Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

Оливер помотал головой:

– Да нет. Кое-какие предметы разбились, но не до такой степени, чтобы их нельзя было больше использовать. Мы относительно быстро починили их.

– Человек может ломать предметы с разной целью. Наверняка и в этом случае была какая-то особенность, – объяснил Митараи.

– Вы намерены ее определить?

– Но ведь вы всё уже привели в порядок?

– Да, мы уже прибрались и всё починили.

– Как бы сказать… Было такое чувство, что все эти вещи – диван, стол, камеру, штатив – хватали и швыряли по одной. У абсолютно всех вещей поменялось положение, – сказал Тофлер.

– Поменялось положение?.. – Митараи уставился в пустоту и принялся постукивать кулаком по зубам. Наконец он раздраженно взмахнул рукой: – А других заметных деталей не было? Может, вещи бросили кучей в углу? Или, скажем, нагромоздили друг на друга?

Оливер задумчиво сложил руки перед собой.

– Я ничего особенного не заметил. На первый взгляд все выглядело так, будто вокруг разыгрался страшный шторм. Но механизмы, например, не повредились так сильно, как нам показалось вначале.

– Верно. Погром был не настолько большой, чтобы мы прервали съемки. Если уж кто-то хотел помешать нашей работе, то я на его месте сломал бы камеру. Для меня до сих пор загадка, зачем кому-то нужно было все это делать, – сказал Тофлер.

– Понял. Выходит, то, что было прикручено болтами, не сломалось… Больше ничего странного не было? – спросил Митараи.

– В тот день?

– Да.

– Что-то связанное с трагической гибелью Ларри?

– Неважно. Я сам решу, связаны эти вещи или нет. Любые странности, произошедшие двадцать шестого числа.

– Да их было слишком много… – Тофлер снова задумался. – Вот еще что – не знаю, правда, насколько это подходит под понятие странного… И я не уверен, было ли это двадцать шестого…

– Как интересно. Ты тоже, что ли, курил крэк?

– Да нет. Думаю, это было вечером двадцать пятого числа, то есть перед тем, как мы обнаружили тело Ларри; но, возможно, тогда уже перевалило за полночь… В комнате было темно, так что я не мог проверить время. Так вот, я проснулся от землетрясения. Вообще-то сплю я крепко. Поэтому рассудил, что раз уж даже я проснулся, то трясло, скорее всего, сильно. Но когда я упомянул об этом за завтраком, все сказали, что никакого землетрясения не почувствовали. В итоге я посчитал, что все это мне приснилось.

– Значит, сильно трясло?

– Насчет первого раза я уже плохо помню. Я ведь ощутил его спросонья…

– То есть был и второй раз?

– Да, я почувствовал землетрясение дважды. После второго раза я спросил Оливера, но он сказал, что ничего не заметил.

– Когда случилось второе землетрясение?

– Прошлой ночью. Его я помню хорошо, и тряска была очень сильной. А еще тишину прорезал странный звук. Я вскочил на кровати и тут же вызвал Оливера по рации. Но он преспокойно спал и ничего не заметил.

– Ни тряски, ни звука, похожего на женский крик, я не помню, – подтвердил Оливер.

– Джойс – он тоже сейчас копает яму – спал в комнате прямо подо мной, но и он не проснулся. Так что я решил, что у меня паранойя.

Митараи достал из кармана листок с распределением комнат.

– Мистер Джек Дэвис!

– Да, – откликнулся тот.

– Вы ощутили землетрясения ночью двадцать пятого числа и прошлой ночью?

– Да.

– А вы, Пол?

– Я тоже.

– А вы, Винс?

– Я нет.

– Ну слава богу, не один я тут невротик! – воскликнул Тофлер. – Надо было мне с ними завести разговор.

– А меня не хотите спросить? – поинтересовалась Леона.

– Показаниям наркоманки доверять нельзя, – отрезал Митараи и уже собрался было расспросить других, как она сказала:

– Я не почувствовала землетрясения в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое. Эту ночь я отчетливо помню, поскольку ничего не употребляла и никак не могла заснуть.

– Ты уверена? Этот вопрос крайне важный.

– Да. Поверьте, я говорю правду.

– Хорошо. Тогда запиши даты вашего пребывания сбоку от схемы. Если в ту ночь ты была трезва, ставь напротив даты крестик, если употребляла – кружочек. Потом покажешь мне. Перри, что насчет вас?

– Я не почувствовал.

– Мистер Эстин?

– Почувствовал. И смутно помню, что в оба дня был странный звук.

Лицо Митараи становилось все радостнее. Кажется, в его мозгу вырисовывался ответ.

– Мистер Фарлоу? – окликнул он помощника режиссера, копавшего яму. – Вы почувствовали землетрясения в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое и прошлой ночью? – В его голосе чувствовалась большая уверенность.

– Да! – гаркнул тот.

– Мистер Ходжес? – Митараи повернулся к здоровяку.

– Помню такое. Я почувствовал легкую тряску.

– А вы, мистер Мейер?

Адольф Мейер тоже кивнул.

Вскочив со стула, Митараи сложил лист с заметками и положил его обратно в карман. Пару раз постучав ногой по полу, он сложил руки перед лицом и беспокойно принялся ходить взад-вперед.

– А как ты понял, кого спрашивать? – обратился к нему режиссер. Однако сейчас Митараи занимали только собственные мысли.

– Мистер Тофлер! – раздался крик Джойса. Все повернулись в сторону помощника режиссера, застывшего с лопатой в руках. – Тут что-то вроде трубы…

Ллойд и Джон также прекратили работать и посмотрели в его сторону. Митараи, а за ним и остальные, сорвались с места и направились к ним. Внутри вытянутой ямы глубиной в пять футов виднелась серая цементная труба. Диаметром она была в районе десяти дюймов.

– Так неглубоко?.. – удивился было Митараи, но затем радостно воскликнул: – Хотя да, есть же перепад высот! О’кей, всем спасибо, можете закапывать обратно. Благодаря вам у нас теперь есть значительные подвижки. Эрвин, а в северной стене подземного зала было круглое отверстие диаметром где-то в десять дюймов?

– Не помню, чтобы видел его… Лучше объясни: как ты понял, кто из нас ощутил землетрясение, а кто нет?

Однако Митараи задумчиво уперся указательным пальцем в висок и лишь немного погодя рассеянно спросил:

– А?.. Что ты сказал, Эрвин?

Тофлеру пришлось повторить свой вопрос.

– А-а, ты об этом? Ну так обитатели Желтого и Зеленого флигелей должны были почувствовать его, в отличие от тех, кто поселился в Красном и Голубом, – сказал Митараи таким тоном, будто его вынудили говорить совершенно очевидные вещи. Однако для Тофлера его слова оказались полной неожиданностью.