Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

На следующий день Литвинов направил Сурицу телеграмму с разъяснениями некоторых пунктов советских предложений: «Во избежание недоразумений сообщаю, что в параграфе 2 имеются в виду Финляндия, Эстония, Латвия, Польша и Румыния. Если Вы перечислили не все эти страны, перечислите их вновь. Параграф 5 касается также и Франции, ибо и она должна оказать соответствующее давление на Польшу и Румынию»²⁷³.

18 апреля, отвечая на запросы членов палаты общин, Чемберлен заявил, что английское правительство продолжает поддерживать тесный контакт с другими заинтересованными правительствами. Чемберлен отметил, что Уайтхолл с удовлетворением приветствует послание Рузвельта. На вопрос о том, взяло ли английское правительство на себя какие-либо обязательства в отношении оказания помощи Голландии, Швейцарии и Дании в случае, если они подвергнутся нападению, Чемберлен ответил, что правительство не брало на себя никаких особых обязательств в отношении этих стран. «Вряд ли, – сказал Чемберлен, – следует здесь доказывать, что английское правительство весьма заинтересовано в сохранении независимости этих государств».

Затем Чемберлену задали вопрос: «Намерено ли английское правительство начать военные переговоры со странами, в отношении которых Англия приняла военные обязательства?» Чемберлен ответил, что правительство будет поддерживать с заинтересованными странами необходимый контакт как в военном, так и во всех других отношениях²⁷⁴.

19 апреля предложения Советского правительства и сопроводительная записка Кадогана обсуждались на заседании внешнеполитического комитета правительства Великобритании. Кадоган отмечал, что предложение Кремля ставит Англию перед весьма трудным выбором между преимуществами, которые сулит письменное обязательство Кремля вступить в войну на стороне Англии и минусами, которые неизбежно последуют за вступлением Англии в открытый союз с Советской Россией. Преимущество, по меньшей мере, сомнительное. Из сообщений посольства в Москве видно, что, если СССР и может успешно защищать свою территорию, он не может, если бы он даже пожелал того, оказать полезную активную помощь за пределами своих границ. В то же время Польша решительно выступила против альянса с Россией. Более умеренную позицию заняла Румыния. Не говоря уже о реакции потенциальных противников Англии – Германии, Италии и Японии, которые смогут поднять в своих странах большой шум по поводу «красной опасности». Португалия, Испания и Югославия предупредили Лондон, что союз с Россией лишит ее их симпатий. (Как видим, Кадоган относит эти три страны к противникам Англии. А Советский Союз рассматривается им как союзник – это хороший и весьма важный для Москвы симптом. Сообщения о заседаниях кабинета министров, как правило, несмотря на попытки этого не допустить, публиковались в английских газетах, и в Кремле знали не только о том, какие вопросы обсуждались, но и о том, какие аргументы выдвигались в пользу того или иного решения, кто выступал за, а кто против. Это давало возможность поощрять тех, кто лояльно относился к Советскому Союзу, и «обрабатывать» тех, кто был против СССР. – Л.П.). Кадоган считает, что это аргументы против принятия советского предложения. «Этот союз мало дает с точки зрения дополнительной безопасности: он только вызовет подозрения у наших друзей и усилит враждебность наших врагов».

Однако Кадоган сказал, что понимает, как трудно отказаться от советского предложения, поскольку «мы утверждали, что СССР проповедует «коллективную безопасность», но сам каких бы то ни было практических предложений не вносит. Теперь сделаны такие предложения, и они будут нас критиковать, если мы их отвергнем». Нельзя исключать риск – хотя и весьма отдаленный, – что, если Англия отвергнет предложение Кремля, он может заключить «соглашение о невмешательстве» с Германией.

Чемберлен, заявил, что вся информация, которой он располагает, говорит о том, что советские вооруженные силы в настоящее время имеют малую ценность в военном отношении для наступательных операций. На основании этого утверждения, но в то же время, не отвергая окончательно советское предложение, он рекомендовал создать впечатление, что для военного союза время еще не созрело. По мнению Чемберлена, этот союз не мог быть эффективным в снабжении малых стран Восточной Европы снаряжением и боеприпасами. Премьер сослался на мнение Бека о том, что «нежелание заключить открытый союз Польши с СССР объясняется тем, что это может спровоцировать Германию на агрессивные действия».

Выступивший вслед за Чемберленом министр по координации обороны лорд Эрни Четфилд заявил, что «политические аргументы против военного союза между Англией, Францией и СССР являются неотразимыми и, как таковые, не могут не перевесить любые военные преимущества».

В документе, принятом по данному вопросу говорилось, что комитет в настоящее время не склонен принять советское предложение; что важно добиться того, чтобы французское правительство не ответило на предложение, которое было передано ему отдельно, без консультации с правительством Англии. Форин офису рекомендовали немедленно предупредить французское правительство об опасности сепаратных действий с его стороны, что весьма важно, чтобы как содержание предложения Советского правительства, так и реакция на него правительства Англии не стали сейчас достоянием гласности. На этом необходимо настаивать перед французским правительством»²⁷⁵.

Аргументы у тех, кто выступал против соглашения с Советским Союзом, были достаточно весомы: совсем недавно Сталин произвел в Красной Армии чистку кадров, способность советских вооруженных сил вести военные действия вызывала вполне оправданные сомнения и опасения в том, что Красная Армия из помощника может превратиться в обузу. Решение, принятое английским правительством, таким образом, было не столь однозначно трусливым и соглашательским с Германией, как это представляют советская и российская историческая наука и пропаганда.

В тот же день Галифакс выступил в палате лордов. Отвечая на вопрос: «Предполагается ли зарегистрировать в Лиге Наций любые соглашения, которые будут заключены с другими странами?», Галифакс заявил, что «английское правительство, несомненно, предприняло бы любые мероприятия, которые предусматриваются статьей II устава Лиги. Однако это до некоторой степени будет зависеть от формы достигнутого соглашения». Галифакс заверил, что английское правительство уделяет большое внимание защите английского судоходства.

Затем Галифакс остановился па основных принципах английской внешней политики. Эти принципы, сказал он, могут быть выражены в нескольких словах, а именно: «сохранение всеобщего мира, защита личной собственности и законных интересов английских граждан за границей». Совершенно очевидно, что международная машина, созданная для применения этих принципов, не оправдала возлагавшиеся на нее надежды. Однако причина ее неудачи кроется не только в самой машине, но и в отсутствии желания государств заставить ее работать эффективно. Галифакс объяснил ослабление Лиги Наций наличием «конфликта идей» и оправдывал прежнюю политику английского правительства. Однако, сказал Галифакс, после германского захвата Чехословакии стало ясно, что основы для такой политики, по-видимому, больше не существует. Далее Галифакс заявил, что, когда государства окажутся под угрозой, английское правительство окажет им помощь в сохранении их независимости²⁷⁶.

20 апреля в палате общин Чемберлен заявил, что английское правительство решило создать министерство военного снабжения, которое возглавит министр, входящий в состав кабинета. Чемберлен просил палату как можно скорее провести соответствующий законопроект. Новое министерство будет заниматься делами снабжения армии. В его ведении будут находиться материальные резервы, уже созданные военным министерством. Новое министерство будет ведать всеми запасами металлов и другого стратегического сырья. Оно будет уполномочено следить за первоочередным выполнением правительственных заказов. Для этой цели при министерстве будет создана специальная комиссия, которая будет определять, какие заказы должны выполняться в первую очередь. На вопрос лидера лейбористов Эттли: «Почему функции нового министерства будут ограничиваться только снабжением военного министерства?», Чемберлен ответил, что морские министерство и министерство авиации работают вполне удовлетворительно и поэтому нет сейчас никакого смысла вмешиваться в их работу. Однако в случае, если возникнет необходимость, то функции нового министерства будут расширены²⁷⁷.

20 апреля Муссолини выступил с речью, которую итальянские и мировые газеты расценили как ответ на послание Рузвельта. «Джорнале д'Италиа», комментируя речь Муссолини, писала, что Италия «готова пойти на войну в случае необходимости». Далее газета отмечала, что «время не может ликвидировать итальянские требования. Оно только увеличивает их объем. Речь Муссолини дает правительствам последнюю возможность мирным путей удовлетворить требования Италии».

Английская газета «Дейли мейл» писала, что нет сомнения в том, что державы оси Рим – Берлин ценой, которую нужно заплатить за мир, считают германскую гегемонию в Европе и итальянское господство на Средиземном море, но эти условия неприемлемы».

Муссолини, по сути, отверг предложения американского президента²⁷⁸. Ответ Гитлера, столь же однозначно отрицательный, содержался в речи, с которой он выступил в рейхстаге 28 апреля²⁷⁹.

21 апреля Риббентроп принял польского посла Липского и от имени своего правительства вновь предложил Польше уступить Германии Данциг и узкую полосу береговой территории, которая соединяла бы Восточную Пруссию с остальной Германией. В обмен на эти уступки Германия обещала предоставить Польше право транзита через Данциг и доступ к Гдыне²⁸⁰.

21 апреля французское правительство приняло новые чрезвычайные декреты. Декрет о продолжительности рабочего дня увеличивал ее до 45 часов в неделю на предприятиях коммунального хозяйства и на частных предприятиях без какого-либо увеличения заработной платы. Этот декрет устанавливал, что оплата за первые пять часов сверхурочных работ (сверх 45 часов) должна производиться по нормальному тарифу без всяких надбавок.

Декрет о кредитах на национальную оборону устанавливал, что кредиты отпускаются на сумму в 12,8 млрд. франков (примерно 320 млн. долларов), из которых на нужды сухопутий армии – 4,2 млрд. (111 млн. долларов), на морской флот – 4,14 млрд. (109 млн. долларов), на воздушный флот – 3,85 млрд. (102 млн. долларов), на нужды колониальных войск – 580 млн. франков (15,3 млн. долларов. Все уточнения мои. – Л.П.).