Чужой наследник 5

Размышляя подобным образом, я подал заявку на подтверждение ранга мастера. Очередь в два месяца. Ничего себе. Впрочем, мастер еще не самый редкий ранг в Ожерелье. Многие до него дотягивают так, или иначе. Вот старших мастеров в любом роду можно уже по пальцам пересчитать. До магистра дотягивают единицы в клане. Старший магистр — почти невиданное чудо. Гении кланов. Его главные боевые единицы. Грандов во всем ожерелье пятеро, по-моему. Абсолютов официально на сегодняшний день нет.

Ну, минимум одного, я знаю. Хайнц добрался до этого ранга. Ну и то. У него на это были столетия. В бытность мою Арлекином, а также Иваном Шерметьевым, он был старшим магистром на границе гранда. Вот и считайте. Четыреста лет прошло. Вообще, до абсолюта дорастали обычно такие, как я, занятые только своей прокачкой господа и дамы. Ну или очень старые главы кланов или родов.

В кланах вопрос ранга лидера был довольно болезненным. С одной стороны, абсолют среди ограненных клана сразу выводил этот самый клан в лидеры негласного рейтинга силы. С другой, абсолют мог требовать себе место главы клана, по праву сильнейшего мага. Сами понимаете, чем такое чревато. Сменой правящего рода и прочими политическими пертурбациями. При этом никаких гарантий, что абсолют вдруг окажется нормальным политиком и руководителем, естественно, не было. Зато то, что этот парень будет тем еще упертым засранцем практически сто сорок шесть процентов. Может, всем лучше, что нет абсолютов. Спокойнее, по крайней мере, точно.

Мои философские изыскания были прерваны самым бесцеремонным образом. Их пучин мировой скорби и мыслей об утерянном величии империи меня вытащила худая татуированная рука Ольги.

— Сидит тут, не работает опять! — Впуская в мой кабинет клубы сигаретного дыма, ввалилась ко мне наша «мисс милашка года». — Мы все накатили уже, что только можно. И протестировали.

— Говорили же, что неделя?

— Ну… случился прорыв, мать его, инженерной мысли.

— А от меня тебе чего нужно, чудовище?

— Эй! Что еще за хреновое обращение к даме и будущей гражданке Ожерелья? Попутал, что ли, слоупок? Надо твое начальственное одобрение. Ну типа ты должен кивнуть эдак, со значением. Мол, молодцы мои верные слуги и рабы. Вот вам двойная пайка и все такое.

— Я все посмотрю и потом кивну. Или отправлю на доработку.

— Ну и смотри, чего сидишь?

— Слушай, скройся, наказание мое! Или окно открой, дышать невозможно.

В результате несносное создание настояло на своем. Я полез проверять, что они там наколдовали, и вся их хваленая система тут же зависла и перестала работать. Ольга с матами умчалась на рабочее место, а я открыл окно. Накурила, паршивка. Как же отвратно пахнет эта пакость! Мне еще повезло, что большинство остальных сотрудников не курят. И ограненные, обычно, тоже.

Остаток дня прошел в утрясании всяких мелочей. Оксана вернулась, под охраной Августовича, из своего Гуманитарного. Ее первый день прошел примерно так же, как и мой, но без вызова на дуэль. Зато после того как она назвала в аудитории свой камень, к ней немедленно выстроилась очередь желающих завести знакомство, зазвать в гости. Двое недолго думая предложили вступить в род, а один придурок, стать слугой. Гражданство, несмотря на мои подозрения, ей дали оперативно, еще две недели назад. Причисление к сословию благородных будет только после свадьбы. Так что сейчас она вынуждена терпеть всю эту сатанургию, вокруг себя, из-за низкого социального ранга.

— Не жалеешь? Ну что связалась со мной и теперь…

— Шутишь, Олег? Крови мне, чувствую, изрядно еще попьют, но жалеть? У меня появилась перспектива совершенно волшебной жизни, о которой я, живя в Качалке, даже мечтать не могла. Магия! Так что все это мелочи. Я просто прокалываюсь еще постоянно, а половину из того, что эти надутые козлы говорят, не понимаю. Но я научусь. Августович сказал, ты опять в поединок ввязался?

— Да. Не парься, накажу одного излишне тупого аристо. Не стоит твоего царственного внимания.

— Не. Я приду посмотреть, даже не отговаривай меня. А в чем суть конфликта? Что за дама такая, за чью честь ты вступился?

— Чего? А ну, можно и так сказать. Изольда. Ты ее как-то разделила на две неаккуратные половинки. У нас был деловой разговор, а этот безмозглый бычара решил к ней подкатить. Ну она его и уделала «жаждой крови». А отдуваться потом пришлось мне. Как видишь ничего особенного.

— Да. Ничего особенного. Вампир, разгуливающий с тобой по Политеху, поединок с мастером крови, ночные аресты Тайной Службой. Дружбан — магистр в уголке. Ни-че-го такого. Я привыкну, честно.

— Аудиторы не бывают чьими-то «дружбанами» при исполнении. Увы.

— Я тут глянула на досуге, что это за зверь такой — аудитор. И немедленно захотела в минюст устроиться работать. Вдруг я под старость лет тоже удостоюсь! Полномочий у них, мама дорогая. Где ты его откопал?

— Невиноватая я! Он сам пришел. Пока вопрос был только в том, чтобы почистить полицию, минюст не привлекали. Давали Державину справиться своими силами. А, как только выяснилось, что заговор затронул не одно имперское ведомство, обратились к аудитору. Меня скорее скорость реакции удивляет. Политика в Ожерелье — дело неспешное, я так понял. А здесь прямо вжухх! За несколько часов все устроили. Кажется, на самом верху начали осознавать серьезность угрозы.

— Ни хрена себе, Олег, начали осознавать. Это же заговор!

— Ты пока не понимаешь. Этих заговоров пятачок-пучок в базарный день. Или, как говорил один мой деревенский друг, как говна за баней. Кланы плетут интриги, сражаются за место под солнцем, это их постоянный модус операнди. Очевидно, так или иначе, это постоянно сказывается на работе ведомств и распределении должностей. Императору надо в этой грязи копаться? Все равно новой натащат, оглянуться не успеешь. Поэтому обычно, на такие шалости в принципе смотрят сквозь пальцы, если это, конечно, не заговор против верховной власти. Но таковой пока что, не просматривается. С моего шестка.

— А как же закон…

— Закон — оружие слабых. Для сильных существуют «понятия». Закон в нашем обществе всего лишь обозначение правил игры. Если ты не можешь обеспечить себе место за игровой доской, с помощью силы, то эти правила не про тебя. Но игра идет не в шахматы. А в поддавки и «дурака». Передернуть, нарушить правила, считается обычно за доблесть. И даже если тебя поймали за руку, скорее всего, тебя просто немного подвинут в рейтинге игроков. Не более того.

— Жутковато мне от твоих рассуждений, Олег. Кажется, ребята, которые хают нынешнюю систему и говорят, что ее надо нахрен сносить, правы!

— Да что ты говоришь, милая! Правы они, вот как. — Я слегка напрягся. Даже встал и прошелся по комнате туда-сюда. — Если отбросить все кудрявые обороты, возмущенное мычание и прочие словесный мусор суть предложений у таких борцов за справедливость всегда одна. Нынешнюю систему изменить в одночасье невозможно. Пока существуют ограненные «несправедливость», вернее то, что они считают несправедливостью, останется законом мира. Так что «поменять систему» можно только одним способом. Уничтожить всех владеющих магией. Или поработить.