Чумная Полли и маскарад
Шрифт:
Эван скрипнул зубами — и даже тут он выделился! Уже заявил, что имени Вик не будет на запястье Дрейка. Да плевать! Пусть не его, пусть Дрейка, но живая. Лишь бы по собственному выбору это было. Остальное — плевать! Нужно будет — извинится. Собственную глупость он никогда не отрицал. Глупил — извинится.
Вик серьезно посмотрела на Эвана:
— А что он мне может предложить?
— Жизнь, — так же сосредоточенно, как Вик, ответил он. — Он может предложить жизнь. У нас одни боги, но разные храмы. И отличие не только в языке церемоний. Отличия куда как глубже.
— В чем?
— У нас глава
— А у дореформистов? Им нужны сильные женщины?
Эван рассмеялся:
— Это еще как сказать… Многим странам не нужны сильные женщины — это посягательство на основы нашего общества. Придется пересматривать слишком много законов — о личных деньгах у женщин, о праве собственности для женщин, о праве голоса, о семейных отношениях… Никто на такое не пойдет… Но у дореформистов храмы не зависят от стран и королей, от парламентов и советов. Храмы не зависят от светской власти.
— И…?
— И у дореформистов идет разброд и шатания. Многие течения… Да-да-да, Вики, дореформисты не едины, как наш храм. Там много своих течений, особенно из-за того, что в служении богам участвуют и женщины. У нас нет монахинь, у дореформистов они есть, и молчать и покорно слушаться они подчас не согласны.
— Адера Вифания, — непонятно прошептала Вики.
— Прости?
— Я потом объясню. Так что там… С дореформистами?
— Я точно не знаю, что они придумали. Я только знаю, что это связано с рунной артефакторикой и монастырями… Те самые гнусные истории о якобы… — он споткнулся на словах: Вики — нерисса, с ней нельзя заговаривать о таком.
— О сожительстве с монахинями, ты об этом? О недопустимых браках и прочем…
Эван вздохнул:
— Я надеюсь, что это все же ложь… Это выгодно королю и нашему храму — демонизировать дореформистов… Но я могу и ошибаться. Если хочешь, мы вместе сходим к адеру Дрейку и обговорим этот вопрос. Адер может тебя спасти. Но не ценой унижения и недостойной связи.
Вик робко улыбнулась:
— Я думаю, что во многом это ложь. Я знаю о некой адере Вифании. Ей сто двадцать девять лет, она магиня и совершенно точно не замешана в каких-то неприличных связах. И… Прости меня, Эван, но мне все равно придется подумать. Хорошенько подумать. Жизнь одна, и она только моя. Значит, и выбор только мой… Если разговор закончен, то я бы хотела пойти… У меня куча дел.
— Тебя сопроводить? — только и оставалось спросить Эвану, хоть он знал — он получит отказ.
— Спасибо, но нет. Я справлюсь сама.
Он старательно ровно напомнил:
— Вики… Я твой друг.
— Я постараюсь это помнить. Правда.
— Тогда… Прогулка на лодке заказана на восемь вечера. Ужин тут в гостинице в семь. Я распоряжусь — Адамс прогреет котел паромобиля и отвезет куда попросишь… Ты успеешь…?
— Я постараюсь. Если не успею — предупрежу. — Она встала с кресла. Эван поднялся следом, предлагая руку и провожая до двери.
— Прости, чуть не забыл… — он задержал её, ловя за руку. — Адер Дрейк говорил, что ты вчера попала в силовой шторм.
— Что? — замерла Вик, не понимая. Пришлось пояснять:
—
Резкий, неконтролируемый выброс эфира.Вик нахмурилась, что-то вспоминая — знать бы еще, чем тогда её напугал адер Дрейк? Напугал так, что случился силовой шторм.
— И…?
Эван серьезно сказал, наблюдая за её реакцией:
— Когда эфир под действием эмоций вырывается из тебя, выпускай его наружу, иначе он убьет тебя.
Вик осторожно уточнила:
— А если кто-то окажется рядом?
Эван вздохнул:
— То это убьет его.
— Хорошая перспектива…
— Увы, иной не дано — или ты, или кто-то рядом.
— Лучше я.
Эван улыбнулся:
— Вот в этом и заключается вся разница между ведьмой и эфирницей. Пока ты помнишь, что чужая жизнь важнее, ты эфирница.
Вик задумчиво сказала:
— Я постараюсь держать эмоции под контролем…
— Прости, я должен был проверить…
В рабочем кабинете лер-мэра было жарко — и вовсе не из-за батарей парового отопления. Лер-мэр Сорель негодовал, а когда негодует маг-водник, все вокруг кипит и испаряется. И ведь вроде пятьдесят пять лет, уже давно должен был научиться держать себя в руках, но нет. Одаренный, богатый, обличенный властью, с благородными чертами лица, как положено лерам — по некоторым из сиятельных можно сразу родовое имя угадывать: слишком тяжелые челюсти, узнаваемые носы или разрезы глаз. И избалованный тем, что любое его распоряжение должно сразу же исполняться.
Брок Мюрай, старший детектив-инспектор Особого отдела полиции Аквилиты, подчиняющегося только комиссару и лер-мэру, чувствовал себя рыбой в ухе, еще чуть-чуть и сварится, но терпел — служба обязывает. Во имя долга. Во имя чести. Во имя страны.
Сорель, ознакомившись со статистикой госпитализированных за сутки, переданной из госпиталя орелиток и больницы святого Луки, кипел, требуя от подчиненных хоть каких-то хороших новостей:
— Что с расследованием происшествия на площади Танцующих струй, Мюрай?
Брок, стоя на вытяжку перед столом Сореля, спешно отчитался:
— Инквизитор адер Дрейк вышел на след мальчика, исполнившего роль Полли, но тот умер у него на руках. По следу убийцы пошли ищейки инквизитора и наши. Сержанту Гилмору повезло чуть больше…
Сорель сморщился на этих словах, и Мюрай спешно закончил:
— Убийца мальчика в тюрьме. Некто Азуле, силач из цирка «Огни Аны». Пока молчит.
— Какого молчит?! Вы, что, допрашивать разучились?!
— Агрессивные допросы…
— Чтобы через час имя того, кто нанял это Азуле было у меня на столе. И мне плевать, что останется от этого клоуна!
— Силача, — все же поправил Мюрай, зная, что вызовет гнев.
— Мне все равно!
— Да, лер, — Мюрай послушно склонил голову. Он чувствовал, как у него поднимается температура тела — Сорель не собирался себя сдерживать. Волосы на затылке у Брока промокли от пота, пропитывая и сорочку. Та противно прилипла к телу. А вечерок у него с парнями ожидается жаркий. Выбивать признание не самая приятная работа, и ведь подбирал парней в отряде под себя — ни на кого не свесишь агрессив… Пытки. Противно. И в отставку не подашь — не сейчас. Сейчас никак нельзя. Говорят: рыжие — бесстыжие. Придется соответствовать поговорке.