Чужие сны и другие истории

За неделю до чемпионата Новой Англии (класс А) Брендан состязался в частной школе Сент-Пол (Конкорд, штат Нью-Гэмпшир). Его противник, местный парень, явно проигрывавший состязание (Брендан провел серию переворотов с захватом рук сбоку), вдруг согнул моему сыну два пальца на правой руке и сломал их в области больших суставов. Это было явным нарушением правил (можно сгибать все четыре пальца или ни одного) и принесло Брендану победу. Но цена победы оказалась слишком высокой. Ко времени турнира пальцы, естественно, не успели срастись, и Брендану пришлось выступать с травмированной правой рукой.

На том состязании моему сыну не только нанесли травму, но и попытались его оклеветать. Мать проигравшего парня стала оспаривать судейское решение, хотя налицо было грубое нарушение правил. Если в результате запрещенного захвата борец получает травму, победа достается ему. Однако эта мамаша утверждала, что Брендан травмировал пальцы еще до состязания. Она видела лейкопластырь на одном из пальцев. (Перед тем как отправиться на взвешивание, Брендан стал счищать лед с ветрового стекла машины и содрал кожу на пальце.) Я едва удержался от желания послать крикливой мамочке видеокассету с записью поединка. Там было ясно видно, как борец из Сент-Пола ломает Брендану пальцы. Другой рукой Брендан указывал на сломанные пальцы, желая привлечь внимание судьи. Судья принял правильное решение, однако он должен был заметить, что противник Брендана применяет запрещенный прием. Тогда травмы можно было бы избежать.

Учитывая обилие травм и малое количество состязаний, проведенных Бренданом в сезоне восемьдесят девятого года, отборочная комиссия чемпионата Новой Англии по классу А не прочила ему призовых мест. В его весовой категории (до ста тридцати пяти фунтов) было несколько борцов с лучшими результатами. Я три года проработал в вермонтской Академии: первый год помощником тренера, а в течение двух последних сезонов Брендана был главным тренером. Видя положение, в каком оказался младший сын, я подумывал, не переместить ли его в категорию до ста сорока фунтов. В прежние годы Брендан побеждал борцов этой категории. К тому же в турнире восемьдесят девятого года эта весовая категория была представлена слабее. Однако Брендан, который и в раннем детстве отличался восхитительным упрямством, говорил, что его категория — до ста тридцати пяти фунтов, и он даже слышать не хотел о перемещении. (Никто из борцов не жаждет повысить свою весовую категорию.)

Турнир восемьдесят девятого года проходил в Эксетере, в новом спортивном зале, где я ни разу не боролся. (Даже не представляю, для чего теперь используется наша «яма».) При своем звучном названии — вермонтская Академия — сама школа была небольшой. В том году я собрал хорошую команду. По рейтингу мы заняли третье место, пропустив вперед значительно более крупные школы Дирфилда и Эксетера. До финала дошли трое наших борцов и двое из них победили. Одним из чемпионов был Брендан. В четвертьфинале он победил парня из школы Нордфилд Маунт-Хермон (четвертого по значимости в их команде), в полуфинале — борца из Гайда (первого по значимости). Финальная его схватка происходила с противником из Вустера (вторым по значимости). В полуфинальных схватках Брендан опять сломал пальцы и между раундами держал руку в ведерке со льдом.

На этот турнир пришел Том Уильямс (через три года он умер от рака). Приехал Колин. Приехала моя жена Дженет. В течение двух лет она не пропускала ни одного состязания с участием Брендана и делала множество фотографий. (Тогда их количество казалось мне излишним. Но чем больше времени проходит, тем больше я благодарен ей за каждый снимок.) Из Флориды приехала моя мать. Приехал посмотреть на борьбу Брендана и мой бывший сокурсник по Эксетеру Чарльз Крулак по кличке Зверь — ныне генерал Крулак. В прошлом году Чак видел Брендана на турнире «Лейк Риджин» (теперь он называется «Северный турнир Новой Англии»). Генерал Крулак пообещал приехать и на следующий год, но только если Брендан даст ему слово, что победит в турнире. Брендан дал слово и сдержал его. (Честно говоря, я и не сомневался в возможностях младшего сына. Но из-за всех его травм я начал сомневаться, сумеет ли он эти возможности реализовать.)

Трудно подсчитать время, проведенное мною на состязаниях. Еще больше времени я провел на тренировках в различных штатах и городах. После Эксетера, Питсбурга, Айовы и Уиндема я тренировал ребят в колледже Амхёрста, в букингсмской школе Брауна и Николса. Я работал в Гарварде, в нью-йоркском Атлетическом клубе, в школе Нордфилд Маунт-Хермон и, естественно, в вермонтской Академии. Это было превосходное завершение… Моя борцовская карьера и должна была закончиться в Эксетере, где она началась. Я знал, что иногда буду заглядывать в борцовские залы, что еще буду надевать борцовские туфли — хотя бы для разминки с Колином, Бренданом или с кем-нибудь из своих сверстников. Однако в новом спортивном зале Эксетера моя карьера борца и тренера закончилась.

Я проводил наших борцов до школьного автобуса и попросил моего помощника Майка Кеннеди и ребят простить меня за то, что в этот, последний раз не поеду вместе с ними. Мне хотелось вернуться в Вермонт на машине Колина, проведя часы пути вместе с моими сыновьями. Ехать предстояло долго. Мы еще находились в пределах Нью-Гэмпшира, когда Колина оштрафовали за превышение скорости. Незадолго до этого он вдохновенно рассказывал нам, какой замечательной антирадарной системой теперь оборудована его машина. Однако штрафной талон вызвал у нас только смех. Главное, Брендан, как прежде и его брат, выиграл турнир Новой Англии в классе А. Это была счастливейшая ночь в моей жизни.

Мое последнее взвешивание

Думаю, я мог бы и захандрить, сожалея о том, что моя карьера борца не имела даже половины успеха, с каким завершилась моя тренерская карьера. Но я не стану этого делать. Я считаю себя счастливчиком. Достижения детей всегда доставляли мне больше удовольствия, чем мои собственные. Я восхищаюсь своими детьми и пытаюсь ни к чему их не принуждать. Вместо этого я принуждаю самого себя.

В семьдесят шестом году мой роман «Мир глазами Гарпа» заметно буксовал. У меня были готовы три первые главы, однако я никак не мог решить, кто станет главным героем — Гарп или его мать. Я подал заявление в Фонд Гугенхейма с просьбой дать мне стипендию и еще не знал, что получу ее. В прошлый раз мне отказали. Я преподавал в женском колледже Маунт-Холиок (городок Саут-Хедли, штат Массачусетс) и тренировался в борцовском зале колледжа Амхерста.

Тренером в Амхерсте был тогда Генри Литлфилд, тяжеловес, любивший все величественное. Он отличался не только внушительной фигурой, но и внушительным красноречием. Генри обладал превосходным чувством юмора. Более того, он был настоящим весельчаком. Я бы назвал его человеком эпохи Возрождения. Таких людей встретишь нечасто, особенно среди тренеров по борьбе. Поэтому обстановка в борцовском зале, стараниями Генри, была одновременно напористой и веселой. Редкое и труднодостижимое сочетание.

Я жил в преподавательском доме, рядом со спортивным комплексом Маунт-Холиок. У Колина и Брендана для игр был громадный «двор», а также бассейн колледжа, где они плавали. Свои занятия я строил так, чтобы рано утром побегать или поупражняться с поднятием тяжестей. В середине дня я выкраивал пару часов для работы над романом. Вечером, когда дети укладывались спать, я возвращался к писательству. Во второй половине дня я обычно ездил в борцовский зал Амхерста и часто брал с собой Колина. В тот сезон ему было десять лет.

В начале сезона я весил сто шестьдесят два фунта и мечтал попасть на открытый турнир в Спрингфилдский колледж (штат Массачусетс). Турнир был намечен на межсезонный период. К тому времени я предполагал снизить вес до ста тридцати шести с половиной фунтов. Мне исполнилось тридцать четыре, и сгонять вес стало труднее, чем в юности. Через три месяца мой вес упрямо держался на отметке сто сорок два фунта, все остальное, как говорят борцы, было «просто водой». Действительно, все эти месяцы я не пил ничего, кроме воды. На завтрак я съедал грейпфрут с чайной ложкой меда, обычно добавляя к этому яблоко или банан. Мой ланч состоял из тарелки овсянки, чуть подслащенной кленовым сиропом, а обед — из рыбы на пару и овощей. Овощей я ел много.

За неделю до турнира мой вес опустился ниже ста сорока фунтов, но застопорился на ста тридцати восьми. Снизить его еще на полтора фунта и удалить «просто воду» я никак не мог. В довершение к этому я заболел бронхитом. Меня лечили антибиотиками, а они несовместимы с голодным желудком. Врач предложил одно из двух: либо нормально есть, либо отказаться от антибиотиков. Этого я сделать не мог, иначе боролся бы не с противником, а с бронхитом. Я пробовал обмануть желудок, добавив в рацион немного йогурта и обезжиренного молока. Самочувствие улучшилось, однако через пару дней я весил уже сто сорок пять фунтов. Вес в сто тридцать шесть с половиной фунтов оставался недосягаемой мечтой, хотя я знал, что это моя лучшая весовая категория. Следующей была категория до ста сорока девяти с половиной фунтов. Я приналег на овсянку, а к паровой рыбе с овощами добавил рис.