Цитадель тамплиеров

— Бодуэн открыто перешел на сторону иоаннитов. Да и старик Гонорий…

— Блудливый пес. Забыл, кому он обязан.

— Людям мелкой души свойственно ненавидеть благодетелей, — сказал граф де Марейль.

Великий магистр фыркнул.

— И что же мы собираемся делать?

Брат Гийом сделал полшага вперед.

— Нужно определить характер и силу опасности, мессир.

— Что имеется в виду? Конкретно.

— Надлежит выяснить, например, на чьей стороне маркиз Монферратский.

— Итальянец, что, тоже? Каналья!

Брат Гийом пожал плечами.

— Неопределенно ведет себя и Раймунд Триполитанский.

— Этому хаму неймется?

В разговор встрял граф де Ридфор.

— Я недавно с ним был на охоте. Раймунд был, я бы сказал, слишком любезен.

— Всегда не очень разборчивы в знакомствах, граф, — пробурчал Великий магистр.

Все присутствующие, кроме брата Гийома, опустили глаза, скрывая улыбки. Де Ридфор, рвущийся к власти, получил щелчок по носу и не может ответить.

Брат Гийом поспешил сгладить неловкость.

— Очевидно, госпитальеры в каждом отыскали слабую струну.

Де Торрож хлопнул ладонью по воде.

— Ослы. Думают, что д’Амьен им заплатит за помощь. Монферрату отдаст городишко, название какового я позабыл, а Триполитанцу отвалит Тир и порт. Но иоанниты не выполняют своих обещаний. Они разжуют, высосут и выплюнут этих баранов.

Грубоватые речи Великого магистра обычно не слишком нравились господам рыцарям, но сейчас он сказал именно то, что они хотели услышать.

— Вы абсолютно правы, мессир, — поклонился брат Гийом, — надобно только добавить, что подобная участь ждет и достославного короля Бодуэна. Я говорил вам, что д’Амьен подослал людей к дочкам короля. Если они выдадут Изабеллу за Гюи Лузиньянского, то таким образом заимеют поддержку Ричарда, а то и Филиппа. Тогда можно считать Бодуэна IV высосанным. А чтобы его выплюнуть, объявят его, например, сумасшедшим.

— Или прокаженным, — внезапно хохотнул де Торрож.

Брат Гийом на момент смутился, что случалось очень не часто. Вернее сказать, не случалось.

— Н-да, — протянул тот, — но пока Бодуэн нужен, госпитальеры избавятся от него не раньше, чем он сделает необходимое. Все, о ком речь, насколько я знаю, в последнее время не раз собирались в подвале госпиталя святого Иоанна. Можно представить, что они замышляют. Но, увы, только представить, — развел руками монах. — Но И так можно сказать, что готовят какую-то пакость, причем хотят заручиться поддержкой римской курии.

— Пускай, пускай попытаются, — еле слышно сказал Великий магистр.

Брат Гийом продолжал:

— Надо отдать должное д’Амьену, он объединил против нас и тех, кого, казалось, немыслимо объединить. Я сейчас уже не доверился бы нашим союзникам, рыцарям Калатравы и Компостеллы.

— Вы нарисовали слишком уж мрачную картину, брат Гийом, — сказал барон де Фо.

— Не сидеть же нам и не ждать, когда нас передавят, как кроликов, — поддержал великого прецептора маршал ордена — барон де Кижерю.

Брат Гийом посмотрел на маршала со вниманием, и богатырь потупился, тронув свой пышный ус.

— Конечно же, мы готовим ответ, и госпитальеры скоро почувствуют, что зря затеяли то, что затеяли. Детали плана мы позже обсудим. А в данный момент предстоит решить насущный и вместе с тем деликатный вопрос.

Как по сигналу, присутствующие стеснились возле купели Великого магистра. Круг их сомкнулся.

Брат Гийом сказал:

— Иоанниты колеблются. Им нужен внешний толчок. И ваша… смерть, мессир, — брат Гийом замедлил течение речи, — станет сигналом… Я прошу вас о разрешении скрыть факт вашей смерти до момента, когда изберем нового Великого магистра и разберемся в интриге иоаннитов. Вы, мессир, всегда были против всяческих сантиментов, когда речь шла о выгоде нашего ордена.

Брат Гийом умолк, ожидая ответа. Граф де Торрож лежал в прежней позе, все так же закрыв глаза. Пар стал не столь густым, вода остывала.

— Мессир! Граф де Торрож!!

Монах сделал шаг, наклонился и понял, что Великий магистр не спит.

Молчание продолжалось. Все были готовы к кончине Великого магистра, многие ждали ее. Но она, как всегда, явилась внезапно.

Первым оправился брат Гийом.

— Мне кажется, граф де Торрож со мной согласился в том, что известие о его кончине не должно пока выйти отсюда.

— Вы могли бы и воздержаться от поучений, брат, — недовольно сказал граф де Ридфор.

— Помилуйте, господа, — сказал граф де Марейль, — не станем же мы сейчас препираться.

— Даже рискуя навлечь на себя ваше неудовольствие, господа, рискну повторить: для всего мира граф де Торрож по-прежнему — Великий магистр нашего ордена.

— Вы тоже, брат, не забудьте выполнить последнее указание Великого магистра, — криво улыбнулся де Ридфор.

— Что вы имеете в виду?

— Разослать уведомления о сборе великого капитула, брат.

— Чего бы я стоил на своем месте, если бы не сделал этого неделю назад, — парировал Гийом.

Коротко поклонившись, де Ридфор, де Фо и де Нуар вышли из купальни.

Граф де Жизор посмотрел им вслед.

— Прискорбно, что в такой час некоторые высокородные братья более думают о своем месте в ордене, чем о месте ордена в мире.

Брат Гийом сказал.

— В ваших словах много правды, господин местоблюститель, но, к счастью, не вся.

Граф де Марейль вмешался:

— Ваша склонность говорить загадками, брат Гийом, иногда раздражает.

— Знаю, — кивнул монах, — пойдемте, господа. Я должен распорядиться. Нельзя же оставить тело здесь.

Когда монах вновь присоединился к де Жизору и де Марейлю, они оживленно спорили.

— Что заставило вас волноваться?

— Жерар де Ридфор, — угрюмо сказал сенешаль.

Де Марейль кивнул и стал походить на нахохлившегося попугая.

— Вы не хотите, чтобы он стал Великим магистром? — спросил брат Гийом.

— А вы видите ситуацию, при которой этого можно было бы хотеть? — огрызнулся старик.