Чужая невеста босса. Ты будешь моей!

Хотя стоп! Что-то это мне напоминает…

– Арни, ну ты сто процентов не кобель, а та еще су… - обреченно выдает Ромка и традиционно прокашливает грубость.

Приседает рядом с нашим квартирным НЛО, очень бережно начинает убирать светлячков. Поглаживает, нашептывает что-то, уговаривает, а взамен ему прилетает пара царапин.

– Эй! – расплывшись в улыбке, спешу к ним.
– Не обижай мою девочку, - облокотившись о мощное, каменное плечо, опускаюсь на колени напротив пушистой хулиганки.

Перехватываю медвежьи лапы Ромки, убираю их, чтобы не навредили Арни, пока она дерется и вырывается, и не перетянули ей животик гирляндой. Ласково глажу кошечку по холке, ощупываю ее, успокаиваю. Она хочет запрыгнуть ко мне на колени и поластиться, но я не позволяю до тех пор, пока не освобожу ее.

– Мелкая, я… - виновато выдыхает Рома.

Тяжелая ладонь ложится на затылок, надавливая резко и сгребая волосы в кулак. Жесткие губы врезаются в мой рот, язык скользит по зубам, лихорадочно стиснутым в панике, властно раздвигает их и настойчиво проникает вглубь. Ласкает так, что невозможно не поддаться.

– М-м-м, - судорожно мычу, теряясь в захлестнувших меня чувствах и погибая от нехватки воздуха.

Заключаю мужское лицо в ладони, пытаюсь отразить напор, но быстро сдаюсь. Рома душит меня поцелуем, а я отвечаю максимально страстно. Я ничего не умею, ведь мой единственный учитель мало со мной занимался, халявил и прогуливал уроки, а сейчас вдруг назначил экзамен. Просто напал – и жадно пожирает меня. Пугающе рычит при этом, фиксирует мою голову, чтобы не вздумала отвернуться, свободной рукой хаотично блуждает по телу, обжигая кожу сквозь воздушную ткань.

Жарко… Внутри все горит… Как в нашу первую ночь. Как потом в душе. Как в моих пошлых снах.

– Я так тебя люблю, свихнуться можно, - сбивчиво дышит мне в губы Рома, разорвав поцелуй.

Мы оба с трудом хватаем ртами воздух, как безнадежно больные, отключенные от аппарата искусственной вентиляции легких. Друг для друга мы – жизненно необходимый кислород.

– Мне кажется, ты уже… - хихикаю, прижимаясь губами к колючей щеке. – Кто бы в здравом уме такое устроил? – киваю на погром, и Рома, почувствовав движение, отпускает мои волосы. – Зато мне больше не стыдно за свой сюрприз, - прыснув со смеху, оседаю на пол и прикрываю рот ладошкой. Сорвавшись, хохочу заливисто, до слез.

Рома озирается в сумраке, безжалостно трет широкий лоб ладонью, приглаживает растрепанную гриву.

– Пф-ф, - выдыхает протяжно. – Я скоро.

Исчезает в мгновение ока. Через минуту коридор заливается ослепляющим светом. Зажмуриваюсь, а кошечка мурлычет в моих руках.

Когда возвращается Рома, я полностью освобождаю Арнику от спутанной гирлянды, вытаскиваю из шерсти лепестки ромашек, и из пасти – зеленые листики от декоративных веточек, используемых для оформления букетов. Укоризненно смотрю на нашкодившую кошку, а она тычется головой в мою ладонь и мяукает, будто оправдываясь.

– Ну их на хрен, эти сюрпризы, - выдает Рома, уперев руки в бока и окидывая взглядом помещение.

Встаю, чтобы осмотреться, и замираю в оцепенении. Рот открывается сам по себе, но из горла не выдавить ни звука. Нет слов, нет мыслей. Есть лишь бардак, при виде которого возникает острое желание опять выключить свет.

Сорванные гирлянды, растерзанные букеты цветов, пара раздавленных лампочек у входа, разлитый сок, растасканные и сгрызенные фрукты. Гостиная похожа на постапокалиптический мир.

– Согласна, - не сразу отхожу от шока. Рома хмыкает.

Переглядываемся и одновременно опускаем глаза на Арни.

Провинившаяся кошечка, почуяв неладное, шустро сбегает на кухню. Рома следует за ней, а в следующую секунду оттуда летит отборный мат.

– Ну, любовь зла, папочек не выбирают, - подмигиваю Роме, украдкой проведя пальчиками по животику.

– Давай без намеков, мелкая, - бурчит, но обнимает меня.

Оставляем котиков наедине друг с другом и со свежим кормом, закрываем дверь на кухню.

– Утром соседке зверя вернем, чтобы сейчас ее не будить. Заодно спросим, привитый ли кот и когда у ветеринара был. Если что, сами займемся, - размышляю по пути.
– Чувствую, он теперь у нас частый гость. По крайней мере, пока Арни не родит.

– Или пока не переедем в дом, - Рома ловко переводит тему и мрачнеет, споткнувшись о мое задумчивое молчание.
– Не хочешь?

В коридоре я ненароком наступаю на одну из лампочек и ойкаю от неожиданности. Тут же чувствую горячие лапы на талии, отрываюсь от пола, взлетаю – и приземляюсь на тумбу. Ерзаю попой, двигаясь вглубь, чтобы не упасть, и невольно болтаю ножками в воздухе.

– Не знаю, - признаюсь тихо, пока Рома собирает гирлянды и осколки в мусорный пакет.
– Такой вихрь событий, что я вздохнуть не успеваю, - внимательно сканирую его мощную спину, широкие плечи, затылок.

– Ты права, - приглушенно отвечает, не отвлекаясь от уборки. Небрежно сгребает все без разбора, ломает стебли цветов, сминает черный пакет, грубыми рывками разворачивает еще один.

– Ром? – зову неуверенно, когда молчание затягивается. – Злишься?

Соскакиваю с тумбы, но опять оказываюсь на ней.

– Так, не понял, ты поэтому согласилась выйти за меня? – смеется, отпустив меня.
– Брак по расчету, да?

– По любви, - чмокаю его в щеку. – Ну, не рви, пожалуйста. Это же подарок, - умоляюще взмахиваю ресницами.

Рома пыхтит, обреченно вздыхает – и неожиданно взваливает меня на плечо. Тащит в сторону ванной, а я даже не вижу смысла бороться. Повиснув головой вниз, терпеливо жду, когда он поставит меня на ноги. Едва коснувшись ступнями холодной плитки, поправляю растрепанные волосы и одергиваю платье.

– Сама снимай, - приказывает Рома. Важно становится, подперев спиной дверь и скрестив руки на груди.

Скользит по мне вспыхнувшим взглядом, изучает каждый сантиметр тела, смущает меня, но выходить или хотя бы отвернуться не собирается. Ждет стриптиз?

– Ро-ом, я так не могу, - топаю ножкой, краснея от стыда.

– Ай, опять ты за свое, - ныряет рукой в карман натянутых брюк, выуживает телефон. – Вот, - разблокировав его, поворачивает дисплеем ко мне. Отдает, а сам как бы невзначай поправляет ремень. Мне кажется, если я продолжу мучить варвара, он просто вытащит его из пояса и отшлепает меня.