Чужая Победа (сингл-промоверсия)

Я обнаруживаю вокруг себя Восстания. Прохожу к «Галерее». Смотрю вокруг. Урны. Гранитные кубы. Волны городского шума пронзаю меня, и иногда это вызывает глубинную боль и легкий озноб.

Легкий озноб, давящая боль, приятное давление…

Странные ассоциации. С кем-то я здесь когда-то встречался, и мы…

Бумага горит, горит все сильнее…

Нет, что-то было после этого…

Он мило улыбается. Даже слишком. Я улыбаюсь в ответ. Немного нервничаю. Он делает вид, что знает, что к чему. Или он знает?

И тогда еще не было «Галереи», но уже была толпа народа, несущаяся невесть куда, был едины водоворот, но я не видел никого, кроме него, и он вел меня куда-то… Чушь! Это не важно. Прошлое. Люди не ценят настоящее. Не верят в будущее. Или верят с избытком и не ценят вообще ничего. Каждый живет вечно в своих иллюзиях. Они не ценят ни черта.

На другой стороне дороги – четко, как на идеального качества фотографии, я вижу бомжа с замотанной ногой – у него нет ничего, но он улыбается своим друзьям-бомжам. Он видит лучшее в своей доле. А на кубе рядом с «Галереей» сидит и плачет, накрыв лицо рукой, симпатичная блондинка. В другой ее руке тонкая сигарета. Ее подруга сидит рядом и успокаивает ее. У каждого свое горе. Но и бомж, и эта – блондинка – всего лишь набор фиктивных элементов, озвученные картинки. Сейчас я уйду отсюда, и они исчезнут. Как и все пятна прохожих вокруг.

Анна говорила, что надо ценить людей такими, какие они есть. Чушь. Я оглядываюсь на «Галерею» еще раз. Она зловеще смотрит на меня своими звериными формами.

Он входит и проникает глубже…

Черт возьми, что за наваждение? Мне пора отсюда. Мне пора…

Я вижу перед собой огромный шар из стекла и металла. Почему я здесь? Потому что это Комендантский, и тут я когда-то жил. Жил пару месяцев у одного знакомого. Мы жестко квасили, курили траву и играли в его настольный футбол, который привез из-за границы его отец. Было весело. Все было иначе. На тусовке в этой квартире я познакомился с…

У него голубые глаза, и он считает, что он весь из себя такой красавчик, но я думаю не об этом. Я думаю о том, знают ли парни…

Звенит в ушах. Давление? Иду мимо торгового центра. Осматриваюсь. Упираюсь взглядом в девушку, стоящую на автобусной остановке на другой стороне улицы. Она мне кого-то здорово напоминает. Я жду, прикусив нижнюю губу, пока она повернется так, чтобы я разглядел ее лицо, и когда она поворачивается и кладет в рот вытащенную из сумки сигарету, я с облегчением вздыхаю. Мне просто показалось. Я скучаю по Анне. Мы не виделись с пятницы или с четверга. Точнее не знаю, я был так расстроен ее заявлением, что она уедет на выходные, а Серега говорил, что это нормально, и что не стоит париться, и я ему поверил. Я позвоню Анне, как только приду домой. Пусть ждет. В любое время. Я ждал ее год. По сути, одну ее.

Около метро существо неопределенного пола – слишком округлое для парня, но слишком грубое для девушки, - с пирсингом в нижней губе раздает газеты с заголовком ЛДПР. Когда я подхожу, оно оборачивается ко мне, и его взгляд замирает. Мой вопрос к нему – что же будет в стране, когда к власти придут либералы? – остается без ответа. Оно просто пожимает плечами и предлагает мне взять две газеты. Я вздыхаю. Качаю головой. Меня смущает прозрачная дверь.

Около метро «Большевиков» толстая, как бочка с порохом, тетка исполняет совершенно невнятную песню. Что-то из народного или советского. Посредством протянутой руки она требует за это вознаграждения. Я подумываю кинуть ей в руку фантик от только что съеденного «сникерса», но решаю проявить гуманизм и кидаю его в район переполненной урны.

Иду пешком в сторону улицы Дыбенко. Странные места. С приходом темноты здесь становится душно, тесно. Когда прохожу мимо магазина торговой сети, в которой я работаю, плюю на стену. Суеверие, вроде как. Парк между магазином и торговым центром кажется непроходим лесом. Четверо «местных парней» с пивом кажутся мне агрессивными чудовищами, и я ускоряю шаг, чтобы оторваться от них. Оглянувшись, я не вижу преследования и…

В моей руке банка с пивом. Уже на три четверти пустая. Поднимая глаза, не сразу понимаю, где я. Странное здание. Странные окна и стены. Тускло-оранжевые прямоугольники. Здание кажется ирреальным. Но внутри меня что-то дергается, начинают мелькать образы, фразы, и я отворачиваюсь от фасада, и…

Он говорит, что все будет хорошо. Что каждому – свое. Что мы созвонимся. Что его, на самом деле, зовут Леша, но это никому из моих знакомых лучше не знать.

Я сам понимаю, что некоторые вещи лучше не знать обществу, но в моей голове – ветер безрассудного отчаяния, я не понимаю, что я теряю, а что приобретаю сейчас, и во рту…

Я протираю глаза и прохожу вглубь. Прохожу мимо двора, огороженного забором. Выхожу на задний двор. Ярко-оранжевые стены. Они заставляют меня остолбенеть. Они обжигают меня. Я знаю, что это неспроста…

После тусовки на квартире я просыпаюсь с туго перехватившей задницу болью, и, попытавшись встать, ощущаю ее усиление и проверяю, что там. С криком боли, смазав слюной все, что доступно, вытаскиваю из своего ануса дилдо. Какая-то тварь, когда я отрубился от бухла, это сделала.

«Какая сука это сделала?»

Но все, кто уже не спит, молчат, и всем плевать, и все тупят взгляд. Я собираюсь, одеваюсь, увлажняю волосы водой и убегаю.

Это все было тогда, я понимаю это, выходя на задний двор, все еще шокированный ярко-оранжевым цветом стен.

Вкус спермы. Опыт. Значение. Это были просто слухи, доказываю я всем, и никто больше не вспоминает про инцидент на тусовке, а я так никогда и не смогу узнать, кто это придумал и сделал, а Леша…

Кто узнал об этом? И каким образом? И почему после инцидента больше никто об этом не заикался?

Я теряю чувство реальности, и стены, рамы здания, его странные, угловатые окна кажется, уже начинают падать на меня, вот-вот рухнут и убьют меня, и меня покачивает, и я пытаюсь пятиться…

Я хочу узнать, что с ним. Зачем? У меня уже есть девушка, и все в порядке. Я выдержал испытание. Что дальше? Я предельно осторожен. Я вспоминаю, как мы с ним сидели и болтали несколько часов и пили вино и смотрели что-то по телевизору перед тем, как… Я спрашиваю только у тех, кто не может ничего выдать, а потом я узнаю, что Лешу нашли…

Я закрываю лицо руками. Что это?Я отхожу на парковку, пятясь, но стоящие под углом окна мне все также угрожают, и я срываюсь на бег. Влево. Рывком. Отбросив банку в сторону. Я спотыкаюсь о поребрик. Меня встречает высокая трава неподстриженной лужайки. Я пытаюсь дышать ровнее, но сердце колотится слишком резво.

Все это было со мной. Было. Анна живет на Авиаконструкторов. Я знаю. Она тоже училась в «бонче». Мы в связи с этим и познакомились.

Я встаю, стряхиваю что-то со штанов и бреду к метро.

«А ты тоже в «бонче» училась»?

«Да, а ты на каком факультете?

Мы встречаемся, болтаем в кафе, катаемся на каруселях. Крестовский. Мы идем к пристани. Она держится за поручень и говорит, что жутко боится воды, но эта линия горизонта – она ее чарует, и ей хочется сделать шаг туда, в безвестность, в солнечное небо…