Чужой среди своих
Шрифт:
То и дело пропуская занятых делом людей, спустился вниз, и, постояв с тяжёлым сердцем у школьного крыльца, пошёл куда глаза глядят. Ноги сами принесли меня сперва на школьный стадион, но и там народ вовсю занят делом, от чего стало только хуже.
Постояв, плюнул и пошёл за сараи, хлопая себя по карману куртки. Папиросы на месте…
Привалившись спиной к стене сарая, верчу в руках мятую пачку. Курить, конечно, вредно…
— Непременно брошу, — обещаю сам себе, чиркая спичкой. Бездумно затягиваюсь и выбрасываю из головы соблазнительные виденья, как я на попутных поездах еду
— А, Стукнутый! — прервал мои мысли знакомый голос, и, повернув голову, я увидел знакомую физиономию Кольки Второва, светящуюся откровенным, нескрываемым злорадством.
— Гля, парни…— он повертел головой туда-сюда, как бы ища поддержки у компании, с которой пришёл, — кто с нами! Ещё не в дурке?
— Угомонился бы… — пробурчал кто-то из ребят, демонстративно отходя в сторону и закуривая. Ещё несколько человек отошли вместе с ним, и, достав папиросы, закурили и заговорили о чём-то, бросая иногда в нашу сторону короткие взгляды.
Но не все…
… стоит, подперев плечом чахлое деревце, Севка, ломая пальцами сорванную веточку и глядя на меня с тем безжалостным любопытством, какое бывает у детей, обрывающих крылышки у пойманных насекомых. Это не очень-то красиво, но в общем-то уместно у малышей, исследующих мир, а для парня его возраста подобная тяга к садистским проявлениям, явление нездоровое.
Леван, фыркнув и скрестив руки на груди, отошёл в сторону. С Колькой, как я понимаю, он по-прежнему в контрах, а мне он не простил ни выговора в тот день, ни, тем более, эпилептического припадка. Подростки в таком возрасте обычно максималисты, и обида, наложившаяся на первобытные инстинкты, требующие давить слабейшего, дала свои ядовитые ростки.
« — Как назло, — мрачно констатирую я, — ни Ваньки, ни Лёхи… Будь они здесь, могли бы миром разойтись, а сейчас не уверен…»
Курю, не глядя на Кольку и стараясь не вслушиваться в ядовитые слова, вылетающие из поганого рта.
— Всё те же на манеже… — зевнув, произношу я, поймав паузу в монологе Второва, и, потушив папиросу о стену сарая, отлепляюсь от неё, — Ладно, парни, бывайте… а я пошёл.
— Правда глаза колет?! — перекосился Колька и захохотал — наверное, в его понимании, обидно и демонически.
— Вроде того, — киваю я, — Отрепетируешь новый номер, я, может быть, и захочу послушать. А так… бывай.
В кругу нейтралов заусмехались, отпустив несколько реплик, слышимых только своим.
«— Удачно отбрил» — с ноткой самодовольства констатирую я, с ленцой делая несколько шагов.
— Ссыкун! — летит мне в спину, — Ссыкло.
— Точно, — соглашаюсь с ним усмешливо, и, судя по ответным усмешкам нейтралов, сарказм они оценили. Хочу добавить ещё несколько хлёстких фраз… но отчаянным усилием воли зажимаю горло фонтану своего красноречия!
Нет, не потому, что я сторонник минимализма, и не потому, что мне (ха!) стало стыдно вдруг бодаться с малолеткой. Всё проще… и немного обидней.
Все мои хлёсткие фразочки и афоризмы, отточенные в форумных баталиях, не всегда хорошо вписываются в местные реалии. Не говоря уж о том, что я не то чтобы мастер стендапа…
— Да ты… — выплёвывает Колька, и, не подобрав
достаточных аргументов, бросается на меня, пытаясь схватить за грудки.« — Если драка неизбежна, — мелькает в моей голове чужой голос, — бить надо первым!»
— Стоять! — сбивая его руки, я отскакиваю в сторону, демонстрируя подобие боксёрского передвижения, — Руки!
Несколько раз сбиваю его руки, тянущиеся не то к отвороту моей куртки, не то к горлу.
Я тоже рос на улице…
… но чёрт подери, я на ней не остался!
— Стоять, я сказал! — выставив перед собой руку, давлю голосом и сбиваю атаки. Колька подставляется… и ах, как подставляется…
Отмечаю машинально открытую челюсть, печень, снова челюсть…
… но вместо того, чтобы ударить, я отхожу, сбиваю его руки и отталкиваю пятернёй раскрасневшееся лицо. Раз, другой… снова сбиваю руки…
— Х-ха, — отчётливо произносит Севка, щелчком пальцев отправляя окурок по высокой дуге, — Действительно, цирк!
Колька окончательно звереет, накидываясь на меня с кулаками, но… пусть я не в форме, но и он отнюдь не мастер! Все эти размашистые удары и нелепые передвижения я вижу заранее и легко сбиваю руки, ухожу в сторону и отталкиваю его…
… недолго.
Несколько секунд, и на его руках повисли нейтралы.
— Парни… — благодарно киваю им, поправляя потрёпанную одежду, — спасибо. С дураками связываться… сами понимаете.
Подмигивание…
… и я ушёл, понимая, что всё сделал — правильно!
Глава 11 Биохакинг мозга. Банный день
Закончив круговые махи ногами, и хорошо прочувствовав соответствующие суставы и связки, я снова ссутулился, приняв подобие боксёрской стойки, и принялся медленно (очень медленно!) отрабатывать технику, поглядывая время от времени на часы. Через пару минут, когда дыхание окончательно восстановилось, а ноющие ощущения в теле прошли, я, сверившись мельком с записями в открытой тетради, начал новый раунд растяжки.
— Статика… — выдыхаю жалобно, усаживаясь на половичок и начиная медленно тянуться к кончикам ступней, стараясь держать ноги прямыми. Увы… они предательски разъезжаются по сторонам, сгибаются в коленях и живут, кажется, своей собственной жизнью!
Несколько томительно-медленных секунд… выдыхаю сквозь зубы, выпрямляясь и переводя дух. Снова…
Потянувшись с минуту, встаю и приступаю к отработке боксёрской техники, ожидая, пока связки перестанут ныть. Медленно… а душа требует выбрасывать «двоечки», делать нырки и уклоны, и танцевать, избивая невидимого, но, несомненно, грозного противника!
Увы… я хорошо знаю, что для этого надо делать, но вот исполнение… Несколько дней назад я начал выполнять то, что можно, пусть даже с некоторой натяжкой, назвать настоящим гимнастическим комплексом. Ну и выдал… те самые двоечки-троечки, нырки и уклоны.
Мало того, что вышло нечто невообразимо корявое, так я в несколько движений «выщелкнул» локоть, а поясницу ощущаю до сих пор! Не сказать, что мне досталось вовсе уж нетренированное тело, но очевидно, таскание вёдер с водой или пилка дров, это всё ж таки несколько не то…