Чужая здесь, не своя там. Дилогия

По лестнице Диль спускалась спокойно, даже беззаботно. И, разумеется, за перила не держалась. Я же следила за каждым ее шагом, дышала практически в спину. Мы прошли уже больше половины ступенек, как все и произошло…

Я сломала руку, но это было пустяком по сравнению с тем, что Диль совершенно не пострадала – она упала на меня. Как я так смогла извернуться и сама не помнила и не понимала.

На грохот сбежались все. Перепуганную Диль с меня поднял Вестейр. На руках он отнес жену в комнату на первом этаже, при этом не забыл распорядиться, чтобы меня отнесли в соседнюю комнату. Впрочем, я добралась и сама. Кроме руки больше ничего не пострадало – несильный ушиб ноги не в счет.

Целитель разобрался с переломом довольно быстро – ловко наложил фиксирующую повязку, предварительно обезволив и закрепив все это дело заклинанием, чтобы кости быстрее срастались. Для меня это было не в первый раз. Не забыл целитель и о успокоительном. Он сослался на то, что я испугалась за себя, Диль. Но никто не знал правды чем именно был вызван мой испуг…

И меня и Диль решили оставить на первом этаже – чтобы лишний раз не беспокоить. Тем более Диль слишком переволновалась, причем как сказала эдель Фордис – она переживала больше за меня, поэтому целитель дал ей безвредной сонной настойки. Мне от нее пришлось отказаться – она оказалась на основе велерены.

Когда вся шумиха утихла и все разошлись, в том числе и Данфер, приговаривавший, что меня уже нельзя оставлять без присмотра, ко мне заглянул Вестейр.

– Я теперь ваш должник. Все, что в моих силах – сделаю.

Он на миг закрыл глаза. Дрожали его ресницы, руки, губы. Но он быстро с собой справился.

– Безмерно вам благодарен.

Вестейр наклонился и поцеловал мои пальцы, выглядывающие из-под повязки. От неожиданности я даже ответить ничего не успела, а он ушел.

Я заплакала – от облегчения, переживаний. Впервые я сумела спасти близкого мне человека.

Не зря не отказалась, не зря.

***

На удивление, работа с Попечительским советом меня увлекла. Никогда бы не могла подумать, что ковыряние в бумажках, разбирательство с разными инстанциями, со счетами, инструкциями, сможет меня увлечь. Видимо сказывалось то, что я понимала для чего это. Было интересно разобраться, довести до нужного вида, сделать все так, чтобы детям в конечном итоге было хорошо.

Да, мне приходилось непросто еще и потому, что другие члены совета относились ко мне настороженно, некоторые пренебрежительно, не воспринимая меня всерьез. Я была слишком неопытна, но пыталась восполнить отсутствие некоторых знаний и навыков терпением, старанием, работоспособностью.

– Я смотрю ты втянулась, – заметил Джетмир, когда наведался в наш кабинет.

Здание, где будет располагаться школа, раньше было приютом. Построили новый, более удобный. А этот перестроили, кое-что переделали. И некоторые переделки еще продолжались.

В одной из многочисленных комнат и организовали кабинет для совета.

– Сама не ожидала. – Я потёрла усталые глаза.

– Как твоя рука?

– И об этом ты в курсе! Как видишь, уже без повязки хожу.

– Ладно, не буду тебя и дальше отвлекать.

И зачем, спрашивается, тогда заглядывал?

Я рассеянно смотрела, как закрывается дверь за ним. Дала себе пару минут на отдых, а потом вновь погрузилась в очередной отчет.

Пока я втягивалась в работу совета, разговор со Стейниром отошёл на второй план. Но и дальше его откладывать было уже нельзя.

Мы встретились в так полюбившейся мне чайной.

Первое, что спросил Стейнир было:

– Как ваша рука?

– Спасибо, хорошо.

И оба замолчали.

Я заметно нервничала и конезаводчик это заметил. Пока делали заказ, я собиралась с мыслями.

Наконец, не выдержал сам Стейнир.

– У вас что-то случилось?

– Нет! То есть да… Не совсем… – Я отпила принесенный чай и произнесла: – А расскажите о своей семье?

Стейнир, как мне показалось, несколько растерялся.

– Вам это действительно интересно?

– А разве может быть иначе.

Он кивнул. Растерянность сменилась каким-то ожесточённым выражением, что я почти пожалела о вопросе.

– Мой отец потомственный военный, маг, в войне с Вадомой практически не участвующий по причине ранения, полученного в первую же неделю боев. Обошлось, правда, без зогвура. Мать – представительница древнего дворянского рода. Как и положено – дар у неё был заблокирован, что, разумеется, не помешало родить весьма одаренного в магическом плане моего старшего брата. Он также пошёл по стопам отца – стал военным. Родители им очень гордились. Впрочем, родительской протекцией он никогда не пользовался и всего достиг сам. Достиг бы и большего, если бы не погиб…

Казалось, ещё чуть-чуть и ложечка в его руке переломится.

– А как же вы?.. – осторожно поинтересовалась я.

– В смысле? – Стейнир был удивлён.

– Вы ничего не сказали о том, как у вас все складывалось с родителями.

– Не очень-то и вежливый вопрос. – Он позволил себе скупую улыбку. – Но вам простительно. Неужели вы так и не поняли, что отношения с родителями у меня никак не складывались?

” – – И вам спасибо, эдел Стейнир. – Он покачал головой. – эд Стейнир, – исправилась я.”

– Прошу прощения в таком случае. Раз затронула неприятную для вас тему.

– Вы имеете право знать, – веско заявил Стейнир. – Ну а я уже не в том возрасте, чтобы трепетно оберегать подростковые обиды.

– Из-за слабого дара?

– Ладно бы, если слабого – они бы ещё смирились. Просто не тот… Будто это был мой выбор. Впрочем, если бы я даже сам выбирал, не смог бы и лучше найти. Меня все устраивает: я занимаюсь любимым делом, оно приносит мне неплохой доход. Почти все, что нужно для счастья. К сожалению, родители были со мной не согласны. Я ушёл из семьи, отказался от рода… Спустя десять лет понимаю, что излишне погорячился. Но тогда… Я также переживал потерю брата, может быть даже больше, чем они. А родители… Они словно и меня похоронили. “Жаль, что ты не сможешь продолжить нашу династию.”

– Мне очень жаль. – Я даже решилась положить свою руку поверх его и слегка сжать.

– Сейчас я уже с ними даже общаюсь. Вот, с праздниками поздравлял. А было время, когда несколько лет подряд и словом не перекинулся.

Для меня, человека лишенного родителей столько лет, было слышать это несколько странно. Впрочем, это выбор каждого…

– У меня тоже все непросто с родителями. – Я посмотрела на наши переплетенные руки и нехотя освободила свою. – Дело в том, что…

Вокруг нас ходили люди, сидели за столиками, смеялись, грустили… А я решалась рассказать главную трагедию своей жизни.

– Наверно мне стоит потребовать с вас обещание, что вы не будете судить сгоряча, что вы не отвернетесь от меня после моего рассказа. Но не буду.

Стейнир не перебивал меня. Он слушал мое признание молча, все сильнее хмурясь и мрачнея.

– Дело в том, что отец у меня тоже военный. Вот только воевал он на стороне Вадомы. – Краем глаза я видела, как напрягся конезаводчик, но продолжала, стараясь не отвлекаться на него. – Вадома проиграла и я оказалась здесь в качестве заложницы. Семья наместника взяла меня к себе по договоренности. Как и я, еще около пары сотен детей были размещенных в разных семьях. Об этом долго не распространялись, но сейчас, когда эти дети уже выросли, особой тайны не делают. Я не знаю как сложилось у остальных все в жизни, кроме моего дринского соседа. Для него переезд в Адарию оказался счастливым. Он-то не пожелал. А я…