Чужак из ниоткуда 4
Шрифт:
И положила трубку.
Кажется, я выматерился.
Кажется, я кинулся снова набирать московский номер.
Кажется, мне ответили длинные гудки.
Кажется, я швырнул трубку на рычаги и выскочил из комнаты.
От обсерватории Аресибо до побережья Атлантического океана порядка тридцати километров. Можно было попросить у кого-нибудь машину, но я выбрал другой вариант.
Возле гравилёта дежурил Антон.
— Скажи Нодия и Сергееву, если спросят, что я скоро вернусь, — ответил я на его немой вопрос, забираясь в гравилёт. — Нужно слетать на побережье по срочному делу.
— Но…
—
В конце концов, я пилот, а пилоту без неба — никуда. Ни в счастье, ни в горести. И не особо важно — синее это небо Земли и Гарада или чёрное, усыпанное звёздами, и окружающее тебя со всех сторон небо-космос.
Зашумел электродвигатель, тронулся, ускоряясь над головой, винт. Я включил гравигенератор, плавно убрал силу тяжести на три четверти и поднял машину в воздух.
Ушли вниз, покрытые лесом холмы с гигантской чашей радиотелескопа. Впереди, на севере, блеснула полоса океана.
Вот чего мне не хватало.
Я бросил машину в набор высоты. Затем, на полутора тысячах метров, плавно направил гравилёт вниз и через десять минут опустился на белый песок пляжа.
Выключил двигатель. Вылез из машины, захлопнул дверцу.
Тихо, никого.
Город Аресибо остался где-то справа. Сразу за безлюдным пляжем по зелёным холмам пролегала автострада, на которой время от времени появлялись и исчезали машины. Люди ехали по своим делам и не обращали внимания на одинокий, напоминающий вертолёт необычных очертаний, аппарат внизу на песке и человеческую фигурку рядом с ним.
Легче не становилось.
Я снова залез в гравилёт, нашёл в «бардачке» пилота початую пачку сигарет «Ява», которые курил Нодия, спички.
Вылез, пошёл к океану, загребая ногами песок.
Теплый северо-восточный ветер ерошил волосы, срывал пену с гребней волн.
Мощный прибой накатывал на берег, заглушая звуки моторов, проезжающих за спиной по дороге автомобилей.
Бакланы и чайки кружили над головой в пронзительно-синем небе.
Остановился, сунул в рот сигарету.
Говорят, помогает.
Мне, видит бог, нужна помощь.
Первая спичка погасла под порывом ветра.
Я вспомнил, как это делают курильщики, повернулся спиной к ветру, чиркнул второй, спрятал огонь в ладонях, прикурил.
Теперь вдохнуть.
Вдохнул.
Горький дым проник в лёгкие, вызвал спазм, я закашлялся, с недоумением посмотрел на сигарету.
Зачем люди это делают?
Голова закружилась, подступила лёгкая тошнота. Отлично. Ради этого, что ли?
Весьма странно, если не сказать резче.
Я подавил головокружение и тошноту, сделал ещё одну затяжку. На этот раз сдержал кашель, но горький и какой-то противный вкус дыма мне совсем не понравился. К тому же лёгкие решительно протестовали против вторжения в них чёрт знает чего в газообразном виде. Я прямо слышал, как они мне сердито кричат: «Хозяин, ты умом поехал? Прекрати немедленно!»
Всё-таки гадость неимоверная, правы лёгкие. На фиг.
Бросил сигарету, затоптал. Сел на песок, обхватил руками колени, уставился на океан, глядя, как играет солнце на зеленоватых волнах и вслушиваясь в шум прибоя. Да, вот это реально помогает лучше всякой сигареты.
Впереди, мелькнули чёрные мокрые спины с плавниками. Одна, другая, третья…
Морской народ!
Вошёл
в орно, настроился.«Привет, Морской народ!» — помахал им мысленно рукой.
Радость, узнавание.
«Привет!»
«Привет, Древний!»
«Привет, привет!»
«Я не Древний, меня зовут Сергей, Серёжа»
Недоумение.
«Что это значит?»
«Тот, кто служит. Тот, кто достоин» — вспомнил я примерный перевод своего имени с латыни.
«Тот, кто понимает?»
Я засмеялся.
Смех в ответ:
«Видишь? Мы будем звать тебя Древний. Ты первый Древний за великое множество оборотов Воды вокруг Света».
«Вы называете Водой Землю, а Светом — солнце?»
«Зачем спрашивать о том, что правильно понял?»
«Я передал ваше послание сильным мира сего».
«Ты ошибаешься, считая их сильными. Но мы благодарны».
«А кто тогда силён? В чём сила, братья?»
Улыбки, радость.
«Вот теперь правильный вопрос, и назвал ты нас правильно. Мы людям братья, а люди — нам. Это есть правда. Когда люди это поймут, они станут по-настоящему сильными».
«Как вы?»
«Как мы. А может быть, ещё сильнее».
«Значит, сила в правде?»
«Ты понимаешь. Но у тебя тяжело на сердце. Мы чувствуем».
«Меня оставила женщина, и мои друзья попали в беду».
«Что для тебя важнее — первое или второе?»
«Второе».
«Расскажи о беде».
Я представил себе нуль-звездолёт «Горное эхо» с шестью раструбами нуль-генераторов на носу, широким красивым кольцом планетарных двигателей в миделе и ещё одним, более узким кольцом тороидальных сверхпроводящих магнитных катушек кваркового реактора ближе к корме. Как он выныривает из нуль-пространства на краю Солнечной системы, движется к Юпитеру, задерживается там возле одного из спутников, а затем летит к Земле. Внутри — силгурды, люди. Миллари Итторби, Берриз Леко, Арца Керри… Те, кого я знал и те, кого не знал.
«Они тоже Древние, как и я. Летели к нам, на Воду и Землю, и теперь не отвечают на сообщения. Я не знаю, что с ними случилось и очень за них боюсь».
В ответ — молчание.
«Морской народ?»
Молчание.
Я поднялся на ноги, оглядел океан.
Волны, блеск солнца и пеня прибоя. Чайки и бакланы над головой.
Ни следа дельфинов.
Ушли?
Постоял ещё, не выходя из орно и посылая мысленные сигналы в океан. Тишина в ответ. Дельфины уплыли, не попрощавшись. Что-то их напугало или встревожило. Неужели образы «Горного эха» с экипажем? Непонятно. Они же сами попросили меня рассказать о беде. Или в океане неожиданно возникла какая-то опасность для них? Те же акулы, например. Хотя, будь это так, я бы почувствовал. Наверное.
Вот именно, что наверное.
Ладно, ребята, до следующего раза.
Я символично махнул рукой, развернулся и пошёл к гравилёту. Пора было возвращаться к своим обязанностям.
Мы пробыли в Аресибо ещё два дня. Всё это время было посвящено только одной задаче — восстановлению связи с экипажем «Горного эха». Точнее, связаться пытались радиоинженеры во главе с Мэттью Нуччи, а все остальные занимались тем, что шлялись вокруг, строили уже надоевшие нам самим гипотезы и пытались давать совершенно бесполезные советы.