, как и прежние, бросились прочь. Проследив их вдоль улицы, он увидел вдалеке спешащую к ним женщину. Чем ближе она подходила, тем крепла уверенность Джона в том, кто это. Тем более, что Дэсбелл и Пит, тоже заметив её, разом замолчали. Джон невольно усмехнулся про себя – выглядят-то эти крестьяне бесстрастными, зато новости у них разлетаются мгновенно.

Наконец женщина остановилась в нескольких шагах, переводя дух. Джон почти брезгливо смотрел на местами вылинявшее платье из грубой материи, на вдовий платок, прикрывающий голову женщины, на её простоватое лицо и лишённую грации фигуру – во всяком случае, в представлении Джона.

Дэсбелл соскочил с коня, привычно бросив Джону повод, и шагнул к женщине.

– Агнес…

Она не шелохнулась. Взгляд её расширенных глаз словно ощупывал мужа, останавливаясь то на эфесе его шпаги, то на его непривычно длинных локонах, то на пряжках ботфорт – словом, на всём том, чего невозможно увидеть на деревенском кузнеце. Её губы задрожали. Переведя наконец взгляд на лицо мужа, она открыла было рот, словно хотела что-то сказать, но вместо этого разрыдалась.

Пит вышел из-за забора, боком обойдя нервно переступающих копытами коней, которых держал в поводу Джон. Гнедой недовольно всхрапнул, и Пит попятился.

– А вы кто ж будете, господин?

Поняв, что вопрос обращён к нему, Джон почувствовал нечто среднее между раздражением и неуместным весельем.

– Я? – Он лучезарно улыбнулся Питу. – Я нахожусь в услужении у мессира Дэсбелла.

– У кого? – не понял тот.

– У Дэйва твоего.

– Это что ж, он теперь такой важный господин? – недоверчиво сощурился Пит.

– Ещё какой важный, – заверил его Джон. – С ним многие лорды дружбу водят.

Пит задумчиво покачал головой.

В этот момент рыдающая Агнес шагнула к Дэсбеллу и, размахнувшись, ударила его по щеке.

Роб угрюмо смотрел на нежданных гостей. Из-за одного его плеча выглядывала заплаканная Агнес, сменившая вдовий платок на застиранный чепчик, из-за другого блестела любопытным взглядом жена Роба Мэг.

– Место для вас найдётся, пожалуй. А к столу не зову, простите уж. И лошадей ваших кормить мне нечем. Да… стойла у меня тоже нет.

Дэсбелл, ни много не смутившись холодностью приёма, окинул взглядом обстановку.

– Да я вижу, небогато живёте.

– Ну, не всех же разбой… то есть, военные подвиги не всех кормят, – ехидно усмехнулся Роб.

– А кузницу мою что к рукам не прибрал?

– Ты ж знаешь, я только подмастерьем был. А ежели кому что надо, так Арли недалеко, там кузнец есть… не все ж воевать сбегают.

– Да, мастера из тебя не вышло…

Джон, в отличие от своего господина чувствующий себя до невозможности неловко, тихонько вышел за дверь, стараясь не прислушиваться к доносящимся изнутри мрачному бурчанию Роба и смеху Дэсбелла. Он окинул тоскливым взглядом дом, который и домом-то называть не хотелось. Неужели им с господином придётся здесь ночевать? А уж о том, чтобы прожить в этой развалюхе несколько дней, и вовсе страшно было подумать.

Разумеется, к роскоши Джон не привык, и комнаты, которые они с Дэсбеллом снимали прежде, находились в домах, жалобно умоляющих о сносе. Но там хотя бы место было – и чтобы самим устроиться, и чтобы одежду в порядке держать, не говоря уже об оружии, о котором его господин заботился едва не больше, чем о себе. Здесь же, по прикидкам Джона, его господину и повернуться было нельзя, чтобы не разнести висящей на боку шпагой разную крестьянскую утварь, казавшуюся, к тому же, не совсем чистой. А ведь у них ещё и кони, за которыми ухаживать надо, пожалуй, больше, чем эти крестьяне за собой-то ухаживают! Здесь же впрямь нет ничего, хоть отдалённо напоминающего приличную конюшню…

Тревожные размышления Джона прервал раздавшийся сзади низкий утробный звук. Он, вздрогнув, обернулся – за его спиной стояла большая пятнистая свинья, пристально глядя на него маленькими глазками. Джон осторожно посторонился, однако свинья и не думала проходить мимо, поведя в его сторону влажным рылом.

– Ну, и чего ты хочешь?

Свинья не двигалась.

– Ладно. Не хочешь уходить ты, уйду я.

Джон развернулся к калитке. Возле неё стояли уже виденные им на улице молчаливые чумазые дети. А, впрочем, может, и не те самые. Тем более, теперь их было не двое, а трое.

– А вам чего надо? – вздохнул Джон.

На детских лицах не промелькнуло ни тени эмоций. Джон снова обернулся. Сзади на него, так же не мигая, смотрела свинья.

– Что, окружили?

На крыльце, смеясь, стоял Дэсбелл.

– А ну, кыш!

Дети так же молча бросились наутёк, только Джону показалось, что удирало их уже не трое, а четверо.

Дэсбелл спустился с крыльца и ногой аккуратно оттеснил с дорожки свинью.

– Ты с ними поувереннее, а то на шею сядут. Они все это умеют…Ладно, идём. – И он дружески хлопнул Джона по плечу. – Уж чем в трактире заплатить у нас найдётся.

– Здесь что, правда трактир есть? – спросил Джон, радуясь, что этот ужасающе тесный и не слишком чистый дом оказался таким негостеприимным.

– Есть. Не знаю, правда, кто его сейчас держит… А, хотя, неважно.

– А что это Роб вас разбоем попрекает?

– Ну, Джон, ты же знаешь, какая репутация у наёмников! Да ещё среди крестьян… Не бери в голову. Ерунда это.

Джон понизил голос.

– Господин, я про другое думаю… то, что в кузнице… Там что-то страшное произошло, и я не понимаю, почему никто в деревне ничего не знает? Это же близко совсем.

– А с чего ты взял, что никто ничего не знает? С того, что ведут себя, будто ничего не произошло? Тогда как, по твоему, они должны себя вести?

– Переполох поднять…

– И зачем им это?

– Не знаю… в городе бы точно подняли.

– Это не город, Джон. – Дэсбелл подошёл к привязанным возле забора лошадям. – Ладно, поехали в трактир.

* * *

Всегда, сколько себя помнила, трактирщица Мерил мечтала, что когда-нибудь её заметит проезжий дворянин. И не какой-нибудь, а красивый и непременно богатый. Заметит и увезёт отсюда. Нет, не женится, конечно, наивной-то дурочкой Мерил никогда не была. Не женится, но сделает своей любовницей, поселит в двухэтажном доме с прислугой, надарит ей красивых платьев, а, может, даже драгоценностей…

По вечерам, засыпая в холодной вдовьей постели, Мерил, закрыв глаза, представляла, что сейчас её плечи обнимут сильные руки в кружевных манжетах с перстнями на пальцах. А днём, когда за окном слышалось конское ржание, ей рисовался не торговец или фермер, а входящий в дверь в сопровождении слуги красавец в украшенной пышными перьями шляпе, с завитыми локонами по плечам и с длинной шпагой у бедра. И чтобы он не сел сразу на лавку, требуя еды и выпивки, а, увидев Мерил, больше не спускал с неё глаз…