Чужие звезды

Как же некстати эта инспекция подвернулась! Пока облетишь все базы в соседних звёздных системах, месяца полтора как минимум пройдёт. Хотя вряд ли. Стопроцентно ведь вскроется что-нибудь. Растраты, откаты. Просто воровство. Так что наверняка придется задержаться.

Твари. Какие же твари. Ни чести, ни совести. Безумное ворьё. Сами себя, свои семьи ставят под угрозу. О чём только думают? Зачем деньги мёртвым?

Я знаю, они меня ненавидят. Я их тоже. Люблю смотреть, как они униженно молят о пощаде, когда вскрываю их махинации.

Нельзя недооценивать ортов. Я уверен, они нам ещё покажут! Уже больше двадцати лет все попытки высадиться на Новый Айрин терпят крах. У них же денег нет, и материалы для космических станций не продать налево. Я слышал, у них вся бухгалтерия в открытом доступе. Просто не получится утаить никакие злоупотребления.

Боюсь, скоро нам станет жарко. Их уже почти миллиард. Кое-кто в верхах полагает, что надо ударить по ним тектоникой. Сделать то же, что получилось с их колонией. Поставить точку в нашем противостоянии.

Не выйдет. Они не позволят приблизиться к планете. Даже если сконцентрировать всё, что у нас есть. Они не дадут нам повторить то, что удалось на Сирине.

Это даже хорошо. Нам нужен враг. Хоть какой-то стимул и объединяющий фактор. Иначе нас ждёт окончательное разложение и бесславная гибель.

Но эта тен Норн… Надо обязательно написать ей, пока не покинул систему.

Отец был прав. Вот оно, настоящее! Не просто примитивное животное влечение. Чувствую себя так, словно могу горы свернуть!

Глава 30

Мне снится, будто тен Заро догнал меня, и его руки, достойные принадлежать статуе классической эпохи, обнимают меня, а губы приближаются к моим. Я знаю, что надо бежать, но меня словно обволакивает какая-то липкая паутина, и я не могу даже пошевелиться. Какая-то сила лишает меня воли и пытается поработить чему-то темному и стыдному. Я отчаянно пытаюсь вырваться и просыпаюсь.

Вот ведь наваждение, — возмущаюсь я. — Как будто меня хотят сделать безвольной марионеткой.

Я внимательно анализирую произошедшее. В конце концов, я не самка животного, чтобы терять разум под воздействием каких-то впечатлений или гормонов. Хотя недооценивать нашу биохимию тоже не стоит. Я изучала физиологию, и знаю, какая это мощная штука. Причём она может как спасти, в нужный момент простимулировав организм к непредставимым в спокойном состоянии усилиям, так и погубить, отключив осмысленное принятие решений. Но на то нам и дан разум, чтобы осознавать происходящее в нас.

Вот так поведёшься и падёшь, а когда придёшь в себя, твоя жизнь уже разрушена, — ужасаюсь я.

Ну уж нет! Я всегда ощущала себя свободной, и делала, что хотела, руководствуясь лишь законом Божьим и любовью к ближним и родине. Меня учили, что нельзя быть рабом никому и ничему. Даже сам Творец Вселенной во всём Своем непредставимом величии желает, чтобы Его почитали свободной волей и из любви, а не из рабского страха перед наказанием за грехи. Недаром Он велел нам называть Себя Отцом. И если кто-то посягает на мою свободу, значит, он желает мне зла.

Сайрен, наконец, вылезает из своей комнаты. Злой и помятый, он явно нервничает и велит немедленно готовиться к отлету. Видимо, вспомнил, что ему на службу пора.

Я опасаюсь столкнуться с тен Заро, но, к счастью, этого не случается и мы благополучно вылетаем на Айрин. Нас там уже заждались.

На подлёте к Эйлару я получаю сообщение от Дины:

Кейн уже два часа караулит тебя перед нашими воротами!

Да что они, сговорились?

Я твёрдо решаю проигнорировать тен Наро, но к моменту приземления вся моя решимость куда-то испаряется.

Я сажаю флаер и подхожу к воротам с внутренней стороны. Тен Наро стоит снаружи рядом со своим сияющим мощью мобайком.

Я молчу. Что ему от меня надо?

Он приветствует меня и зовёт покататься по городу.

— Именно сейчас? Я только что с Тамау прилетела!

— Ты устала? — спрашивает он.

— Не очень.

— Тогда зачем откладывать?

— Мне надо хотя бы душ принять и переодеться!

— Хорошо. Только надень брюки!

— Мы… на этом поедем? — я указываю на мобайк.

— Боишься? — усмехается тен Наро.

— Нет, просто никогда на таком не ездила!

— Да ну?

— У нас нет таких дорог, как здесь. Только пешеходные, да тропки для квадроциклов вокруг посёлков.

Пока я принимаю душ, Дина находит мне подходящие брюки. Потому что у меня есть только спортивные шорты. Сжевав на ходу бутерброд, я выхожу из дома. Зачем я это делаю? Цепляюсь за призрачную надежду обрести того, кому можно доверять?

— Ничего, что уже темнеет? — спрашиваю я.

— Ночью меньше мобилей, сможем разогнаться как следует!

Тен Наро помогает мне застегнуть шлем и я усаживаюсь на кожаное сиденье за его спиной. Он так стремительно срывается с места, что я изо всех сил вцепляюсь в его куртку.

— Держись крепче! — слегка обернувшись, кричит он.

Если мы во что-нибудь врежемся, даже регенератор не поможет, — проносится в голове. Но я умею мгновенно давить подобные мысли.

После пары виражей, от которых у меня голова вжимается в плечи и по коже пробегает мороз, я, наконец, начинаю привыкать. Для полной уверенности я обнимаю тен Наро и сцепляю пальцы перед его грудью. Ничего личного, просто безопасность!

Совсем скоро я уже смотрю по сторонам и поражаюсь, как быстро, сливаясь в полосы, мимо нас проносятся огни погружающегося в ночь города. Мы проезжаем его насквозь и разворачиваемся на гигантской многоуровневой развязке, где внешняя кольцевая магистраль пересекается с выходящим из города шоссе. Кажется, мне начинает нравиться. И чем дальше, чем быстрей, тем больше! Такого я ещё не испытывала! Это похоже на первый полёт.

Кейн поворачивает к мосту через реку. Издалека он выглядит лёгкой ажурной аркой. Вблизи же становятся видны удерживающие его мощные крепления из сверхпрочного металла. Вздымающаяся перед нами серая лента дорожного покрытия кажется бесконечно уходящей в небо. Кейн выжимает из мотора всё, что можно, и вот мы уже на самом верху. Я замираю от восторга перед открывшейся панорамой ночного Эйлара. Почему он не показал мне этого раньше?

Теперь мы несёмся вниз, и кажется, что вот-вот взлетим. Такая скорость явно не для наземного транспорта. Я не нахожу слов, чтобы передать эти ощущения. Как будто я становлюсь одним целым с небом, с воздухом, да со всеми стихиями мира! Кейн, похоже, чувствует то же самое, потому что наши голоса сливаются в единый ликующий крик.