Цикл «Моя упрямая леди». Часть 2. Наследница былого величия

– Добрый день, Мадам, – Труди кивнула, затем увидела меня и широко улыбнулась, отложила в сторону тарелку. – О… Кто же это к нам, наконец, пожаловал!

– Здравствуйте, – я смущенно улыбнулась. Почему она делает вид, будто видит меня впервые?

– Рада видеть тебя, дорогая, – Труди подошла ко мне широко разведя руки и крепко обняла. Вот это радушие…

– Знакомься, Кэтрин, это… – начала, было, Контесса, но была неделикатно прервана.

– Да ладно вам, – Труди махнула на нее рукой. – Я и сама в состоянии с ребенком познакомиться. Меня зовут Гертруда Мур, но для тебя просто Труди.

– Катерина Черненко, для вас просто Триша, – я пожала протянутую руку.

– Ох, как же ты хорошо разговариваешь! А я все сидела, думала, как бы так представиться, чтобы ты поняла! Образованного человека видно сразу! Что ж, для меня большая честь познакомиться с тобой.

Ну вот опять. Что же не так с моей речью? Честно сказать, я тоже дико рада знакомству с Труди. Я уж начала думать, что все обитатели дома подобны тетушке Тэсс и Генриетте Теодоровне, но Труди и Мэтт меня приятно удивили.

– Ты должна познакомиться с Аннетой, – продолжала Труди, держа меня за руки. – Нэта! Нэт! Иди сюда скорее!

– Бегу, бегу! – послышалось из-за окна.

Дверь в стене, которую я раньше не замечала, распахнулась, и на пороге появилась девушка. Та самая, которую я видела в холле. Худышка с белым одуванчиком коротких волос притормозила на пороге, скидывая набегу сланцы, не удержалась на ногах и растянулась на пороге. Похоже равновесие, это не ее. Девчушка тут же встала, отряхнулась и подбежала к нам, остановилась, пытаясь отдышаться.

– Звала? – спросила она, поправляя падающую на лицо косую челку испачканными чем-то руками.

Кстати, то, что передо мной существо женского пола, можно было определить только по платью. Загорелое лицо с очаровательным курносым носиком могло принадлежать человеку любого пола. Фигура Нэты тоже не отличалась женственностью – широкие плечи, полное отсутствие талии и маленькая грудь.

– Познакомься, это Кэтрин Керсон, – сказала Труди. – И ради бога, помой руки…

Полностью проигнорировав вторую часть фразы, Нэта округлила желтоватые глаза. Согнувшись, она обежала меня вокруг, чуть ли не обнюхивая. Какая странная и забавная!

– Привет, – я крутилась, пытаясь уследить за девушкой, затем протянула ей руку, как только та остановилась.

– Приветствую вас, мадам, – очень громко отрапортовала Нэта, отдавая честь, затем отпрыгнула на пару шагов назад и сделала реверанс.

– Нэта будет твоей компаньонкой, – сказала Контесса и тут же добавила, будто пытаясь пояснить. – Раньше ей не приходилось этого делать.

– Для меня большая честь служить вам, мисс Кэтрин! – Нэта снова отдала мне честь, вытягиваясь по струночке. Ее лицо приняло такой серьезный вид, что казалось, будто у нее сейчас пар из ушей пойдет.

– Как видишь, она так же растеряна, как и ты, – кажется, Контессе неудобно за Нэт.

Чувство неловкости повисло в воздухе и ощущалось почти тактильно. Мы с Нэтой не понимали, как должны себя вести.

– Что ж, Труди, – тетушка сменила тему, – начинай готовить ужин. А я пока покажу Кэтрин ее комнату.

Почему она постоянно называет меня Кэтрин? Я же просила звать меня Трин! Наверное, для того, чтобы я быстрее привыкла к новому имени. Возможно, мне следует прекратить представляться Катериной Черненко.

– Ох, ни минуты покоя! – вздохнула Труди, закатывая глаза.

– Мам, тебе помочь? – спросила Нэта.

Стойте… Мам? Я обернулась и еще раз посмотрела на женщин. Белокожая Нэта скорее походила на Контессу, чем на мулатку Труди. Бывает же такое! Природа не перестает удивлять.

***

Мы снова вышли к лестнице, поднялись по ней на второй этаж, прошли по балкону-коридору направо. Отсюда открывался замечательный вид на входную дверь и высокие окна, украшенные витражами. Красиво, даже очень. Но разобрать, что нарисовано, я не смогла.

На обитых деревом стенах висели портреты людей и подсвечники. Свечи в них заменяли лампочки той же формы. Не так атмосферно, зато удобно. Мысли о странном родстве Труди и Нэты улетучились сами собой. Теперь я рассматривала портреты членов древнего рода. По мере продвижения по коридору, одежда людей на картинах изменялась с течением времени и моды. Нужно будет выделить время и рассмотреть их поподробнее.

Коридор повернул влево. Картинные рамки покрывал еще более толстый слой пыли, чем раньше. Наверное, этот коридор нежилой. Буду здесь жить, обязательно протру их! Не люблю беспорядок и грязь. Хотя… да кого я обманываю! Конечно же не протру!

Мы остановились около одной из дверей. Контесса постучала. Она же хотела показать мне мою комнату. Зачем стучать? Я буду жить с кем-то? Неужели в таком огромном доме не нашлось свободной комнатушки?

– Сейчас я познакомлю тебя с Даниэлем, – пояснила она.

Дверь сама собой отворилась. Наверное, она и не была заперта. Перед нами предстала весьма мрачная комната. Справа находился женский туалетный столик, уставленный различными баночками, флакончиками духов и прочими средствам красоты. Также справа от двери тянулись окна с плотно закрытыми тяжелыми темными шторами. Ни одно окно не пропускало свет. Но даже в этой темноте можно было разглядеть очертания мебели. Например, большую кровать с балдахином. Тюль балдахина опускался вниз, сквозь него проглядывался смятый плед. Создавалось полное ощущение, что обитатели помещения только что погасили свет и ушли.

Контесса вошла в комнату, решительно проследовала к окну и отдернула штору. Я прищурилась, закрывая рукой уже привыкшие к темноте глаза. Нет, все-таки я ошиблась. Теперь, при более ярком освещении стало понятно, что комнату покинули давно. Очень давно. Об этом свидетельствовали одновременные порядок и пыль.

Воздух пропылился так же, как мебель и занавески. Я не выдержала и чихнула, потирая нос.

– Будь здорова, – сказала Контесса, направляясь к кровати.

Подойдя ближе, она отодвинула тюль балдахина. Я снова чихнула. Ужас то какой… Надеюсь, я буду жить не здесь?

Послышалась возня и урчание. Я заглянула за отодвинутый тюль. На кровати, завернувшись в плед, спал мальчишка лет семи. Точнее уже не спал, а сонно тер глаза.

– Даниэль, – Контесса погладила мальчика по встрепанным смоляным волосам, зачесывая их пальцами назад.

Густые черные ресницы, будто бы накрашенные тушью, дрогнули, открывая невероятно глубокие синие глаза. Никогда раньше мне не доводилось видеть такого цвета. Глаза точно светились изнутри, цвет контрастировал с бледной кожей и синяками под глазами. Неужели еще один сын Контессы? Ни капельки на нее не похож! Хотя, если вспомнить красноволосого Мэтта…