Чужой поиск

— Денис, не язви. И говори тише. А то раскричался.

— Да я ничего, — прошептал он. — Разведчика от Дробышева встретили. Его там Кристина чаем отпаивает.

— Подождет.

— Командир заругается.

— Знаю, — вздохнула Вера, и прислушалась. — Сейчас схожу, позову.

— Ладно, — сказал Денис, присаживаясь на стул, и осторожно положив оружие на стол. — Подождем немного.

Вера, собравшаяся было идти, остановилась. Постояла молча, потом медленно повернулась. Подошла к лейтенанту.

— Скажи, Денис, — попросила она. — Ты думаешь, у нас получится?

— Что? — не понял он.

Она улыбнулась.

— Не то, что ты подумал. А — одолеть пришельцев.

Смирнов посмотрел на нее внимательно:

— Не знаю, Вера. Сначала я был в полной растерянности. Иногда даже мысль проскакивала — а к чему все это? Что мы делаем? Зачем ползаем, прячемся, что-то ищем? Но, глядя на Анатолия Сергеевича... Вот уж у кого неуемная жажда борьбы! И я от него словно подзаряжаться стал. С каждой удачей все больше. А потери?..

Он тяжело вздохнул.

— Это война, Вера. Но я надеюсь, что у нас все получиться. Ведь у нас есть бойцы, и есть оружие. Я как-то представил совмещенный залп всех наших ружей, и знаешь, содрогнулся. Вряд ли что-то устоит. И это вселяет надежду.

Я простой парень, из простой уральской деревни. Я не знаю, живы ли мои родители, есть ли у меня дом теперь. Мне нечего терять. Так почему я не могу сопротивляться?

Мы отбили все атаки на полигон. Вот только я сплоховал. И зачем кромсал ножом инопланетянина? Знаешь, сколько злости во мне было?

Вера покрутила головой отрицательно.

— Немеренно! Я думал, эта злость порвет меня изнутри, сожрет мое сердце. И с каждым ударом ножа злость уходила. Витька меня оттащил. А я бил пришельца, а в глазах лица Жени, Димы Арцыбашева и деда Миши. А потом схлынуло. Сердце будто окаменело.

Смирнов замолчал. Потом вскинул голову.

— Я точно знаю, Вера, что все это когда-то закончится. А теперь, пожалуйста, позови командира.

Она развернулась, и тут же уткнулась в Анатолия.

— Здесь я, Денис, — капитан на ходу застегивал портупею. — Тащи сюда разведчика.

— Есть!

Вскоре боец, вздрагивая от неожиданных звуков, которые иногда раздавались в подземелье, сидел на табуретке перед Анатолием. Он часто прихлебывал горячий чай, и его пальцы беспрестанно терли алюминиевую кружку, наполненную ароматным настоем.

— Там что-то страшное, товарищ капитан, — быстро говорил солдат. — Мы наблюдали почти сутки. Потом сержант послал меня сюда. У меня память хорошая, зрительная. Я все запомнил. Все, все.

— Потом нарисуешь, — сказал Анатолий. — Вкратце расскажи, что увидел.

Боец кивнул, глотнул чай, и начал рассказывать:

— Мы подползли к аэропорту и наблюдали с берега речки. Вдоль другого берега проходит линия, что-то в траве все время светится. За этой линией, недалеко, метров триста, дорога проходит широкая. Она еще на полосы делится, как бульвар. И упирается в здание на площади. Так вот, за зданием, я в бинокль глядел, такая махина стоит. Черная и неровная. Знаете, будто огромная улитка, вся в отростках шевелящихся. Её днем не рассмотреть. Смотришь — а не видишь, свет отражается, даже глазам больно. Ночью только и рассмотрели немного. Вокруг этого чудища суета. Роботы черные шастают, да короба летают. Короба, что кирпичи наши, только размерами больше, примерно с нашу БМП. И вся эта хреновина забором обнесена. Столбы серебристые стоят. Расстояние между ними метров сто. На кончике каждого столба фонарь горит и днем и ночью. Сержант опасался ближе подходить.

Он замолчал, жадно глотая чай.

— Дальше, боец, рассказывай, — поторопил капитан.

— А под утро… — парень еле ворочал языком от сдавивших его спазмов, — Под утро к забору подлетела вереница ящиков.

Он смолк, лицо его побледнело, что даже в темноте было видно.

— Дальше! — не сдержался капитан.

— В ящиках… мы не разглядели сначала… только потом, когда один перевернулся возле черной улитки… из него тела вывалились… человеческие тела…

Парня мелко затрясло. Вдруг он затрясся сильнее, упал со стула, стал выть.

Смирнов с Верой кинулись к нему.

— Стоять всем! — рявкнул Анатолий. Его крик гулким эхом застыл над сводами подземелья.

— Встать, боец! Что за истерика?!

Парень словно успокоился от крика. Медленно встал с опущенной головой.

— Говори, твою мать!

Боец вскинул голову, и яростно вытаращив глаза, выкрикнул:

— Дети это были, капитан! Дети! Мертвые! Вповалку накиданные! Грудные, и чуть постарше! В ползунках и памперсах!

Капитан содрогнулся, и невольно сделал шаг назад. Он не ожидал услышать такое. Все стихло в его ушах. Все звуки пропали. Боец что-то кричал, Денис с Верой тоже. Они размахивали руками, что-то говорили ему в лицо, но он видел только движения их губ.

Анатолий ударил по столу кулаком, и звук ворвался в уши голосами отчаяния и злости.

— Молчать! — снова крикнул он.

Обвел всех троих мутным взором.

— Вера, отведи бойца к Инне, пусть вколет ему успокаивающее. Денис, собирай командиров взводов. И никому ни слова, поняли? Кто проболтается, пристрелю лично. И Семена позовите мне. Срочно!

Анатолий рухнул на стул. Что же это такое? Что за твари такие пришли на планету? Что же им надо?

Подошел Семен.

— Звал, Сергеич?

Капитан кивнул.

— Сень, сколько времени еще нужно на оборудование танков?

— Мы стараемся, командир. Еще бы полдня нам.

— А подобрать и обучить экипажи? Особенно водителей. Я так понял, что они малознакомы с техникой.

— В процессе, командир, — сказал Семен. — Я же понимаю, что надо быстрее.

— Хорошо. Иди.

Техник скрылся в темноте. А капитан резко развернул карту. Склонился над ней. Подошли взводные и Денис.

— Вот что, парни, — сказал Анатолий, — Время выходит. Через сутки вся рота выдвигается с полигона вот сюда, в район Косино. По линии метро входим в подземку на недостроенную станцию. Там оборудуем свое новое расположение, проводим рекогносцировку. Потом, два взвода выдвигаются по МКАДу на пересечение с Каширским шоссе. А со мной взвод добровольцев на трех машинах пойдет вот сюда, через Заозорье, Мячково и Константиново. В лоб на аэропорт Домодедово. Надеюсь, мы вытянем их основные силы на себя, а остальные два взвода ударят во фланг, выйдя на рубеж платформы Востряково. Цель — огромная черная хрень, которая лежит на летном поле аэропорта. Все. Детали обсудим на новом расположении. Задача ясна?

— Так точно, — ответил Смирнов.

— Готовьте бойцов. Нам понадобится каждый человек, каждое ружье и каждая машина.

— А Аркадий?

— Гения тоже забираем. Будет сопротивляться, разрешаю ударить. Но не сильно.

Раздалось ногозначительное покашливание. Обернувшись, все разглядели Аркашу.

— Не надо меня бить. Я слышал. Все слышал. И я пойду со всеми. И, Денис, обучи меня стрелять. Кнопку-то я нажму, и прицелиться смогу, но сделай так, чтоб я наверняка попал...

Разведчики Платона вернулись под вечер, усталые и голодные. С ними побеседовал Анатолий, и отправил отдыхать, а сам опять засел над картой, и обложился рисунками и схемами, которые нарисовал наблюдательный, но нервный разведчик.