Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

— И вы все время смотрели на эту комнату? — спросил Декстер издевательским тоном.

— Да нет… — ответил Том. — Не помню, чтобы я на нее хоть раз взглянул.

— Ну вот!

— Только я все время стоял прямо под этой лестницей. Спуститься из комнаты можно только по ней. И если б кто-то спускался, я бы сразу заметил.

— Значит, никто не спускался? — спросил Нельсон Макфарен.

— Никто. — Том помотал головой.

— Получатся, что вы с охранниками следили за комнатой по очереди. И вы не заметили, чтобы кто-то подозрительный приближался к этой комнате или спускался по лестнице?

— Не видели ни души, — твердо сказал Сполдинг. — Нам нечего было делать, сидя на камнях. Если б мы заметили что-то необычное, то с удовольствием сразу же побежали бы.

— Значит, ничего не было? — уточнил Макфарен.

— Сегодня весь день все было спокойно.

— И вы просидели весь день без дела? — вставил Декстер, помешав налаживанию мирных отношений между ФБР и охраной. — Хорошая у вас работенка. Не знаю, сколько вы за нее получаете, но готов с вами поменяться… Так, и когда вы почуяли, что дело неладно?

Эрик с сочувствием посмотрел на Сполдинга. Тому не хотелось отвечать, и поэтому он решил сказать сам:

— Около шести вечера он подошел спросить, нет ли у нас лома, чтобы открыть дверь.

Когда Эрик сказал это, взгляд начальника полиции стал сосредоточенным.

— Около шести? Вы что, тоже спали? Около шести — это значит, что вы восемь часов просто так смотрели на комнату? Хотя там лежал ваш мертвый хозяин? Что же вы за охранники такие? Я такого никогда не слышал!

Когда Декстер начал свои издевательские комментарии, заговорил, подняв правую руку, Чарли Рупертон. Выглядело это так, что ему надоело слушать издевки начальника полиции.

— Ладно, я с вами прощаюсь. Нужно присутствовать на вскрытии трупа. А сейчас я должен сказать только одно: мы еще многое узнаем, но только после вскрытия.

— Ты о чем?

— Весь труп покрыт угольной пылью.

— Угольной? Почему?

— Не знаю. И не только труп. На простынях ее тоже много. Я просто ее заметил, а вот откуда она — не знаю.

Начальник полиции молчал. За свою долгую службу он впервые услышал такой доклад от коронера.

— Может быть, как-то попал дым из какой-нибудь трубы? — пробормотал Декстер.

— Внутрь комнаты? Я сейчас не могу ничего утверждать, но это была очень странная смерть. Такой странной смертью мог умереть только член клана Алексонов из Филадельфии. Рекомендую опечатать эту комнату и никого сюда не пускать. Я чувствую, что ключ к этой загадочной смерти находится в комнате, она будет очень важна для расследования. Но это уже не мое дело. Счастливо оставаться.

Держа черный портфель под мышкой, коронер повернулся своей сутулой спиной, собираясь уйти.

— Подожди, Чарли. Что значит — странная смерть? — спросил Декстер.

— Пока ничего определенного сказать не могу. То есть сейчас сказать могу очень немного.

— Пусть немного. Говори все, что можешь, — напирал начальник полиции, словно на подозреваемого.

— Подожди хотя бы до вскрытия.

— Не могу ждать. Здесь нет телефона. Патрульная машина тоже очень далеко. Мне сейчас надо заниматься допросом такого количества людей, что голова идет кругом. Не зная, что это было — убийство или самоубийство, — допрашивать их невозможно.

Это, в общем, было логично.

— Ты хочешь, чтобы я решил, убийство это или самоубийство? — спросил Чарли Рупертон с удивлением. — Зайди в комнату. Она вся из камня; есть только маленькие окна, затянутые решетками. Дверь как у сейфа, большая, крепкая, нет ни малейшей щели. К тому же и замочной скважины нет. Окна накрепко закрыты стеклом или тканью. И в этой комнате, запертой на засов, который можно двигать только изнутри, лежит мертвый человек. Это ты должен определить, убийство это или самоубийство. Не я.

— Если послушать то, что ты сказал, получается, что счесть это убийством может только дурак.

— Ты ведь тоже так думаешь, Декстер. Не будь я патологоанатомом, я бы тоже так сказал.

— Что ты имеешь в виду?

— Я ведь говорил, что смерть странная, нет? Он умер смертью, не поддающейся логике.

— Какой логике она не соответствует? — раздраженно крикнул начальник полиции.

— Может, вы считаете меня каким-то комиком — и пусть даже я так и выгляжу, — но сам я считаю себя ученым и говорю только о достоверных фактах. Поскольку на трупе нет никаких внешних травм, о нем можно точно сказать, что он не был зарезан холодным оружием и не был убит ударом тупого предмета.

— Гм, но ведь это не исключает возможности самоубийства? — вставил Декстер.

— Не было и удушения руками или веревкой. На трупе нет ни странгуляционной борозды, ни других видимых признаков смерти от удушья.

— Гм.

— Кроме того, сейчас очень мало оснований предполагать и смерть от отравления. На трупе совершенно не заметно признаков отравления каким-либо из известных ядов. Конечно, другое дело, если речь идет об использовании яда, которого мы еще не знаем… Но я такую возможность не рассматриваю.

— Почему?

— Не хотел говорить, но дело в том, что умерший наглотался воды.

— Что?! — закричал Декстер. — Ты что такое говоришь? Ты не со спиртным перепутал?

— Вода, вода, не спиртное. Он наглотался воды. А раз это совершенно очевидно, надо очень здорово поломать голову, чтобы придумать другую причину смерти.

— Ты хочешь сказать…

— Именно, это утопление. Я хотел сказать это тебе с полной уверенностью после вскрытия. Но здесь не может быть ошибки. Восемьдесят девять процентов — такова вероятность, что это труп утопленника. Он умер, имея внутри огромное количество воды.

Рупертон говорил совершенно спокойно.

— Чарли, не говори глупостей! Только… подожди, а что это за вода?

— У меня еще нет ее анализа. Но на губах и ноздрях мистера Алексона имеются следы соли. Следовательно…

— Чарли, ты шутишь!

— Я всегда воспринимаю смерть человека как серьезный факт, поэтому никогда не шучу по этому поводу. Поэтому и не хотел ничего говорить до получения полной ясности. Да, Дик, это морская вода. Это может тебе не нравиться, но мистер Алексон утонул в морской воде. Умер, наглотавшись морской воды. Хоть он и находился в комнате, запертой на засов изнутри, это не самоубийство. Ведь не мог же он спуститься к морю, нырнуть в него и утопиться, а потом снова подняться сюда по лестнице, закрыться в комнате и задвинуть засов. Следовательно, самоубийство невозможно.