Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

Разместив столик в кабине, реквизиторы аккуратно поставили на него голову на блюде.

– Тяжелая…

– Она как мяч для боулинга. Мы подогнали вес под настоящую голову, чтобы во время танца не казалось, будто Саломея держит в руках воздушный шарик. Так получится реалистичнее.

– Она очень устойчивая, – отметил Перри Боно.

– Как и в случае с нашей декорацией, я попросил сделать ее так, чтобы центр тяжести располагался в районе шеи. Так что на бок она не заваливается… Хорошо, теперь идите сюда и попробуйте вращать ручку.

Майкл Бэрри сжал ручку и неуверенно повернул ее. Кабина стала медленно подниматься.

– Вращай-ка побыстрее… Ага, так пойдет. Спроси потом у режиссера, подходит ли скорость. Ну что же, на этом инструктаж окончен. Как опустишь кабину обратно, отнеси столик с головой сюда, накрой его тканью и поднимай наверх этого пожилого джентльмена. Боюсь, он будет потяжелее.

– И его голова пока что прикреплена к туловищу, – добавил Берт.

Глава 3

Каменная постройка слева от главного входа была столь же необычной, как мечеть и голливудская декорация на соляном озере.

Первый ее этаж выглядел не особо оригинально и напоминал руины знаменитого Парфенона в Афинах. Однако у здешнего, израильского Парфенона крыша была в полном порядке, так что в нем вполне можно было укрыться в дождливый день. Но все же при сильном косом дожде человек рисковал промокнуть, поскольку стен у постройки не было.

Треугольный фронтон под великолепной крышей был украшен рельефом по мотивам древнегреческих мифов. Ниже его располагались колонны, между которыми гулял ветер. В день, когда прибыли Ларри, Берт и остальные, было довольно ветрено, пыль и мелкие камушки постоянно ударяли по голеням, так что находиться под крышей храма было все равно что стоять снаружи.

Члены съемочной команды вовсю обсуждали, зачем архитектор и владелец здания решили возвести здесь такую постройку. Ее назначение было столь же загадочным, как и у основного здания. С точки зрения удобств мечеть была даже хуже самых отвратительных мотелей в Лос-Анджелесе: ни ванн, ни туалетов, одни кровати да странные коридоры.

– Отчего-то мне кажется, что эти здания похожи на нашу декорацию в Мертвом море, – сказал Тофлер. – Тот искусственный остров мы построили исключительно для съемок. Ни жить на нем, ни показывать его фанатам Леоны мы не намерены. Есть у меня подозрение, что эти постройки тоже не задумывались как жилые. Наверняка у них какое-то другое предназначение. Как киношник, я понимаю, что издалека они просто восхитительны, но вот детали у них выполнены грубовато. Конечно, на фотографии такое не разглядишь…

– Хочешь сказать, это тоже декорации? – спросил Уокиншоу.

– Вовсе нет. Они в разы роскошнее. И все же я не могу отделаться от чувства, что это нечто похожее. Как будто это гигантские имитации, сделанные с какой-то целью. Подумай сам, есть ли на свете мусульманин, которому придет в голову строить бок о бок мечеть и древнегреческий храм? Это как заявить, что ты не относишь себя ни к одной, ни к другой религии.

– Тогда зачем же она, по-твоему, нужна?

– Пока неясно. Но, думаю, скоро мы это выясним.

Необычным в греческом храме было и то, что он имел подземелье. Если встать перед ним лицом к мечети, то у его подножия можно было обнаружить крутую лестницу, ведущую под землю. В самом ее конце путь преграждали тяжелые металлические двери, за которыми располагался подвал, площадью такой же, как и этаж с колоннами наверху.

Назначение подвала также было загадкой. Внутри него находились колонны той же формы, что и на первом этаже, однако здесь они были отлиты в сером металле, и их было гораздо больше.

– Кажется, свинец, – сказал Оливер, принюхиваясь и ощупывая колонны. Похожим металлом были покрыты входные двери с внутренней стороны.

Странными были не только колонны, но и то, что промежутки между ними соединялись в восточно-западном направлении металлическими панелями высотой до потолка. В северо-южном направлении между колоннами ничего не было. Как следствие, подземный зал совсем не казался просторным – скорее человек ощущал здесь себя как в одном из коридоров мечети. Окон, понятное дело, не было – но, кроме того, не было тут и ни единого светильника. Здесь можно было свободно пройтись вдоль четырех стен, а вот по центральной части перемещаться можно было только между панелями.

И все же это было единственное просторное помещение, где съемочная группа могла собраться и переждать ветер. Поэтому в тот вечер они с трудом перенесли вниз маленькие столики, поставили их в трех зазорах между панелями и все вместе поужинали. Причиной этих хлопот было то, что с наступлением сумерек ветер усилился, и если б они устроили шведский стол на первом этаже, то рисковали обнаружить в супе и курице горсти песка.

Усевшись за столики, киношники зажгли свечи и принялись передавать друг другу вино. Тофлер взял слово. Пытаясь охватить взглядом всех коллег, он расхаживал вдоль стены и сетовал, что если б хозяин мечети присоединился к ним и сказал пару слов, то всем было бы не так тревожно.

В прошлый раз они собирались около года назад в ресторане на студии «Парамаунт», но тогда среди них были Шэрон Мур и двое продюсеров. С тех пор произошло много трагических событий, и в этот вечер всем впервые официально представляли Кэрол Дарнелл.

Слегка поклонившись, Кэрол сказала, что уже давно играет в театре, но в кино снимается впервые. Она скромно пообещала стараться изо всех сил и прислушиваться ко всеобщим советам.

Отметив, что из-за панелей невозможно видеть друг друга, Тофлер предложил на следующий день ужинать наверху, даже в случае урагана. После того как тосты закончились и началась трапеза, Ричард Уокиншоу завел разговор с Оливером Барретом, сидевшим сбоку от него. Актеры и режиссер расположились за панелью, и с места Оливера их не было видно.

– Чувствуешь странный запах? – сказал Уокиншоу.

– Да… Это свинец? Даже суп как будто им пропитался.

– Не только. Еще какой-то кислый запах.

– Кислый? Тебе так кажется?

– Ну, я не уверен…

Их разговор временно оборвался. Вдвоем они молча ели суп, закусывая французским багетом с маслом.

– Кстати, свинец – это устойчивый к кислоте металл, – внезапно вспомнил Оливер.

С задумчивым видом Уокиншоу неопределенно кивнул. Минуту спустя он заговорил снова:

– Оливер, а ты слышал о теории, что Римскую империю погубил свинец?

Тот покачал головой.

– Древние римляне жили весьма цивилизованно. Водопровод, ванны, театр, парламентаризм, сироп, вино – все это у них было. Они вели такую же жизнь, как и мы. Конечно, у них были и неведомые нам кровожадные забавы вроде гладиаторских боев или скармливания христиан львам, которые показывали публике за деньги. Но почему же пала великая империя, которая, казалось, выстоит еще тысячу лет? По мнению некоторых, из-за ядовитого свинца…