Чужой престол

Направляясь вечером того же дня к принцессе, Роланд собирался поговорить с ней именно об этом. Огдену-то безразлично — ясное дело, он Анастасии не отказал, разрешил приходить на совещания. Но Фокс беспокоился, что принцесса слишком много на себя берёт. Она и так находится в постоянном напряжении, в малознакомой обстановке, среди чужих людей, — не нужно добавлять себе стресса.

За прошедшую с момента приезда Анастасии неделю Роланд был у девушки всего трижды, считая первый вечер, — старался не частить, отговариваясь делами, что отчасти было правдой. Хотя в это время он обычно уже освобождался, чтобы потратить несколько часов на собственные нужды — наведаться в город, погулять или даже просто посидеть в кресле с какой-нибудь развлекательной книгой. Но принцессе об этом знать не обязательно, дела — значит, дела.

Честно говоря, в один из походов в город, точнее, в бордель, канцлер надеялся, что после пары часов, проведённых с красивой женщиной, он начнёт воспринимать Анастасию спокойнее и проще. Всё же он давно не отвлекался подобным образом — это могло повлиять на остроту чувств. Но, увы, не сработало, всё осталось по-прежнему. Наоборот, даже хуже стало — словно ты рассчитывал на глоток чистой воды, а тебе подсунули грязь из ближайшей лужи.

Выбравшись из люка, Роланд обнаружил Анастасию сидящей на полу, как и в прошлые разы, когда он к ней приходил. Увидев канцлера, принцесса улыбнулась, слегка порозовев, и её взгляд наполнился искренней теплотой.

— Так я и думала, что вы придёте, чтобы меня поругать.

— Ругать не собираюсь, — покачал головой Фокс, привычно садясь напротив. Другая на месте Анастасии давно приказала бы принести в спальню стулья, не заботясь об объяснении причин, но принцессе, по-видимому, гораздо больше нравилось сидеть на полу. Да и в целом, как Роланд уже понял, Анастасия не гнушалась нарушать правила. — Просто хотел обсудить с вами то, о чём мы говорили за обедом. Наверное, Огден уже был у вас и дал разрешение на посещение совещаний?

— Да, верно.

— Вы уверены, что действительно желаете этим заниматься? Даже если использовать выборочный подход и приходить не на все заседания, а на пару-тройку — это окажется тяжело для вас, Анастасия. Я понимаю, чем вы руководствовались, когда объявляли свою просьбу, но всё же…

— И чем же я руководствовалась? — уточнила принцесса, неожиданно покраснев сильнее, и Роланд отчего-то почувствовал жар в груди. Анастасия будто сделала ему какой-то намёк, который он никак не мог осознать до конца… или не хотел осознавать?

— Вы — ответственная девушка, ваше высочество, — произнёс канцлер будто через силу, — поэтому желаете познакомиться с Альтакой как можно лучше, прежде чем принять решение по поводу брака с Огденом. Это похвально, но способ вы выбрали излишне затратный. Возможно, лучше будет нанять вам преподавателей? Я могу договориться, чтобы пару раз в неделю приходили лучшие преподаватели, обучали вас и истории, и нашей экономике…

— Будет совсем не то, — возразила принцесса, качнув головой. — Согласна, что менее затратно в плане моих ресурсов и сил, но и менее доходчиво. И не так интересно. Куда любопытнее знакомиться с проблемами страны с практической точки зрения. По крайней мере, так всегда говорил мой дядя, император Арен.

— Я, пожалуй, с ним соглашусь, но…

— Довольно спорить, канцлер, — решительно, но мягко закончила этот диалог Анастасия. — Я не передумаю. И справлюсь, не такой уж я и нежный цветочек, как вы думаете. Слышали когда-нибудь про северные белые розы?

— М-м-м, — Роланд задумался, — не припоминаю.

— Они кажутся очень нежными, — объяснила принцесса, улыбнувшись. — У них такие мягкие лепестки, которые по цвету сливаются со снегом, и тонкий чёрный стебель. Когда дует ветер, эти цветы трепещут и кажется, будто он сейчас вырвет их с корнем. Но этого не происходит, потому что корни у северных роз очень глубокие и ветвистые, мощные — не как у цветка, скорее, как у дерева. А если попытаться схватить розу за стебель, из него неожиданно вылезут шипы, тонкие и острые, как иглы. Без перчаток из драконовой кожи к таким цветам не стоит даже подходить.

— Хм, — засмеялся Роланд, наслаждаясь представленной принцессой ассоциацией, — значит, я подобрал к вам верные перчатки?

— Нет, — Анастасия вдруг опустила глаза и произнесла намного тише, чем говорила до этого момента: — Вы их вообще не надевали. А я не стала выставлять свои колючки. Так же честно, разве нет? Если нет стремления обижать, то и колючки не нужны.

Роланду стало немного тошно. Он, разумеется, не желал обижать Анастасию, но…

То, что говорила в тот вечер Каролина, никак не выходило у канцлера из головы. Он старался забыть, не думать, не рассуждать — но не получалось. Особенно в такие моменты, когда принцесса сидела рядом, близко-близко — стоит только протянуть руку, и можно дотронуться до нежной кожи, сжать маленькую и хрупкую ладонь, коснуться изящных пальцев.

Желание сделать всё правильно — точнее, по правилам — активно боролось в канцлере с желанием быть счастливым. И получить в своё распоряжение единственную в его жизни девушку, благодаря которой Роланд почувствовал себя человеком, а не живым дополнением к престолу Альтаки.

Но не обидит ли Анастасию подобное предложение с его стороны? Канцлер не представлял. Да, он не сомневался, что нравится девушке, но захочет ли она всю жизнь играть в дурном спектакле? Для этого нужно намного больше, чем просто «нравится». Нужно любить.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Роланд глухо, поднимаясь с пола, и протянул Анастасии руку. — Ещё есть кое-какие дела. Хотел обсудить с Огденом одну вещь.

— Какую? — поинтересовалась принцесса, принимая руку, и встала. Каждый раз в этот момент канцлер с трудом сдерживал желание шагнуть вперёд, чтобы быть ближе, и заключить Анастасию в объятия — но всё-таки разум побеждал.

Победил он и сейчас.

— Я думаю уговорить Огдена провериться на влияние шаманской магии, — признался Роланд, и принцесса подняла голову. В её глазах плескалось удивление.

— Полагаете, он согласится?

— Не знаю, но надо попробовать.

— А почему именно сейчас? Почему вы не спрашивали Огдена об этом неделю назад? Что-то изменилось?

В который раз за последнее время канцлер осознал, что принцесса может быть очень проницательной.

Кое-что действительно изменилось — и это одновременно и радовало Роланда, и огорчало.

— Да. Мне кажется, он к Каролине немного охладел. Возможно, потому что давно её не навещал и много общался с вами, ваше высочество. Если раньше Огден наверняка отказался бы устраивать Каролине проверки, то теперь, когда у него начали работать мозги, может, и согласится.

— Ой, не знаю… — пробормотала Анастасия, нахмурившись. — Но согласна с вами — надо попробовать. Расскажете мне потом, что получилось?

— Обязательно.

.

Выйдя из тайного коридора, Роланд отправился к Огдену уже по обычному маршруту, кивая стражникам и прислуге, которые, в отличие от большинства альтакской аристократии, канцлера не игнорировала нисколько — с Роландом здоровались все, от главного управляющего до последнего мальчишки на побегушках. А как же иначе, если все проблемы обслуга решала не с королём, а именно с канцлером? Да и у людей попроще не было такого предубеждения к внебрачным детям. Закон их тоже касался, но соблюдали его не всегда. Более того — и это Роланд знал не понаслышке, — некоторые люди торговали возможностью записать незаконнорождённого ребёнка вполне законнорождённым. Находили семейную пару, которая соглашалась зарегистрировать малыша на себя, получив за это приличные деньги, — и всё, проблема решена. Официальная мать потом отказывалась от родительских прав, а настоящая — усыновляла. Не у всех, разумеется, были средства на подобные авантюры, но те, у кого были, часто прибегали к подобному способу. Жаль, что король Фредерик не был великодушным человеком и не позволил матери Роланда сделать так же.