Чужая семья генерала драконов

Уперевшись рукой в косяк двери, Вегарт чуть склонился, будто нависая над пленником. На мгновение я представила себя сжавшейся в том углу, и совсем плохо стало. Сердце зашлось в тревоге.

Волчица тихо заворочалась внутри. Ей так же, как и мне, не нравилось происходящее.

Мальчишка молчал. Хлопал влажными ресницами и не решался открыть рот. Я же всматривалась в его лицо. Что-то неуловимо близкое скользило в его чертах. Втянув воздух, уловила знакомый запах. Страх ослаблял действие ведьминского отвара, скрывающего его истинную сущность.

Я недоуменно прищурилась. Волчица же глухо зарычала.

— Я задал вопрос, мальчик, — в голосе Вегарта прорывалось нетерпение.

— Я не знаю, орин, — шепнул волчонок.

Его страх усиливался, а вместе с ним и запах.

— Мне нужен ответ, а не лепетание, — дракон шагнул вперед. — Род и имя отца?

Паренек заскулил. От этого звука у зверя сработал инстинкт. Протянув руку, я схватила своего мужчину за плечо.

— Он моего рода, — глухо рявкнула волчица. — Не прямая линия, но он из белых волков.

Дракон приподнял бровь и усмехнулся. Призадумался и повернулся к мальцу.

— Из дома ханыма бежали? И что? Не знаешь, кто перед тобой стоит? Отвечай!

Втянув голову в плечи, пленник зыркнул на меня. Затравлено, но было в его взгляде столько понимания. Ужаса и смятения.

— Фера, — ребенок затрясся сильнее. — Я знаю, кто она и кто такой Руни, но никогда не видел своего отца. Он из этих... Мама запрещает даже упоминать о них. И кто такая фера Гресвиль велит молчать.

— Отлично! — Дракон, не сдержав эмоций, врезал кулаком по косяку. — Ещё кто-то есть в этой деревне, кто может знать о ней? Отвечай!

Мальчик, тихо заскулив, попытался и вовсе слиться со стеной.

— Я не знаю, орин, — в его глазах вспыхнул красный огонек, но не как у бешеных, а скорее, как у кота дворового ночью. — Мы пришли сюда первыми, а потом уже фера с семьей. Но мы молчали. Никому ни слова. Надеялись, что свора до нас не доберется. У меня же возраст уже, могут забрать. Пощадите, орин, и не сдавайте. Я и дальше молчать буду, никому ни словечка не скажу. Я не хочу, чтобы прознали про меня. Не хочу обратно в поместье. Я... — он разрыдался, — я их боюсь больше вас.

— Кого боишься конкретно? — на Вегарта его слёзы не действовали.

Я же тряслась от желания отогнать всех от этого ребенка и защитить. Потому что свой. Волчонок. Моего рода, пусть и не прямой крови.

Осознание этого заставляло думать. Вспоминать. Шевелить мозгами.

— Он боится Бирна. Его прихвостней, которые отбирают мальчиков для службы. Там несладко. Их бьют, чтобы обозлились. Порой так стегают, что места живого на них нет. Кто-то умирает, кого-то калечат, но большинство вырастает красноглазыми. Потому что человек не выдерживает, и зверь берет вверх.

— Да, — зашептал Малун, — если поймают, то сразу заберут. Я боюсь туда попасть. Мама зелье варит, ей ещё в поместье его рецепт дала одна из женщин ханыма. Ведьма. Я стараюсь вести себя как простой человек, но иногда становится нестерпимо и хочется выпустить волка. Я ничего плохого никогда не делал...

Вегарт поднял указательный палец, приказывая ему замолчать. Его взгляд был устремлен на кухню. Там за столом пили чай Юниль, Льюис и Руни. Дракон хмурился. На его лбу залегла складка, которую так хотелось разгладить.

— В деревне ещё волки есть, кроме тебя и семьи феры? — наконец, спросил он негромко.

— Не знаю, — мальчишка поставил перед собой руки и чуть подался вперед, как зверек. — Все прячутся, орин. Только Руни не таился.

Смутившись, я отвела взгляд. Даже ребенок меня сейчас в мою недальновидность лицом макнет.

— Мне не нужно твоё «знаю» или «нет», — зло рявкнул дракон. — Четко отвечай: видел ли следы? Запахи? Ты же оборотень! Если кто и есть, то ты не можешь не уловить! Или вы здесь все зелья вместо похлебки лакаете?

Малун будто опомнился и снова забился в угол. Его взгляд заметался от меня к Вегарту.

— Или говоришь, или служба в казармах своры за праздник окажется, — генерал терпением себя не утруждал. — Ты мне никто и жалеть мне тебя выгоды никакой. Не зли, щенок. Дураков никто не любит. Слушался бы мать — сидел бы сейчас в кровати дома. Есть в деревне ещё перевертыши?

Мальчишка затряс головой. Темные пряди упали на его лицо, закрывая глаза.

— Есть, орин, я видел следы на тропинке. Недавно. Щенок. Еще младше меня. Запах слабый. Возможно, первый оборот. Я попытался проследить за ним и вышел на небольшую полянку.

— Где та поляна? — Вегарт зло выдохнул. — Показать сможешь?

— Нет, — Малун затряс головой и закрыл уши руками, — вода там уже. Затопило. Это было, когда фера в лесу потерялась. Я думал поискать их. Запах Руни ведь знаю. Он сильный очень. От него в дрожь бросает. Я бегал по тропинкам, но нашел только следы того щенка. Они оборвались недалеко от поляны. Там еще был затухший костер и натоптано. Люди и звери. Очень воняло псиной. Они долго сидели, траву жгли от гнуса. А сейчас все под водой... Я проверял.

— Что ещё? Запахи чьи? Кто-то из местных? — ладони Вегарта сжались в кулаки.

Малун поджал губы и затряс головой. Потом замер и моргнул.

— Говори! — рявкнул Вегарт.

— Я поначалу думал, что это Юниль обернулась, и её бешеные поймали, — зашептал парень, трусливо поглядывая на меня. — В ней ведь тоже волчья кровь. А вдруг. Прибежал домой и стал ждать новостей. Девочек ведь в свору не берут. Их давят. Но вы вернули всю семью феры и её... — он запнулся, — дочь. Но в деревне детей больше не пропало. Понимаете?

Он явно на что-то намекал. Меня же задело иное. Малун знал, что Юниль не мой ребенок и...

— Я понимаю, о чем ты, — взгляд Вегарта стал острым, даже каким-то колючим. Он повернулся к воинам, которые за всё это время не проронили ни слова. — Вы точно никого сегодня больше не видели?

— Нет, — уверенно произнес рослый мужчина. — Только он. И деревню никто из местных в эти дни не покидал. Не дальше крайних домов. Дети все на месте. О пропавших — ни намека в разговорах.

— Выходит, ты думал, что поймали мою дочь? — генерал снова обернулся на мальчика и опасно прищурился. — Наверняка когда-то ты видел её в доме ханыма, и, как и все, полагал, что она фере сестра. Так ведь?