Цитадель тамплиеров
Шрифт:
Рыцарь повел глазами вокруг. Вблизи сновали служки, проносившие стулья, лари, свернутые шторы. Покрикивал келарь.
— Пойдемте-ка к базилике Иоанна Крестителя, — предложил брат Гийом, — там можно потолковать.
Они перешли под иберийские платаны, в их тень на травку.
Брат Гийом перешел к делу.
— Вам надлежит отправиться в Агадцин.
— Агаддин?
— Это — крепость ордена на востоке. Чуть севернее се, в часе пути, где начинаются предгорья, есть источник с сарацинским названием Эль-Кияс. Христиане его зовут истечением святого Беренгария. Неподалеку от этого истечения,
— Как я узнаю этого человека?
— Он сам вас узнает.
— По этому? — шевалье повел рукой по лицу.
— Нет. Мы не могли знать заранее этой приметы. Вы оденетесь так, чтобы вас узнали.
— Придется снять плащ?
— Разумеется. В тех местах одинокому воину Храма лучше не показываться.
— Но мне, — сказал шевалье, — втемяшили в голову, что рыцарский плащ…
— Да, вы слишком примерный ученик… Не только скиньте форменный плащ, но и среди людей, не симпатизирующих ордену, отзывайтесь о нас непочтительно, даже и оскорбительно в интересах дела и по обстоятельствам.
Монах подошел к нагретой солнцем стене и прижал ладони к горячему камню.
— Истинное служение незаметно глазу, — сказал он. — Вы меня понимаете?
— Я понимаю.
— Оруженосец останется здесь?
— Оруженосец ваш будет здесь, ибо поедете не как рыцарь. Оруженосцы болтливее баб. Если не хотите, чтобы его поскорее вздернули на виселицу, пусть понятия не имеет о ваших делах.
Шевалье кивнул.
— Он, вообще, устраивает вас?
— Пожалуй, — сказал де Труа.
Глава XXIV. Двойник
В катакомбах при госпитале святого Иоанна собрались все заговорщики, кроме короля. Никто не сидел, а прохаживались, говорили о несущественном. Ждали д’Амьена. Он беседовал по соседству с тайным агентом, И патриарх, и де Сантор, и даже Раймунд и Конрад понимали, что только дело астрономической важности могло побудить великого провизора вести себя столь невежливо.
Наконец тот появился.
Граф предложил всем сесть.
— Господа, наше сегодняшнее регулярное собрание волею некоторых обстоятельств превращается в чрезвычайное.
— Что случилось, граф? — спросил патриарх.
— Только что мне доложили — умер Луций III.
Все задвигались, кто-то закашлялся, у кого-то вырвалось — «о, господи».
— Таким образом, то, что мы планировали на следующий месяц, становится делом ближайшей недели.
Раймунд спросил:
— Как вы думаете, де Торрож знает?
— Мой человек утверждает, что прибыл на сицилийском корабле в Аскалон вчера. Из тех, кто высадился на берег, двое немедленно наняли лошадей и поскакали по иерусалимской дороге. Одного он догнал и убил.
— Ну, а второй уже отсыпается в тамплиерском капитуле, смею вас заверить. К тому же я убежден, что этот корабль — не единственный, принесший новость в Святую землю, — недовольно сказал Конрад Монферратский.
Д’Амьен кивнул.
— Через три дня каждая собака в Палестине будет знать о смерти папы. Меня занимает другое. Оказывается,
неясно, отчего умер Луций. То ли от апоплексического удара, что, учитывая его комплекцию, вполне возможно, то ли от яда.— Это меняет дело? — спросил Раймунд.
— О, да. Если его отравили, значит, мы, так сказать, на верном пути. Если случайность, то все неясно. Надо готовиться ко всему. Есть и третья возможность. Вмешательство Гогенштауфена.
Патриарх отмахнул пухлой ручкой.
— Это невероятно. Они обожали друг друга, как молочные братья.
— Иногда ближайшие друзья становятся непримиримыми врагами.
— Чего обстоятельства требуют от нас? — спросил Раймунд. — Похоже, вы в растерянности?
Великий провизор не без усилия улыбнулся.
— Дорогой граф, менее, чем кто-либо, я склонен отказаться от общей цели. Но надо выяснить, какой из путей к ней менее опасен и более короток.
— Верно, — кивнул патриарх, — папа мертв. Другими словами, мертво решение курии о привилегиях тамплиеров.
— Ваше святейшество, я хочу обратить наше общее внимание на то, что в городе полно тамплиеров, притом неместных. Из Португалии, Аквитании, даже из Венгрии. Вам ни о чем это не говорит? Я едва нашел себе дом для постоя.
— Вы напрасно горячитесь, граф, — вежливо улыбнулся де Сантор, — мы знаем. Это началось дней десять назад.
— Не опоздали ли мы? Кажется, храмовники упреждают нас, — сказал Конрад.
Д’Амьен отрицательно покачал головой.
— Де Торрожу, если он что-то почувствовал, легче было бы вызвать войска из Яффы, Газы или Каира, чем везти людей из-за моря. Кроме того, съехалась знать тамплиеров. Магистры областей, комтуры, приоры. Это напоминает подготовку к заседанию великого капитула. Он собирается крайне редко и, как правило, только для выборов Великого магистра.
— Де Торрож отказывается от власти? — удивился Конрад Монферратский.
Д’Амьен пожевал губами и развязал веревку на вороте сутаны.
— Я думаю, что де Торрож мертв. И скорее всего давно умер. В этом они нас перехитрили. И вероятно что-то предвидят.
— Мне кажется, — позволил себе сказать де Сантор, — они почти знают, что очень скоро мы нанесем удар. Возможно, догадываются, каким он в общих чертах должен быть… И с какого направления.
— Не надо им приписывать сверхъестественные способности, — недовольно сказал патриарх.
— Не надо считать врага глупее себя, — продолжил де Сантор. — Но тут дело в сроке. Пока инициатива в наших руках.
— Да, — подтвердил д’Амьен. — Заседание капитула начнется не раньше, чем через неделю. Их задержат выборы преемника. К власти скорее всего прорвется де Ридфор. По мне, тамплиерам лучше бы вообще не иметь Великого магистра, чем такого. И последнее. Тот факт, что сюда собралась вся знать тамплиеров, мне нравится. Нам не придется отлавливать их по всей Европе. Мы обезглавим Храм точным ударом на очень долгое время, если не навсегда. Если успеем…
Раймунд потрогал свой ус.
— Ну что ж, в речениях ваших, граф, я слышу уверенность. Со своей стороны скажу, что девять сотен своих людей я держу на Вифлеемской дороге в нескольких часах езды до Иерусалима. Долго так продолжаться не может.