Цитадель Иерусалим

впадает горная река . Это будет несомненно безопасней , чем бежать по лесу , где легко заблудиться и потерять время в тропах горных склонов . Я ни на минуту не сомневался в успехе своего плана и ждал подходящего момента . Я даже перестал болезненно переживать постоянное битье плетьми надсмотрщиков . Я верил , что Бог поможет мне и я не переставал шептать про себя молитву которой выучил меня мой Рабби , рав Бен Элиазар .

Это была самая тихая ночь за всю мою восемнатцатилетнюю жизнь , когда я прокрался к выходу пещеры . Охранник с тлеющим факелом у ног даже спящий чутким сном представлял неминуемую опасность все равно. Я уже мог бесшумно проскользнуть за его спиной, но я решил убить его и валун из моих рук молнионосно обрушился на его голову. Иначе риск был-бы неоправданным .

Собственно , все равно погоня за беглецом с собаками начинается немедленно после пересчета заключенных . Это был первый убитый мной человек в моей жизни. Я бежал в сторону реки и очень скоро добрался до рокочущего потока . Как только я обернутый в срезанные ветки , прыгнул в воду , пучина захватила меня и понесла по стремительному течению . Я не знаю сколько поворотов ,

17

порогов и водопадов мне пришлось преодолеть в полусознательном состоянии , но к концу следующего дня провидение спасающее меня от погони , вывело с иссякшим потоком к морскому заливу. Я избегал открытых пространств у берега и скрывался больше в кустарниках , остерегаясь людей , не пытаясь даже разжигать по ночам огня , прислушиваясь , как зверь к неминуемой погоне . Ориентируясь по солнцу я наугад держался южного направления , пока не заметил наконец впереди , над обрывом небольшие дома и бараки. Скоро вдалеке у

причалов стали видны были какие-то парусные суда и боевая трирема , качающиеся на тихом прибое . Я долго прятался за глинянным бараком с невыносимо громко бъющимся от страха сердцем , наблюдая за передвижением людей на неизвестных мне судах , переносяших какие-то грузы . Никто из них не внушал мне доверия. Наконец я выбрал один парусный корабль с стягом Римского Императора , расчитывая , что то самое провидение спасет меня еще один , пусть последний раз .

Пробираясь меж рулонами канатов и мешков, я уже услышал речь дакскую речь . И слава Богам , это был одно из наречий , который мне пришлось выучить за последний год , чтобы не умереть с голоду. Первый человек , которому я превозмогая волнение . обратился , сообщил мне , что это корабль вербовщиков в легионы рекрутов Римского Войска. Господь видел , что я не готовился стать легионером , но судьба сама распорядилась моим будущим . Разве мог я тогда знать , что через двадцать лет она вернет меня к стенам Иерусалимской Цитадели . Не прошло и десяти дней и я оказался в Мезии на берегах Данубия , в лагере рекрутов Македонского Легиона . . .

Гай Катон продолжал храпеть , а я не мог найти себе ни сна ни покоя. И я вспомнил почему , Мой бог , Юпитер ! Ведь я не прочитал еще содержание таинственной

18

записки , которую передал мне иудейский лекарь . Я вышел из палатки к огню, подальше от стражников и прочитал строки давно позабытых букв .

" Да ! Я узнал тебя , я увидел сразу тебя из сторожевой башни . Я понял , что Bсевышний привел тебя сюда в самый страшный день для нашего народа неслучайно . Когда падут главные ворота и римляне ворвутся в город грабить и убивать , прийди в самую северную башню, спустись в

подземелье . Я буду ждать тебя там и передам тебе твой трофей. Как только прочитаешь , сожги это послание. Помни ! Это будет главная Миссия твоей жизни. Я буду молиться за тебя "

Я прочитал послание еще несколько раз и тут-же бросил записку в костер . Это был слог моего учителя Рабби . Он никогда не позвал бы меня , если бы не случились такие трагические обстоятельства. Ведь я был предателем , я служил врагам Иудеи. И все же Рабби мне поверил !

День моего совешенолетия праздновали всю неделю , он выпал на праздник Симхат Тора или как наш Рабби называл Шмини Ацерет . Это был очень веселый праздник годичного завершения чтения глав Торы Моисея . И надо же было мой день рождения совпал с ним . Отец был счастлив , гости не переставали приходить в наш дом и вино лилось из кувшинов рекой. Рабби тоже пришел оказать уважение отцу . Накануне он готовил меня к чтению праздничной молитвы . Он обнял меня тогда , глянул в мои глаза и сказал слова , которые я запомнил на всю мою жизнь.

– " Свет обязательно прольется на твою душу , мой мальчик. если ты не забудешь , что ты из зелотов иудеев. " Он не знал тогда , что ему еще придется разочароваться во мне . Это впервые в тот день мне позволили читать молитву перед мужчинами нашей синагоги . Рабби был достаточно молод , но вся Иудея уже знала его имя. Он недавно тайно вернулся из непокорного города Иохотим , где руководил восстанием . Восставшие считали , что не было лучшего

19

времени для Иудеи, чтобы из провинции Рима вновь стать независимым государством . Главные силы Рима были заняты непокорными племенами на северных территориях, а в самом Риме шла борьба за власть. Римский Сенат решил , что выступления отдельных городов в Иудее легко будет усмирить традиционным в других провинциях подходом " кнутом и пряником" - кого-то наказать, с кем-то договориться, и послал на усмирение небольшие силы из Сирии .

Но разгром прибывших сирийских легионов Цестия Галла показал Риму, что Иудея не отступит . Тогда пришел в Галилею Веспасиан , будущий император , отец нашего полководца Тита и осадил крепость Иохотим . Учитель Рав Бен Элиазар был один из немногих мятежников , оставшихся в живых . Да и в Иерусалиме в то время не прекращалась больба за главенство . Непримиримые с Римскими властями Зелоты имели громадное влияние в Храме и создали отдельную партию . Римский прокуратор и консулы попрежнему пытались найти какой-то компромис с первосвященником , пока налоги продолжали поступать в императорскую казну. Так или иначе пока в Иерусалиме существовал какой-то мир и тяжело трудящиеся горожане , как мой отец надеялись на мир в будущем.

Мои дружки из соседних улиц в Восточном Иерусалиме все были здесь на празднике , и не отходили от столов с угощениями , выбирая сладости . Где они сейчас , мои сверстники, спустя столько лет , где мои братья и моя мать ? Неужели я смогу увидеть их живых , когда римлне войдут в крепость . Я всегда страшился нашей встречи , ощущая тяжесть вины на моих плечах за зверскую смерть моего отца , случившуюся на моих беспомощных глазах .

Рядом с костром было тепло , трепещущее короткое пламя в горке древесины , оставшейся после устройства палаток почти не освещало тихую ночь .

Это рождало надежду на неисчезающий покой , сопровождающий то ли легкую дремоту , то ли нескончаемые воспоминания . Только мерцающие искры , вспыхивающие

20

веером от слизанной огнем древесной коры , будило легким треском улетающим в ночное небо пустыни. И запах древесного угля , аромат домашнего святилища еды и дома. Я прилег, приткнувшись головой к оставленному кем-то седлу , пытаясь погрузиться наконец в сон . . .

На вербовочном пункте , месте сбора будущих рекрутов все началось с построения на плацу для принятия присяги. Конечно в первый день это было похоже на жалкую толпу неприкаянных бродяг , жаждущих стоять плечом к плечу и не пропустить ни одной команды центуриев. Легионеры насмешливо оглядывали вновь прибывших. Мы все стояли в запыленных грязных плащах и туниках, дорожные сумки немыми собаками лежали у грязных ног, обутых в драные башмаки с заржавевшими пряжками. Повидимому школа резервистов существовала давно и зрелище , подобное нашему , было знакомым ветеранам . Из-за того , что Рим вел постоянно войны и отражал атаки варваров , армия бесконечно нуждалась в пополнении резерва . После присяги каждому выдавалось какое-то подобие грамоты с указанием имени старшего легионера , к которому каждый был приписан в будущем лагере. Дороги с мест боевых действий были запружены войсками возвращающимися по ротации и беженцами с оставленных городов. Потому на перекрестках нас постоянно останавливали военные из когорты контролирующей потоки людей и войск. Мы были вынуждены предъявлять недавно выданные нам грамоты рекрутов. В лагере нас распределили по центуриям и наутро началась настоящая солдатская жизнь . Новобранцы , которым никогда не было суждено быть приговоренными к каторге рабов в Иллерийских , каменоломнях , называли трудности тренировок сущим адом на земле. После десяти часовых

строевых подготовок на плацу бесперерывного марширования в ногу с битьем нерадивых по коленям , нас начали гнать маршами , по горному , лесистому бездорожью , подгоняя , пока мы не проходили 20 миль за 5 часов Вскоре , мы

21

должны были преодолевать 24 мили за те-же 5 часов, но в полной боевой выкладке с бронью доспехов, походной кухонной утварью за плечами , кольями для лагерного частокола, инструментом для окапывания и рационом на несколько дней. Все последующие годы в римской армии я с благодарностью вспоминал эти тренировки перед угрозой вражеского наступления, в походах , когда наш легион двигался быстрее противника , что спасало наши жизни и победу. Невероятных усилий нам стоили тренировачные преодоления водных преград , каменных стен и упражнения , включающие бег , прыжки в седло и еще 2-м седоком и все на минуты времени. Те , кому не удавались нужные результаты , подвергались еще большим нагрузкам и наказаниями битьем до крови . Многие не выдерживали и доли этих испытаний , их изгоняли на тяжелые работы с позором или они бежали сами , обрекая себя на страшные наказания при возвращении . или поимке . Я всегда вспоминал только с затаенным ужасом нечеловеческие условия в моем рабском плену в каменоломнях Иллерийских , но сейчас я вынужден был признать , что никогда бы не перенес лагеря рекрутов без случившегося мне в жизни страшного опыта тяжкого труда и неволи . Тренировки с оружием , метание дротиков , пилумов , копий стали вносить какое-то разнообразие , но требовали еще большего напряжения . Попробуй с утра до захода солнца в броне с щитом и мечом колоть , рубить несгибаемые столбы., иммитирующие противника . Боевые тренировки с оружием

включали в себя фехтования мечами и даже программу подготовки гладиаторов.

Лагерь Македонского императорского легиона , в котором готовили рекрутов , построен был на совесть - бараки каменные, крытые черепицей, которую делали тут же , в канабе. Имелись, мастерские, пекарня и кухни, амбары, склады, госпиталь с банями, несколько общественных латринов с проточной водой. Все улицы лагеря были вымощены каменными плитами , а перед принципией даже была выложена красочная плитка ,

22