Цифровой шквал

– Следовательно, мы можем предположить, что наши действия открыты? – задал Максим Васильевич естественно возникший вопрос.

– Слава богу, до такого не дошло, поскольку в сети лаборатории нет никаких данных о нашей операции. Разве что в документации учета отражена передача оборудования конкретным лицам, но должности и цели не расшифровываются, и предположить испытания, а тем более в конкретном районе, чрезвычайно сложно. Следовательно, опасений быть не должно. Тем не менее сам факт взлома сети крайне неприятен. Более того, мы не знаем, что удалось хакеру скачать с сервера лаборатории и удалось ли вообще до чего-либо добраться. Он работает очень ловко и чисто и почти не оставляет следов. Но одно мы можем определить точно: американскую разведку – а мы предполагаем, что это работает именно американская разведка, – интересует наша система ПВО и возможные способы подавления систем ПВО с помощью инфразвуковых атак. Появление разведчиков на наших границах, проникновение в сеть ПВО, а потом в сеть лаборатории Бабалетова – это все звенья одной цепи. И я бы даже подумал, что стоит ждать гостей по эту сторону границы. Сами американцы сунуться побоятся. Не до такой степени они наглые. Но они ловко умеют манипулировать чужими руками. Мне уже рассказали про ваших четверых коммандос. Жалко, не получилось захватить их живьем для допроса. Но я боюсь, что они являлись только первыми ласточками. Правда, не совсем понятно, почему они шли в Южную Осетию, а не в Северную или даже не в Чечню или Дагестан. Там стоят мощные стационарные средства ПВО. В Южной Осетии есть только небольшие мобильные станции оперативного развертывания.

– Я так понимаю, что на поставленную перед нами задачу ситуация никак не влияет и мы продолжаем работать, как работали? – спросил Сакратов главное, что ему требовалось знать.

– Я только что разговаривал с Москвой, там паники нет. Считают, что вы должны продолжать выполнение задания. На адрес старшего лейтенанта Муравьева выслано сообщение. Полюбопытствуйте.

– Спасибо. Я прочитаю. Это все?

– У меня все. До связи.

– Выздоравливайте, Михаил Федорович. До связи.

Убрав трубку, подполковник Сакратов посмотрел на часы. У него оставалось еще пятьдесят минут для сна. И будить Муравьева раньше времени оперативной необходимости пока не было. И потому Максим Васильевич, не имея причин для волнения, подсунул под голову локоть и снова заснул.

* * *

До места, где было решено оставить «уазик» в этот раз – а место снова определял капитан Гергиев, – добрались вовремя и без приключений. Последние два километра вообще ехали с выключенными фарами и, следовательно, на минимальной скорости. Тем не менее помогали луна и звезды. Но они же стали и противниками, то есть помощниками грузинских пограничников, когда спецназовцам пришлось выходить на пеший маршрут. Правда, до границы необходимо было пройти еще два километра пешим ходом. А основная сложность заключалась в том, что идти предстояло по открытому месту. Однако военных разведчиков такая ситуация не смутила, поскольку в распоряжении группы была техника, позволяющая заблаговременно выяснить местонахождение скрытых постов и засад, если такие имеются, и обойти их на безопасном расстоянии.

Одновременно в дело вступили Муравьев с ноутбуком спутникового контроля и Веретенников с тепловизорным прицелом снайперской винтовки. Естественно, и сам Сакратов не забыл, что его новый бинокль снабжен тепловизором.

Однако опытные специалисты хорошо осведомлены о том, что от тепловизора тоже можно спрятаться, и сами знают, как это сделать. А вот от инфракрасного объектива спутника укрыться сложнее, поскольку спутник способен контролировать объект сквозь бетонные перекрытия многоэтажного дома. Так оказалось и в этот раз.

– Я – Прялка! С моей точки никого не обнаружил, – доложил Веретенников, замыкающий левый фланг.

Сам Сакратов замыкал правый фланг вместе с капитаном Гергиевым, провожающим спецназовцев только до границы. Подполковник ответил снайперу не сразу, потому что еще раз просмотрел весь лежащий против них лес, плавно поднимающийся в горку. Бинокль с тепловизором тоже искал биологические светящиеся объекты, но и здесь обнаружить никого не удалось.

– Я – Сократ! У меня тоже тишина. Комар, твой результат?

– Три объекта со слабым свечением. Примерно против вас, Сократ. Находятся вплотную один к другому. Точно определить ничего пока не могу. Попробую дать сильное увеличение. Максимальное увеличение, хотя не пробовал еще такого... Подойдите ко мне, чтобы глянуть.

– Иду, – отозвался подполковник.

– Можно и мне, Сократ? – спросил снайпер.

– Только если винтовку передашь Косцу.

Майор Литовченко занимал позицию рядом со снайпером. Но предложение командира последнему явно пришлось не по душе. Все в группе знали, что Веретенников даже раненый никому не доверял свою винтовку и продолжал стрелять сам, не покидая поля боя.

– Давай-давай, – поторопил Литовченко. – Я хоть побалуюсь с прицелом.

– Я в следующий раз посмотрю, – продемонстрировал соответствующую званию скромность Веретенников.

– Тогда контролируй лес, – потребовал Максим Васильевич, заранее знающий, что старший лейтенант от предложения откажется.

Но сам Сакратов не пожадничал и передал свой бинокль старшему лейтенанту Шарапову, поскольку находящийся рядом с ним капитан Гергиев откровенно собрался вместе с подполковником смотреть на экран монитора.

Муравьев приложил к кончику носа указательный палец, то ли непроизвольно, то ли умышленно изображая таким образом задумчивость, и смотрел в монитор, заполненный изначально крупнопиксельными квадратиками, дробящимися на более мелкие, из которых и возникало довольно темное изображение, тем не менее было ясно, что вид на мониторе освещается луной и звездами.

– Это что? – сначала не понял подполковник, ожидавший увидеть привычную карту.

– Это режим on-line, – объяснил старший лейтенант. – То есть прямая трансляция того, что видно со спутника. Сейчас установится изображение, и я сюда же добавлю инфракрасный режим. Совмещу...

Изображение устанавливалось еще около двух минут. После этого последовал стремительный набор символов в командную строку, расположенную под изображением, и на мониторе появились сначала несфокусированные, а потом и более четкие светящиеся круги.

– Что это может быть? – спросил подполковник Сакратов.

– Биологические объекты. Это однозначно.

– Жеглов, вертай бинокль... Требуется посмотреть.

Шарапов преодолел полтора десятка шагов за считаные секунды.

– Все равно ничего там не видно, – сказал он с ходу.

– Тем не менее там что-то есть, – стоял на своем Муравьев.

– Что-то или кто-то? – проворчал со стороны майор Литовченко.

– А вот в этом нам предстоит разобраться, – пресек спор командир. – Муравей, синхронизируй для меня направление.

Старший лейтенант чуть-чуть развернул свой ноутбук, повернулось и изображение. Этого подполковнику хватило, чтобы уловить направление. Он подстроил бинокль на максимальное приближение и стал внимательно всматриваться в склон холма на грузинской территории. Но темнота мешала что-либо рассмотреть.

– Прялка, ко мне!

– Бегу...

Старшему лейтенанту Веретенникову добираться до командира было не дальше, чем Шарапову с противоположного фланга. Глянув в монитор, снайпер сам сразу определил направление и поднял винтовку. Потом даже присел на одно колено, чтобы тверже зафиксировать ствол и соответственно прицел.

– Мне трудно понять... Свечения я не вижу. Но вижу нагромождение камней. Если свечение оттуда, могу допустить, что там огневая точка с пулеметом, пулеметный расчет и наблюдатель. Уютно устроились и спят.