Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"
Шрифт:
— Эрвин, какой у тебя запас времени?
— Запас времени? Никакого! С самого начала работали по предельно напряженному графику. Вот и у тебя с октября другая работа начинается…
— Эрвин, будь реалистом. В любом случае до окончания расследования снимать не получится. Когда крайний срок возобновления съемок, чтобы успеть выпуститься по плану?
— Да уже прошел крайний срок. Мы опаздываем на три дня.
— Если продолжать сидеть без движения, то опоздаешь еще больше. Через сколько дней нужно снять следующую сцену, чтобы успеть выпустить «Аиду»?
— Если монтировать и озвучивать без сна и отдыха,
— Пять дней — слишком короткий срок.
— Что будем делать, Леона? Ну, максимум шесть дней, больше — никак. На седьмой день я застрелюсь.
— Сегодня двадцать четвертое. То есть до конца месяца?
— Так-то оно так, но что успеют сделать криворукие сыщики за шесть дней? Могу их выпороть, и больше ничего.
— Завернуть.
— Что?
— Этих криворуких сыщиков завернуть немедленно. Хоть один из них говорил, что хочет увидеть Иджипт-Айленд?
— Никто не говорил. А что, есть какой-то способ?
— Есть. Я знаю единственного человека, который сможет раскрыть это преступление за шесть дней. Ты сейчас быстро забронируешь студию на первое сентября для съемки сцены сто пятьдесят один. Некоторое время со мной нельзя будет связаться, я сама свяжусь с тобой.
— Куда ты собираешься?
— За границу. Эрвин, сколько ты дашь, если преступление будет раскрыто до конца августа?
— Если учесть, сколько я могу потерять, то пятьдесят тысяч будет недорого.
— Пятьдесят тысяч долларов, — произнесла Леона, и режиссер на том конце провода на мгновение замолчал.
— Я готов заплатить их после того, как первого сентября дам команду начать съемки сцены сто пятьдесят один. Уговорю компанию.
— Ты обещал.
— Подожди. Ты сама собираешься ехать? К этому сыщику?
— Именно так.
— Достаточно ведь менеджера послать.
— Тот человек его слушать не будет.
— Что же это за фигура, что его должна приглашать лично знаменитая Леона Мацудзаки?
— Когда-нибудь ты его увидишь… Ладно, мне еще собираться надо.
Леона повесила трубку и стала торопливо вытирать мокрые волосы.
Иокогама, Япония — 1
К концу лета 1986 года Киёси Митараи, как вспоминается сейчас, был не в лучшей кондиции. В последнее время появились люди, которые собирают и изучают сведения о его жизни, поэтому я все же напишу об этом, хотя самому Митараи это вряд ли понравится. Он, собственно говоря, был в тяжелой депрессии.
Я стал свидетелем депрессии моего друга во второй раз. Однако, в отличие от 1979 года, в 1986 году причина депрессии была очевидна. Маленькая собачка, к которой он привязался и любил, умерла у него на коленях. Эта собачка была свидетельницей того, как Митараи добился успеха в своей работе, с каким трудом достиг нынешней своей известности.
Хозяйка этой собачки, жившая в Цунасиме, очень любила собак, но у нее неожиданно обнаружилась сильнейшая астма, из-за чего врач посоветовал ей отдать кому-нибудь животное, и она приехала к Митараи с просьбой подержать ее у себя. Тот дружил с этой женщиной уже лет десять и с радостью согласился.
Только вот собачке исполнилось уже двенадцать лет, и сердце у нее было очень слабое. Ей было трудно подниматься и спускаться по лестнице, и приходилось либо пользоваться лифтом, либо нести
ее на руках. А если при этом неосторожно сжать ее грудь, собачка мучительно кашляла.Митараи говорил, что из-за слабого сердца кровь начала застаиваться у нее в легких. В течение следующих двадцати дней собачка заметно исхудала. Митараи не отпускал ее от себя ни на минуту.
Он отвез ее к ветеринару, ей сделали укол, но это не помогло, и когда дело стало совсем плохо, Митараи, не смыкая глаз, всю ночь просидел на диване, держа ее на коленях.
Собачка свалилась на диван, из носа пошла кровавая пена. Но в следующий момент ей как будто стало лучше, она поднялась и, стоя на дрожащих лапах, посмотрела на Митараи и помахала ему хвостом.
Я вызвал хозяйку по телефону, но прежде чем та пришла, собачка жалобно завыла, вытянулась и замерла на коленях у Митараи. Из пасти и носа у нее пузырями пошла кровь.
Мой друг мужественно держался перед плачущей хозяйкой, но было понятно, что он испытал сильное потрясение.
Митараи принес от соседей пустой картонный ящик, труп положили туда и на следующее утро отвезли на кладбище для животных, где прошла кремация. Все это время Митараи почти не разговаривал.
Вернувшись в Басядо [285] после скромной похоронной церемонии, он поделился своей мыслью.
— Со смертью человека гораздо проще. Можно вспомнить про него сколько угодно неприятного.
На тот момент он все-таки сохранял бодрость.
Но с течением времени мой друг начал вести себя все более непривычно. Было видно, что чувство пустоты все сильнее овладевает им. После смерти собаки это чувство пустоты с течением времени не только не ослабевало, а наоборот, усиливалось. Возобновлялась депрессия, не беспокоившая его семь лет. Он целыми днями сидел в своей комнате, а если и выходил в гостиную, то подолгу не шевелясь сидел там, как старик, на диване.
285
Басядо — район Иокогамы.
Это случилось 25 августа, во время сильного дождя. Вернувшись поздно ночью домой, насквозь промокший, не закрывая двери и не вытирая мокрых волос, Митараи вдруг обратился ко мне:
— Исиока, я думаю, что, живя со мной, ты интеллектуально деградируешь.
Я изумился.
— Интеллектуально деградирую?
— Жизнь со мной точно не идет тебе на пользу. Меня это очень беспокоит.
Это было как удар по голове. Он впервые сказал мне такое. Я ясно почувствовал, что Митараи собирается со мной расстаться. Видимо, я стал раздражать его тем, что не пытаюсь расти над собой.
Человек в состоянии депрессии не осознает, что невольно вовлекает других в свое мрачное расположение духа. Голова Митараи, подобно высокоточному прибору, давши сбой один раз, продолжает работать во все более неправильном направлении. Всегда веселый и уверенный в себе, Митараи из-за этого становился крайне похож на пациента с тяжелой формой аутизма. Ни дать ни взять, идеально отлаженный механизм, где достаточно разболтаться одному винтику, чтобы возникла цепная реакция, из-за чего детали начинают скрипеть и болтаться, и в конце концов вся машина приходит в негодность.