Цитадель
Шрифт:
– Зато в старости будет о чем вспомнить, - робко возразила она, стараясь посмотреть так, чтобы Ло понял, она раскаивается.
– Если доживем, - поучительно подвел итог Долон и, приглядевшись, заметил припухлость на скуле Тамаа. Мгновенно соотнес ссадину с томившим Иваю чувством вины, и заключил, что между ними вспыхнула ссора, дошедшая до рукоприкладства.
– Ничего не хочешь сказать? – неожиданно резко его тон переменился. Вперив в Сестру жесткий взгляд, Долон нещадно давил на нее. В комнате повисло тягостное молчание.
Увидев, как съежилась поникшая Ивая, Тамара ощутила к ней жалость.
– Откуда
– А я думала, ты не заметил, - пролепетала Тамара, пытаясь отвлечь внимание на себя. Брат хмыкнул, а потемневшая лицом Ива, тяжело вздохнула:
– Я опоздала. Немного.
– Но Ива поймала Бокасу, потом на себе тащила ее до Цитадели! – вклинилась Тома.
– А это откуда? – он осторожно коснулся пальцем покрасневшей щеки.
– Я упала!
– Не тебя спрашиваю, - оборвал Ло Тамару.
– Это… - Ива снова шумно втянула воздух.
– От испуга я истерила, и мне необходимо было придти в себя, - Томка упрямо вклинивалась в разговор.
– Я спрашивал не тебя! – процедил сквозь зубы Долон, испепеляя Сестру хмурым взглядом.
– С тобой поговорю позже.
– Почему не сейчас? – возмутилась Тома.
– Я занят! – раздраженно рявкнул он, представив, чем для Тамаа могла обернуться нежданная встреча с сумасшедшей.
– Если занят, не смею отвлекать! – бросила гордо Тамара и, подхватив юбку, вылетела из комнаты.
– Вот так все и было, - понуро пролепетала Ива, но Ло уловил, как переменилось ее настроение, словно камень упал с души.
– Но ты опоздала!
– Но она пошла к тебе раньше!
– Ива, Ива, - укоризненно покачал головой Долон, - а если бы не успела?
– Прости.
Он не ответил.
– Провожу ее, - ухватилась за спасительную мысль Сестра и выскользнула в коридор. Нагнав Тамаа, с трудом выдавила слова:
– Я признательна.
– И я тебе, Ивая, очень признательна. Видать, судьба у тебя, спасать глупых девиц, попадающих в передряги.
Сестра остолбенела от растерянности.
– Считаешься себя глупой? – ошарашено спросила она, хлопая белесыми глазами с сивыми длинными ресницами.
– В чем-то да. Удивлена?
– Очень.
– Глупо считать себя самой умной. Древние не зря говорили, недостаток опыта вызывает уверенность в себе, - улыбнулась Тома.
Ивая задумалась, осмысливая слова темной, а потом упрямо заявила:
– А я не считаю себя глупой!
Тамара снисходительно, но тепло улыбнулась.
– И не из-за того, что мне только шестнадцать сезонов!
– Заметь, Ива, не я это говорила! – лукаво бросила Томка на ходу.
Сестра расстроено топнула ногой и крикнула вдогонку:
– Тебе смой-то всего девятнадцать!
«У, хитрющая птичка, нахамит, и не понять: со зла или нет?» - Ива растерянно почесала голову и бросилась догонять темную, которая неслась прочь, ловко перескакивая через ступеньку.
– Эй, как вонючку нести, сил у тебя нет! А сейчас вон как прыгаешь!
– Меня злость подгоняет.
– Зачем убежала? Могла бы и промолчать!
– Ни-за-что! Не хочет слушать, не надо.
– Может, вернешься? Помиритесь.
– Не сейчас.
– Гордая?
Томка промолчала.
– Ладно, птичка, - хмыкнула сестра, - пойдем, провожу.
Миновав ступени и переход, спустились на площадь. Шли спешно, погруженные
в мысли, не замечая, что с балкона на них внимательно смотрят Кинтал с наставником.– Любопытно наблюдать за молодыми, когда их кровь бурлит быстрее, чем соображает голова, - задумчиво произнес Клахем, подставляя морщинистое, исхудавшее лицо солнцу. В последнее время он больше сидел в кресле, укрытый пледом, расслабленно смотрел на людскую суету, парящими птицами в ясном небе, и наслаждался каждым мгновением жизни.
– Сейчас голова моя ясна, как никогда, но кровь холодна. И знаешь ли, скучно. Но с этими надо что-то делать.
– Сами разберутся.
– Сами они еще сезона два будут выяснять: любит - не любит, простить – нагрубить. Боюсь, не доживу до того момента, а я, наешь ли, Кинтал, весьма любопытен.
Помощник улыбнулся.
– Пусть мальчишка в назидание посидит, подумает, что не пристало преемнику рисковать в трактирных сварах, разберется в мыслях. И ей полезно поскучать. Сам знаешь, в разлуке познаются чувства. А мы пока будем готовиться к Совету.
Глава 19
В город Тома, как ни странно, вернулась спокойная и уверенная, что у них с Долоном все будет хорошо. При встрече радость в его глазах говорила лучше слов. Вспоминая миг, она улыбалась и млела, а что убежала, так это мелочи. Зато неповадно ему впредь будет повышать голос и разговаривать грубо.
«Знаю я вас, как облупленных, сначала платье посерее, потом молчи, рта не открывай, пока не спросил! Аха, щас, нашел покорную рабыню!» - бухтела Томка. В прошлой жизни она надела бы самое красивое платье и пошла куда-нибудь, но в этой, наученная горьким опытом, опасалась повторения неприятных моментов и новой драки. Да и какие наряды, если на виске ссадина, а щека припухла? Пусть не заметны на первый взгляд, но любопытные кумушки и тут не уступали в любопытстве и злословии бабкам на скамейках у многоэтажек.
Раньше неприятности обходили Тамару стороной. Она жила спокойной, размеренной жизнью, а веселые истории слышала только от подруг, вечно попадавших в разнообразные ситуации. А теперь как обрушились, конца и края не видно.
Она устала. Хотелось семьи, детей, спокойствия и стабильности. А тут, что ни день – сплошные сюрпризы и препятствия. Жизненный опыт подсказывал, что Долон любит ее и рано или поздно сделает предложение, но так хотелось ускорить миг счастья.
«Да, Тамара, тебе девятнадцать, а в душе ты уже клуша! Может, новое платье купить? Аха, с вырезом! – подколола она себя. Все казалось глупостью и не нравилось. – Нет, лучше прическу поменять!»
Вспомнив, как ей шла челка, загорелась желанием.
«А что?! Достаточно отрезать прядь, и буду выглядеть уже по-другому. То-то Ло удивится! Тем более так удастся скрыть ссадину на виске!» - ее охватил азарт.
Возможно, она бы еще подумала, но в Империи показателем благонравности девицы было отсутствие слухов и доброе имя, а у Томки скандалы следовали один за другим. Конечно, не ее вина, но кому какое до этого дело. Не успела стихнуть история с дракой, как она даст повод для новой. По земным меркам не произошло ничего страшного, но когда ты публичный человек в средневековом городе, где главенствуют мужчины и ценится доброе имя, нужно что-то срочно предпринимать.