Чужая — я

Айрис мне согласно подмигивает и бойкой птичкой уносится в кухню.

— Милая девушка, — замечает отец и продолжает задумчиво: — Может, и стоило отпустить тебя в Бостон.

Мама поджимает губы и опускает голову ниже. Не зная, что на это сказать (особенно после субботнего застолья), я перевожу тему.

— Как дела с полицией?

— Я уже несколько раз звонил твоему Норту. Он сообщил, что фамилия Мэри, с которой уехала Хил, очевидно, Кравиц. Но Мэри Кравиц не подтвердила, что была с ней тем днем или даже вообще знакома. А больше пока ничего.

— Это она, — вздыхаю я. — Мэри Кравиц ненавидит меня, пап. Это Мэри подбросила мне наркотики и сообщила о них в полицию. — Я сглатываю. — Норту удалось доказать, что это ее рук дело, но у Мэри куча денег. Она вышла под залог. Было бы глупо думать, что она не попытается отомстить.

— Я одного не понимаю, Тиффани, как ты ухитрилась за один год вне дома нажить столько врагов? Ты же хорошая девушка...

В этом месте я мрачно усмехаюсь и смотрю на маму. Она тиха, как мышь, и выглядит просто ужасно. Интересно, окажись на месте Хил я, она бы так же переживала? Очень сомневаюсь. Мне вспоминаются слова Норта о том, что она заставила врачей перевезти меня из Бостона поближе к дому ради собственного удобства, хотя имелись противопоказания. По-моему, эта женщина попросту никогда меня не любила. Но она любит Хил.

— Нет, папа, я умею быть не очень хорошей. И большинство встреченных мной людей не столь великодушны, как братья Фейрстахи. Они не прощают выходки, считающиеся в нашей семье нормой.

От этих слов мама вздрагивает, будто я ее ударила. Она едва ли взглянула мне в глаза за все время пребывания здесь.

— Объяснись, — гневно хмурится отец.

— Мы с Хил привыкли выживать любыми способами. За это нужно благодарить не тебя, пап, но когда ты на работе, а ты там проводишь много времени… — я выдерживаю наполненную смыслом паузу, — дома бывает по-настоящему стремно. Помнишь, как мама пыталась отобрать у меня чемодан, когда я собиралась уехать в Бостон? — Отец бросает на жену мрачный взгляд. — Мы с Хил давно перестали понимать, что такое хорошо и что такое плохо. И зачастую мы выбираем себя в ущерб окружающим. Мне потребовалось время, чтобы научиться различать оттенки добра. Время, которое было у меня здесь, в Бостоне. К сожалению, ошибок я наделала еще в самом начале. И одна из них — Мэри Кравиц.

— Что ты ей сделала?

— Ничего, о чем ты не знаешь. Я нанесла сильный удар по ее репутации и увела парня, в которого она была влюблена.

— Но зачем? Ради Норта Фейрстаха?

— Нет, папа, едва ли полтора года назад я была девушкой, способной влюбиться. Мэри высмеивала меня из-за моего финансового положения. А для меня это, как ты можешь догадаться, больная мозоль. Пожалуй, я отомстила ей несоразмерно жестоко. Потому что могла и не видела причин щадить ее чувства.

Отец замыкается и опускает глаза. Мама упрямо поджимает губы, не глядя на меня.

— Так ты упала из-за Мэри?

— Нет, пап, — вздыхаю я и тру глаза пальцами. Я по-настоящему устала от этой путаницы. — Я говорила: меня столкнул человек Говарда Фейрстаха. Мэри не имела к этой истории отношения, пока не похитила Хилари. А теперь именно Бас — мой убийца — обещал выменять Хил на меня.

Внезапно отец поднимается и тянет меня за руку.

— Идем. Ты должна рассказать все полиции.

— О том, как собиралась шантажировать Говарда Фейрстаха? — спрашиваю я истерично, тщетно пытаясь вырвать запястье из его пальцев. — О том, как хотела вытащить его сыновей из дерьма, в которое он их загнал? О том, как смыла в унитаз наркотики, что подбросила мне Мэри, уничтожив улики? Это я выйду виноватой из всей этой ситуации, папа. Потому что Говард Фейрстах прокурор, контролирующий этот штат вместе со всей полицией. Я пойду на встречу с его человеком и займу место Хил. Это не обсуждается!

В этот момент из дверей кухни появляется Айрис. Надо мной нависает разгневанный, обеспокоенный отец, мамины глаза мечутся между нами двумя. Она как будто растеряла всю свою храбрость с тех пор, как отец узнал о драках под нашей крышей. То, что она доехала до Бостона ради Хил, — уже своего рода достижение.

— Я все же принесла три чашки, — невозмутимо говорит Айрис, и отцу приходится посторониться, чтобы пропустить ее к столу. 

Помимо чашек она ставит на стол блюдце с тремя дольками шоколада. Я вижу, как мама поднимает на нее изумленные глаза и получает в ответ все такую же приветливую улыбку. Да, мам, в мире есть люди, которые не отвечают на зло злом. Например, Айрис. Например, ненавистные тебе Фейрстахи. И еще новая Тиффани, простившая Джейдену поступок с фотографией, уничтоживший ее первую и единственную любовь.

Я должна попробовать достучаться до родителей еще раз.

— Я не буду в этом одна, — говорю я, на этот раз переводя взгляд с отца на маму. — У меня прекрасные друзья. Это Норт, Стефан, Джейден и Надин. В данный момент они пропускают колледж, чтобы придумать, как вытащить нас с Хил.

— Я одного не понимаю, Тиффани, с чего вдруг ты решила шантажировать Говарда Фейрстаха?

— Он ублюдок, который позволяет избивать одного из своих сыновей до полусмерти, торгует наркотиками и держит в страхе и беззаконии город, жонглируя полицией так и эдак. Его нужно гнать из губернаторского кресла взашей.

Пригубляя лучший чай из меню «У Ларри» под разъяренным взглядом владельца, я совершенно отчетливо понимаю, что теперь избавлением нас со Стефаном от гнета Говарда дело точно не ограничится. Я не остановлюсь, пока он не ответит за свои действия. И как минимум Стефан с Надин — тоже.

Глава 19

Долгий разговор с родителями не привел нас к единому мнению. Узнав, что я не собираюсь действовать в одиночку, они немного успокоились, но так и не дошли до мысли, что биться с полицией бесполезно. Поэтому они решили остаться в Бостоне и попытать счастья, насев на детективов. Папа не оставил попыток отговорить меня жертвовать собой ради Хил, но ему никогда не понять, что я чувствую. Не думаю, что я смогу жить как прежде, если не встречусь со своим убийцей лицом к лицу и не закрою эту страницу навсегда. В общем, пусть обивают пороги полицейских участков: они заняты. На меня меньше времени останется. Да и вдруг случится чудо, и из этого выйдет что-то путное.

Сразу после их ухода у нас с Ларри состоялся серьезный разговор о моем самоуправстве на рабочем месте, в результате которого я пришла к мысли искать запасной вариант. Например, по специальности. Как юрист-недоучка я мало кому приглянусь, но, опять же, вдруг случится чудо, и из этого выйдет что-то путное. Да, я не властна над своей жизнью в данный момент, да, работодатель не обязан входить в положение. Но мне столько раз угрожали за последний месяц, что любой ультиматум воспринимается как повод послать всех по небезызвестным адресам!

Я не просто устала, я выгорела морально. И появилось ощущение осторого одиночества, несмотря на все заверения.

За прошедшие три дня ребята стали как будто близки. Никто не поменялся, но компания удивительным образом спелась и спаялась. Надин так и не полюбила Норта и все еще волком поглядывает на Стефана, но она их внимательно слушает и больше не считает напыщенными зазнайками. Стефан не перестал ее задирать по поводу скудной социальной жизни, но в нос еще не получил ни разу, что для этого парня огромный прогресс. Джейден… Джейден уникум, который поладил со всеми. Впрочем, он сейчас просто счастлив, несмотря на обстоятельства. Его коронный маневр с перекидыванием Стефа через кухонные тумбы немного подпортил планы: я рассчитывала на более горячее продолжение ночи (утра?) для них с Надин, но оказалось, что, тягая парня в полтора раза тяжелее себя, Джей повредил спину и мисс Главный редактор в благодарность его попросту лечила. Хотя как она это делала, история умалчивает, потому как теперь она иногда краснеет от взгляда своего лучшего друга. Но всем нам далеко до единства, с которым действуют Норт и Стефан. Даже мы с Хилари никогда не достигали такого взаимопонимания. Нет, поймите правильно, никто из братьев не поменялся, они даже не перестали умалять достоинства друг друга при любом удобном случае, но в отличие от нас, им не требуется объясняться чуть ли не на пальцах по пять минут. Они наверняка обмениваются информацией с помощью невидимых антенн.

Во всем этом балагане лишняя именно я.

На меня никто не делает ставку. Я приманка, цель которой — не облажаться и выжить. Как? Никто не знает, потому что никто не знает, что на уме у самого Баса. Стефан считает, что рождественский спектакль был выбран местом действия из-за толпы. Никто не должен усомниться в том, что мое самоубийство не подстроено. Норт больше не защищает отца, а это значит, что он согласен.

Короче, все рассчитывают на мою легендарную способность к импровизациям, а я боюсь сказать, какой ступор и ужас у меня после того, как стало известно, что под угрозой моя сестра.