Цивилизация страуса

– То есть, я тебе совсем безразлична?

– А это вот из чего следует?
– поинтересовался Гусев.

– Из твоего ко мне отношения!

– Я попал в аварию, - сказал Гусев. - Мне разбили машину, и мне не на чем тебя встретить. Так бывает. Причем тут отношения вообще?

– Настоящий мужчина нашел бы решение.

– Я нашел решение, - сказал Гусев.
– Оно называется 'такси'.

– Когда я вернусь, нам с тобой надо будет серьезно поговорить, - сказала Настя и повесила трубку.

Гусев открыл бар, налил себя коньяка и выпил его залпом. Так, как коньяк, в общем-то, пить не принято.

В среду Гусев поехал на работу на метро и удивился, отчего он не делал этого раньше.

Салон БМВ, конечно, был комфортабельнее вагона, но на этом преимущества баварского скакуна и заканчивались. Люди... ну, люди. Гусев людей не особенно любил, но тут ему было все равно, кого не любить, соседей по вагону или соседей в пробке. Зато он приехал на работу на сорок минут раньше обычного, и нервов потратил значительно меньше.

Сорок минут в один конец, подумал Гусев. Это ж целых восемьдесят минут в день. Это ж четыреста минут в неделю. Почти целые сутки в месяц. И все это время он мог бы заниматься... чем? Точного ответа на этот вопрос у Гусева не было, но он предполагал, что дополнительные сутки ему не помешают.

Гусев налил себе кофе на офисной кухне, вернулся в свой кабинет, включил компьютер и стал ждать начала рабочего дня.

Рабочий день начался с того, что Гусева вызвал к себе генеральный директор.

Генерального директора Гусева звали Виктором. Он был моложе Гусева года на три, зато учился в Гарварде целых полгода, и папа у него был депутат. Из Гарварда Виктор вынес много умных иностранных слов, вроде 'тайм-менеджмента' и 'тим-билдинга', а из общения с папой этакую покровительствено-снисходительную манеру разговаривать со своими подчиненными, будто они вовсе и не профессионалы на зарплате, а его крепостные, и их не порют розгами на конюшне только лишь потому, что барин им достался добрый и терпеливый.

Гусев своего генерального директора терпеть не мог.

– Здравствуйте, Антон, - сказал Виктор.
– Присаживайтесь.

Вот интересно, подумал Гусев, а откуда у благополучного молодого человека, закончившего Гарвард, этакая нелюбовь к простому русскому слову 'садитесь'? Неужели эту уголовную культуру не побороть ни в этом, ни в следующем поколении?

Гусев сел.

– Нам с вами надо серьезно поговорить, - сказал Виктор.

Гусев изобразил внимание.

– У вас какие-то проблемы?- спросил Виктор.

– Нет, - сказал Гусев.
– То есть, да. В аварию вчера попал.

– Сами целы?

– Как видите.

– А машина?

– Восстановлению не подлежит.

– Сочувствую, - сказал Виктор.
– Но машина - это всего лишь груда железа. Бывает.

– Да, - сказал Гусев.

– То-то я смотрю, ее на стоянке нет.

– Все равно хотел ее в этом году менять, - соврал Гусев. Выслушивать сочувственные реплики ему не хотелось. Не та ситуация, не тот человек.

– На что?

– На такую же, только новую.

– Это хорошо, - сказал Виктор.
– Новое - это всегда хорошо, не так ли?

– Наверное, - сказал Гусев.

– Но поговорить с вами я хотел не об этом.

Еще бы, Капитан Очевидность[2], подумал Гусев. Ты ж позвал меня до того, как я рассказал об аварии.

– На вас жалуются, - сказал Виктор.

– Кто?

– Ваши собственные сотрудники.

– А кто конкретно?

– Ну вот какая вам разница?
– спросил Виктор.
– Вы что, хотите начать в своем отделе массовые репрессии и охоту на ведьм?

Гусев обкатал эту идею в голове и нашел ее весьма привлекательной.

– И что они говорят?

– В частности, они говорят, что вы душите их инициативу.

– Это не инициатива, - отреагировал Гусев.
– Это попытка найти себе проблему на ровном месте. А точнее, даже не найти, а создать.

– Вы про какой случай говорите?

– А вы про какой?

– Я говорю в общем.

– Я тоже.

– В эти выходные состоялся корпоративный выезд на природу, - сказал Виктор.
– Вы в нем не участвовали.

– Не участвовал, - согласился Гусев.

– Почему?