Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Хлопнула дверь, и я оттолкнулся от подоконника – мама обещала принести полную сумку мандаринов. Урождались эти оранжевые мячики как раз под Новый год…
Пришла Рита, улыбнувшись мне как-то косовато. Я помог снять беличий полушубочек, и девушка зябко потерла ладони.
– Замерзла! – воскликнула она нарочито веселым голосом и шаловливо прижала руки к моей груди. – Ух! Ты как печка! Я погреюсь, ладно?
– Грейся, – улыбнулся я, прикрывая пальцами ее ладоши.
В лице Сулимы что-то неуловимо дрогнуло, и она неловко высвободила руки.
– Я поняла, почему ты такой… молчаливый. – Рита опустила
– Дворскую? – спокойно уточнил я.
– Ага… Она мне рассказала… – Подружка замялась, в смятении сплетая и расплетая пальцы. – В общем… Ну… Ну, что у Инны появился другой!
– Я знаю. – Мне было нетрудно говорить правду, которая из страхов, раздумий и переживаний соткалась в горестную быль.
– Знаешь? Что, Инка звонила?
– Нет. Я их видел, обоих. И Инну, и ее новое увлечение.
И без того большие Ритины глаза округлились в огромные.
– Они… целовались? – задохнулась девушка.
– Нет, – двинул я уголком рта. – Они раздевались. И очень увлеченно.
Сулима вспыхнула вся, даже шея зарозовела.
– Это… в Москве? – пролепетала она.
– На «Мосфильме», – кивнул я.
– Мишенька… – прошептала Рита жалостливо. – И что теперь делать?
– Ничего, – пожал я плечами. – Переживу как-нибудь.
Совершенно не думая ни о чем плотском, я привлек девушку к себе, и она послушно прижалась. Уютно уложив голову на мое плечо, Сулима всхлипнула.
– Чего ты? – Мои пальцы ласково перебрали ее короткие пряди.
– Тебе же плохо… очень…
– Да все уже, – сказал я успокаивающе. – Переболел.
– Ой, кто-то идет! – испуганно пискнула Рита, отрываясь от меня. Едва она успела скрыться на кухне, как дверь рывком распахнулась, впуская маму с Настей, румяных и счастливых.
– Вон сколько добыли! – воскликнула сестренка, затаскивая тяжелую сумку.
– Позвонили бы… – ляпнул я и прикусил язык, ругая себя за анахронизм – до мобильников еще далеко.
– Да, это мы удачно зашли! – оживленно заговорила мама, стягивая пальто. – На работе давали по пять кило в руки, а тут еще в гастрономе выбросили! Разве удержишься? Рита дома? Рит! Угощайся! Каждому по две штуки! А то знаю я вас – слопаете за день!
Я честно раздал всем по паре крепеньких мандаринчиков.
– А покормить добытчиц? – невнятно осведомилась мама, уминая сочные дольки. – Фруктинками сыт не будешь!
– Суп с сайрой есть, котлетки вчерашние и сегодняшнее пюре, – перечислил я блюда в меню. – Что накладывать?
– Всего накладывай! – выпалила Настя. – И побольше!
Мама засмеялась и повлекла дочечку на кухню, по дороге притискивая Риту. Я двинулся в арьергарде, улыбаясь смутному будущему.
Чтобы дописать «домашку» и сложить все ученические причиндалы в сумку, мне хватило получаса. Рита с Настей все еще корпели над уроками, и я тихонько, чтобы не мешать, расселся на диване. Мы писали, мы писали, наши пальчики устали…
…Неделю потерял зря, весь мой график полетел. А все потому, что БЭСМ-6 – это монстр! Зато почтовый сервер поднят, и не важно, что домен прописан руками, не важно, что модемный пул всего из дюжины модемов… Важно, что это «чудище обло, озорно, стозевно» работает. Пользуйтесь, товарищи юзеры, не обляпайтесь! Письмо
дойдет за минуту и не потеряется. А Револий Михайлович даже отрядил дежурных операторов. Все письма с пометкой «срочно» отслеживаются вручную и дублируются звонком адресату. Пока так. На месяц, два, три, как пойдет. Да и пригляд нужен.Все сверстано на коленке! Ох, и намучился я с сохранением на носители… Архив на ленту девятидорожечного магнитофона ежедневно заносил, чтобы сообщения не терялись, но время, время! Водички из речки Хронос не хватает катастрофически!
Мои губы подернулись слабой улыбкой. А побочная проблемка таки вылезла! Пришлось писать программу почтового клиента. Всего-то суббота да две ночи, но я же не железный, как «хард». И ничто человечье мне не чуждо. А хочется мне…
«Так, стоп! – осадил я шалые мыслишки. – Только начнешь – и уже не остановишься! Маринка, ау-у, ты где? Расскажи, как справляешься со своими желаниями…»
– Включай, Мишечка, – сказала Рита, не поднимая головы, – нам телевизор не мешает.
– Угу… – рассеянно вторила Настя.
– Там все равно смотреть нечего, – пожал я плечами, вытягивая себя, как Мюнхгаузен, из сладкого болота мечтаний. – Кино только в семь двадцать.
Успев подумать, что смотреть хорошо снятые фильмы по сто раз не скучно, а «Здравствуйте, я ваша тетя!» именно таков – Калягин просто бесподобен, – я вздрогнул от короткого звонка в дверь.
«Инка?..»
За дверью стоял Николай Алексеевич. Помятый, усталый, кое-как справляющийся с нервами. Я сразу и обрадовался, и опечалился. Хорошо, что разобрались и отпустили, но он ведь дочку уведет…
Прижав палец к губам, я поманил Ритиного отца за собой. Дядя Коля сразу заулыбался, принимая правила игры. Мы зашли в зал.
Сулима взглянула на нас, но сразу не поверила, сорвавшись лишь на второй секунде.
– Папка! – взвизгнула девушка, роняя стул и бросаясь к Сулиме-старшему.
Дочь с отцом облапили друг друга и заревели. Солировала Рита.
– Я знала! Я знала, что ты не виноватый!
Мама вышла из кухни, она улыбалась и утирала слезы согнутым пальцем. Настя прибилась ко мне, шмыгая носом за компанию.
– Что, посадили директора? – зацвел я.
– Посадили! – рассмеялся Николай сквозь слезы. – Законопатили! Мне со «следаком» повезло, нормальным мужиком оказался. Из Москвы прислали разбираться, вот он шороху и навел. Ох, Лидия Васильевна! Спасибо вам огромное за Ритку! Миша, спасибо! – Он приложил пятерню к сердцу и посмотрел с улыбкой на зареванную Риту: – Ну, что, дочь моя? Пошли домой! – И обернулся к Гариным: – Вернули мне квартиру, так что…
– Да куда ж вы, голодные! – всполошилась мама. – Поешьте сначала!
– Спасибо, Лидия Васильевна, я в поезде поел. Вы уж простите, устал очень, а мне завтра на работу!
– Восстановили? – плеснула мама руками.
– Повысили! Теперь я – директор! Вот такие пирожки…
Ритка запищала, тиская родителя, и оба стали быстро собираться. Счастливая девушка засуетилась, забегала, собирая свое «приданое», и, всякий раз пробегая мимо меня, чмокала то в губы, то в щечку. Ее папа не замечал вольностей, а моя мама их старательно не видела.
– А со Светланой как? – вырвалось у нее. – Ой… – Родительница виновато прижала ладонь к губам.