Чужая здесь, не своя там. Дилогия

Слезы не текли, но горло словно в тисках зажали и слова вырывались с хрипом, еле слышно. Я знала, что тут, в людном месте я сдержусь, не разревусь и смогу высказаться, поэтому и выбрала его. Дам волю эмоциям лишь когда приду домой.

– Наместник принял меня в семью, дал все, что нужно, воспитывал наравне со своими детьми. У него были еще воспитанники – дети друзей, которые погибли на войне. Между нами не делались различия. За что я Ровенийским благодарна буду всю жизнь. Но все же… у меня есть семья. Для Адарии они преступники, для меня – родные люди, от которых я не могу отказаться.

Стейнир оперся локтями о стол, а подбородок положил на сжатые вместе ладони. Он не смотрел на меня – взгляд его был направлен на стол.

Я замолчала и ждала, что он ответит мне, но он молчал. Тишина между нами была столь тягостной, словно меня вбивают в пол, втаптывают в землю, закидывают булыжниками.

– Спасибо. что рассказали, – наконец произнес Стейенир. Я замерла, как мне казалось, на краю бездны, готовой меня уже поглотить. – Я не знаю, что на это ответить. – Он развел руками. – Дети не в ответе за поступки своих родителей, я все понимаю… Но отделить вас, от вашей семьи, от вашего отца, который убивал наших солдат, может быть убил моего брата… Не хочу даже предполагать такое… Я не могу вас отделить от этого… Пока что. Мне нужно время подумать.

Прощания не было – он расплатился по счету и ушел. Остывший чай я допивала в одиночестве.

Я запретила себе переживать, грустить. Огромное количество дел, друзья, с которыми нужно было срочно встретиться – мне было чем заняться, лишь бы не одолевали мысли о том, что Стейнир так и не объявился.

Весна пришла слишком быстро. Казалось, будто снег растаял вмиг, солнце светило нещадно, раздев всех до легких плащей, раскрасив улыбками.

Мастер ворвался к нам в дом темным вихрем. Он был во всем черном, только светло-серая рубашка оттеняла его глаза.

– Что случилось?

Он ничего не ответил и молча протянул мне конверт. Хороших новостей я уже, понятное дело, не ждала, но то, что я там прочла…

– Как это произошло?

Мастер прикрыл глаза и, не глядя, упал в кресло. Казалось, он не услышал мой вопрос. Но рассказ свой начал, правда, издалека.

– Хильна почему-то всегда считала, что с ней ничего не может случиться. Я просил ее обновить охранки в ее лавке, но она отмахнулась. Тогда я сам, втайне, сделал это. Она устроила мне безобразный скандал. Еще бы – посягаю на ее независимость. Глупости какие… – Он потер осунувшееся лицо. – Через неделю я все вернул, но тщательнее замаскировал – она ничего не сказала. То ли не заметила, то ли смирилась. Но вот носить охранные амулеты, сделанные мной, она все равно не стала… Думала и сама в случае чего справится. – Он зажмурился. Я будто даже слышала, как мастер скрипит зубами в тихой, яростной муке. – Не справилась. И что этим подонкам понадобилось в обычной лавке, где толком ничем и разжиться нельзя?.. Я найду их, уничтожу, сотру!

И почему история повторялась? Я вновь слушала страдания мужчины, потерявшего возлюбленную.

– Они подловили ее при входе. Во внутрь зайти же не смогли. Так и оставили Хильну на крыльце… Никто ничего не видел, не знает… Самое ужасное то, что ударили ее ножом с зогвуром. Если обычный маг после такого вполне может и оправиться, пусть даже и лишается дара, то для ведьм даже легкое ранение – смерть.

Слушая ужасающие подробности, я зябко куталась в шаль. А в окно все также ярко светило солнце…

– А как же Илва? С ней все в порядке?

– Да. Она у меня, пока не разберемся с завещанием. За ней есть кому присмотреть. А родственников у них нет…

В письме, которое сначала и показал мне Джемтир, говорилось, что в связи с кончиной Хильны меня ждут через неделю на оглашения завещания.

– Джет, а я здесь причем? Мы не были столько близки.

– Я не знаю. – Он покачал головой. – По какой-то же причине она упомянула тебя в своей последней воле. Когда только успела?.. Она ничего тебе не говорила? – Мастер встрепенулся и поддался чуть вперед, внимательно вглядываясь мне в глаза. – Ты же в последнее время часто к ней наведывалась.

И это он знает!

– Все было как всегда, ничего особенного. – Я пожала плечами. – Да и какая уже разница…

Я внимательно слушала мастера, узнавала подробности, но вот осознания того, что Хильны, которую я видела буквально пару дней назад – приезжала с очередным подарком для Илвы, уже нет, так и не пришло.

Какое-то время мы просидели в тишине – каждый со своими мыслями наедине.

– Астари, у тебя не найдется ничего выпить? – вдруг спросил Джетмир.

– Ты же знаешь, я у себя ничего такого не держу.

Он кивнул. Вот только казалось, что ответ он особо и не слышал.

– Ладно, я пойду.

– Погоди. – Я тоже поднялась. – Ты домой? – Он кивнул. – Тогда я с тобой к Илве.

Всю оставшуюся неделю я так и бегала от своего дома к Джетмиру. За Илвой присматривала все та же Элька. Но мастер решил их обеих переселить пока к себе – не хотел оставлять девочку в том доме. Самое интересное, что никому и в голову не приходило оспаривать его право распоряжаться этим. А Эльке наоборот было радостно перебраться в город. Родители ее были не против после того, как узнали о соответствующей оплате.

Похороны, понятное дело, организовывал тоже мастер. Я по возможности помогала ему, стараясь все же большую часть времени проводить с Илвой.

Девочка замкнулась, практически не разговаривала. И это было страшно. Говорят, время лечит. Но как можно излечить потерю матери?..

Я выскочила из дому и столкнулась со Стейниром.

– Добрый день. – Он подхватил меня под локоть. – Торопитесь? – Я кивнула. – Не уделите мне все же пару минут?

– Прошу прощения, но я уже опаздываю.

Я действительно практически опаздывала – сегодня оглашалось завещание Хильны.

И дело было даже не в обиде на него – сейчас мне точно было не до того.

– Я могу вас подвезти.

Бежать от него не стала.

– Я слышал о несчастье с вашей подругой. Соболезную.

Я лишь кивнула и не стала поправлять, что Хильна, по большому счету, так и не успела стать мне близкой подругой… Мои мысли плавно перетекли на то, как много смерти вокруг меня…

– Мне бы хотелось извиниться перед вами. Оправдания могут звучать глупо, но других у меня нет, – начал Стейнир. Я встрепенулась, вынырнув из своих размышлений. – Все как-то навалилось: ваше признания, проблемы в работе. – Я присмотрелась – он действительно выглядел неважно. Словно не высыпался и работал, работал… – И поэтому я бы хотел…

– Надеюсь, все уже в порядке с вашими делами? – перебила я.

– Что? Ах да, все уже хорошо, да и неважно. – Он на миг замолчал, прикрыл глаза и все же решился продолжить: – Я бы хотел предложить начать все сначала, будто и не стоит между нами война, которая хоть и была давно, но все же не отпускает ни вас, ни меня…

– И вы сможете сделать вид, что я не дочь врага?

– Во всяком случае я попробую.

У меня вырвался смешок.

– Вы же понимаете, что это не сфера, где стоит пробовать, предполагать. Я не переживу, если меня вновь предадут… – Последние слова я прошептала еле слышно дрогнувшим голосом. Не хотела говорить, но вырвалось.