Чужая война

— Р-р-р! Для пришельца вы слишком настойчивы. Какое вам дело до этого мира и людей? — гневно прорычал Ресс. — Проваливайте прочь! Вот Саум! Уходите!

— И дать вам победить? Не дождётесь!

— Строите из себя героя? Ну-ну, — Кейл пренебрежительно сплюнул. — Не забывайте, я видел вашу суть. Никакой вы не герой и тем более не спаситель. Для вас это игра в солдатики, а до людей вам нет никакого дела. Сейчас вы наиграетесь и вернётесь домой, а мы… а мы продолжим жить в этом проклятом богами мире!

Наконец ему не без труда удалось подняться. Впрочем, как и мне, поэтому общий баланс сил не очень-то изменился. Просто теперь мы разговаривали стоя лицом к лицу.

— Вы обрекаете бесчисленные поколения на цикл бесконечной злобы! Вы же сами видели, насколько ужасными бывают Игры! — продолжил кричать Ресс.

— Да. Видел. Стараниями вашего дружка Галлена, которого вы так ненавидите, но всё равно сговорились. Вчера я многое увидел. И животную ненависть, с которой Ноа бросалась на меня, и кучу бессмысленных, абсурдных претензий, сковывающий страх, — подтвердил я, не скрывая своего истинного, предельно пренебрежительного отношения к этому всему. — Но знаете что? Стоило мне хорошенько влепить Галлену по морде и поговорить с окружающими, и уже сегодня эти же люди готовы были взаправду рисковать своими жизнями. Только на этот раз для того чтобы остановить вас. — Прежде чем договорить, мне пришлось пару секунд подышать, восстанавливая сбившееся дыхание. — Я действительно не герой и тем более не спаситель. Это они герои — люди, забывшие про свои различия и претензии, которые, невзирая на все ужасы, спущенные вами на них, на вполне реальную угрозу для жизни, помогли мне сюда дойти.

По мере того как я продолжал говорить, Кейл всё сильнее морщился от раздражения. Видно было, что он со мной не согласен, но не знал, что возразить. Мой же последний вопрос и вовсе заставил его оскалиться от злобы.

— Как думаете, если бы Рейонд был сегодня здесь, на чьей бы стороне он сражался и почему?

По бешеному от злобы взгляду Ресса мне стало понятно, что он очень даже хорошо знал верный ответ.

— Не смейте упоминать его имя!

— В какой момент из-за смерти вашего друга вы стали ненавидеть себя так, что решились уничтожить мир?

Это была сиюминутная догадка, крошечная мысль, возникшая на задворках сознания, которая должна была там остаться, если бы я за неё не схватился. Но как же хорошо она объяснила буквально всё!

— С чего вы взяли, что… — ошеломлённый моим предположением, начал бормотать Кейл.

— Перед вами всемогущий артефакт, а вы пришли к нему затем, чтобы его уничтожить, — перебил его я. — Не вернуть Рейонда, а…

— Саум не возвращает мёртвых!!! — прокричал в гневе Ресс. — Этот проклятый кристалл может что угодно, кроме этого! Столько людей живут только ради него, сражаются, рискуют жизнями… умирают, а он… — вдруг Кейл упал как подкошенный с гримасой отчаяния на лице. — Я просил у него всего одного! Одну жизнь! ВСЕГО ОДНУ! Понимаете? Был готов обменять её на свою! Но получил лишь тишину.

— Вы уже были здесь?!

— Однажды, — словно это было чем-то постыдным, нехотя ответил Кейл, — лет двадцать назад, в тот год, когда пропал Рейонд…

Мне вспомнилась история Миюми про человека, который в одиночку выиграл Игры. Это не могло быть просто совпадением!

— Вы Одинокий рыцарь?!

— Как? — удивлённо переспросил Ресс и устало отмахнулся. — Наверное… хотя плевать. Мне нет дела до всего этого. Я был здесь по другому поводу, но ушёл ни с чем.

Всё окончательно встало на свои места. Пазл, который так долго и так отчаянно отказывался складываться, был собран воедино.

Столкнувшись с несправедливостью по отношению к себе, Кейл попытался в ней разобраться, чем только усугубил своё положение в местной социальной иерархии. Если бы не Рейонд, он бы остался совсем один. А затем сын Лоя погиб. Погиб, слишком увлекшись Играми, которые Ресс так ненавидел, да ещё и вдобавок из-за его бездействия. Хуже сочетание и придумать было сложно.

Кейл не врал, когда говорил, что не гибель Рейонда толкнула его на активные действия. Нет, спусковым крючком стал Саум, не способный вернуть мёртвых. Дальше же всё было просто: ненависть к себе за смерть единственного друга, ненависть к Играм, по той же причине ненависть к несправедливости… Ненависть, ненависть, ненависть. Гремучий коктейль всего из одного ингредиента, породивший в итоге чудовищный план Кейла.

Благие намерения были лишь ширмой, нужной в первую очередь для самого Кейла Ресса. Таким образом он убедил главного и единственного участника грядущего преступления — себя самого.

Даже фраза моего старого двойника о самом храбром человеке на свете обрела смысл: Кейл ради своего друга не только был готов, но и даже сумел выиграть Игры. Однако затем эта храбрость служила уже другой цели, куда более чудовищной. Которую не могла оправдать никакая потеря, даже очень близкого друга.

— Какой же я мерзавец и предатель, — дрожащим голосом прошептал Кейл, чьи мысли двигались в схожем направлении. — Предал вас, Ноа, Рейонда, себя, этот мир… всех.

— Мне кажется, что вы просто очень сильно запутались, — сообщил я вполне серьёзно.

— Я едва не уничтожил всё вокруг! — возразил Ресс.

— С кем не бывает, — я натянуто усмехнулся, и пожал плечами. — Важнее тут то самое «едва».

— Только благодаря вам. Я даже имени вашего не знаю.

— Ота.

— Только благодаря вам, Ота. Вы сумели остановить меня.

— Нет. Не только. Там внизу целая куча людей, которые сегодня совершили невозможное по человеческим меркам: сплотились, несмотря ни на что. Да и Саум помогал, подсказывал верное направление. — Я подошёл к Кейлу, так и сидевшему на полу, и, положив ему руку на плечо, добавил: — Пообещайте в следующий раз в первую очередь сходить выговориться к психологу, и мы будем квиты.

— В-вы не собираетесь м-меня… — заикаясь от удивления, переспросил Ресс.

Он всё никак не мог подобрать верное слово, но я и так понял о чём речь:

— Виновны вы и в чём именно решать не пришельцу. А пока прошу: не уходите, мне надо кое-что сделать.

Это было пустым предупреждением. Кейл находился не в том состоянии, чтобы куда-то идти. Сейчас он вряд ли бы смог твёрдо стоять на ногах. Я тоже на них стоял не очень, но прежде чем на башню поднимется куча разномастного народа, нужно было сделать несколько вещей.

***

Прошёл час, может, чуть меньше. Закончив с Саумом, я стоял, опершись на парапет башни и смотря вдаль, размышляя над будущим. Позади всё в той же позе сидел обессилевший Кейл Ресс, чей взгляд был направлен в пустоту.

Я периодически боязливо посматривал в его сторону. Нет, мне он угрозы уже не представлял, а вот себе… Не каждый обладал разумом, способным пережить такие перемены, которые пришлись на его долю за такой короткий срок.

Кряхтя от усталости и пыхтя злобой, к нам поднялась Ноа Кейтлетт. Выглядела она просто ужасно: в порванной одежде, помятом доспехе, с наливающимся синевой синяке на скуле, но зато крайне довольная собой. Она осеклась на полуслове, пытаясь понять, что здесь произошло.

Скипетр и щит валялись всеми забытые и ставшие в одночасье ненужными. Там же лежало оружие Кейла и моя сабля. Но больше всего её поразил Саум, который мерно переливался мягкими оттенками белого и красного.

Я улыбнулся, наблюдая за её реакцией. Белый - цвет Тофхельма, красный - Риверкросса. Когда побеждает одна из сторон, кристалл на два года окрашивается в один из этих цветов. Два королевства состязались на протяжении многих веков, за которые, похоже, никто кроме меня не додумался, что иногда победителей могло быть больше одного.