Цивилизация

Заодно, вспомнив разнос, учинённый Наташкой нам с Васькиным после нашей родосско-гребипетской командировки, говорим с ним и о фруктах — но хоть понтийских, хвала богам, а не армянских. Наташка нам тогда все мозги вынесла этой всякой вишней, черешней и всеми прочими персиками, за которыми мы по её мнению должны были через всю Малую Азию в тот Понт ломануться, дабы залезть там прямиком в сад к нынешнему предку Митридата Того Самого и скоммуниздить у него означенные фрукты. Ну, это я утрирую, конечно. Кое-что с тех пор тесть из того наташкиного перечня раздобыть успел — абрикосы и крупный окультуренный фундук, например, даже крупные грецкие орехи, но вот с той вишней, черешней и персиками у него как-то не срослось, и теперь мы не хотим упустить удобный случай для очередной попытки. Как Юлька хрен простила бы нам, если бы мы не привезли из Коринфа хотя бы уменьшенную копию той Венеры Милосской, что пока ещё с неотбитыми руками, так и Наташка хрен простит, если мы, занимаясь всякой ерундой с Одноглазым, забудем об архинужном и архиважном по её мнению деле, гы-гы! Ну не хочет она ждать, пока Лукулл Тот Самый, которого пир, соизволит на ту вишню с той черешней Митридата Того Самого раскулачить.

Ближе к ужину мы наконец договариваемся со всеми тутошними торгашами обо всём, что нас в этой занюханной Вифинии и вообще в Малой Азии интересует, и тут к нам подходит раб хозяина заведения и сообщает, что тут какой-то бедно одетый старик у ворот спрашивает мотийцев. Ну наконец-то! Естественно, милости просим! Раб пожал плечами, но отправился к выходу и вскоре привёл к нам старика-турдетана.

— Мой господин примет вас сегодня, — объявил раб Ганнибала, возвращая мне мой перстень, — Мне приказано отвести вас к нему, когда стемнеет.

Здешние обитатели изумились ещё больше того пройдошистого греки, когда мы и на сей раз усадили весьма непритязательно выглядящего посетителя отужинать с нами, чем здешние боги послали, но въехали в ситуёвину, когда мы заговорили с ним на никому больше здесь не известном языке. Соплеменник есть соплеменник, особенно если вдали от дома — им ли, тоже шастающим по своим торговым делам за тридевять земель, не понять? Ну, если бы они знали, что старик — раб, то нас бы не поняли, конечно, но кто им об этом докладывал? Не их это дело.

А старик, как оказалось, был в услужении у Ганнибала ещё с детства — почти с того самого момента, когда Гамилькар Барка впервые привёз своего пацана в Испанию. Это о нынешних подробностях он, не имея на то хозяйского указания, молчал как рыба об лёд, а о давних делах, заведомо никакого секрета не составлявших, говорил охотно. Он и в Карфагене с молодым хозяином не один год прожил, пока тот учился, так что прекрасно мог и на финикийском изъясняться, но мы говорили с ним всё-же по-турдетански — и нам привычнее, и ему приятнее, а главное — меньше риск, что кто-то посторонний услышит и поймёт лишнее. Хоть и говорят восточные финики Леванта давно уже на греческом, но то рафинированные горожане, а деревенщина финикийская родной язык ещё не забыла и как-то не спешит забывать, а из той деревенщины — немалая часть матросни, из которой самые толковые, глядишь, и в навигаторы выслуживаются, а там, если повезёт, то даже и в люди выходят, то бишь в купцы. И вот если попадётся такой купец, вышедший родом из народа, так хоть и говорит он давно уже по-гречески, лишнего при нём не стоит болтать и по-финикийски.

Немало он рассказал подробностей и о Второй Пунической. Как мы с Хренио и заподозрили после рассказа Юльки, а Володя, помозговав над нашей аргументацией, тоже принял нашу точку зрения, началась та война с провокации. Ведь не мог же Ганнибал вот просто так, с бухты-барахты, напасть на ничем карфагенянам не досадивший Сагунт? Так не делается, если ты не совсем уж отморозок, а отморозков не любят и в античном мире. Не так-то легко было набрать приличный отряд турдетан, более-менее сносно говорящих по-гречески. Приодеть их соответственно было уже гораздо легче, и они-то тогда как раз и изобразили напавший на сопредельный с Сагунтом и подвластный Карфагену городишко отряд греков-сагунтийцев, обеспечив Ганнибалу железобетонный повод для претензий…

Поговорили и о событиях, не столь уж давних, то бишь послевоенных, которые мы уже застали. В дни, предшествующие бегству его хозяина из Карфагена на Восток, он находился в Гадрумете, где договаривался насчёт корабля, и дело было на мази, но тут — ага, сюрприз — захват особняка Баркидов в Мегаре врагами господина и домашний арест евонной супружницы на сносях. А люди его уже почти все в Гадрумете или на пути туда, и кому решать эту проблему? О подробностях он сам узнал позже, со слов благополучно прибывшей на гадруметскую виллу госпожи и ейных слуг. Ну, конкретных-то людей не описывала и Имилька — не дура же и прекрасно понимала, что это она с мужем на Восток в бега подаётся, а этим людям ещё в Карфагене жить. Так, в самом общем виде изложила, что помимо "официальных" галлов там ещё и кое-кто поближе и породнее отметился, и отметился весьма эффективно. Тут мы поухмылялись, и по этим нашим ухмылкам старик понял, что на сей счёт нам известно поболе его, да только и нам ведь тоже лишнее болтать не резон, потому как официально — "нас там не было".

После ужина публику развлекали зажигательными танцами ещё "бесхозные" шлюхи, заодно и демонстрируя товар лицом. Естественно, это были разные варианты всё того же "танца осы", этого античного стриптиза, и в конечном итоге его исполнительницы оставались в чём мать родила — ну так а как им ещё прикажете себя рекламировать? Это же не гетеры настоящие ни разу, а обычные порны, хоть и элитного для порн уровня. Дело своё они знали и "съёмщиков" нашли себе в результате все. Некоторые из них, так даже и расстроили — млять, ну не могли в другой какой-нибудь вечер бесхозными оказаться, а не тогда, когда нам ну просто катастрофически не до них!

— Вульгарно пляшут, — утешила нас Хития, участвовавшая с Лисимахом в нашей командировке, — Даже мы с Аглеей, хоть и не были в нашем выпуске лучшими по танцам, но если бы оставались всё ещё гетерами, так уж станцевали бы гораздо лучше этих. Танцы Клеопатры вы тоже видели — разве сравнить с ними эти? Да что мы — даже некоторые из наших оссонобских учениц уже и теперь затмят этих без особого труда.

И это спартанка ничуть не преувеличивает — нам ли не помнить? Коринфская школа — это ШКОЛА — ага, именно заглавными буквами, кто в курсе и понимает. Хоть и не так сильны именно в этих видах искусства именно те "коринфянки", которые нашли себе достойное применение у нас, поскольку тут как раз обезьянистость нужна, которая у нас не приветствуется, но школа есть школа. Изысканнейшие манеры, отточенная техника исполнения, изобилующая элементами акробатики — в этом наши, пожалуй, даже сильнее, а ведь это — как раз то, чем традиционно славится на всю Грецию, а значит, следовательно, и на весь эллинистический мир именно Коринф. Не просто же так Хития — ещё и основная преподша по физкультуре не только в их с Аглеей школе гетер, но и в нашей. Кому ещё и вести это направление, как не обученной в Коринфе спартанке? Собственно, и здесь она с нами сейчас по весьма близкой к этому части, а вовсе не по прежнему ремеслу, как кто-то, возможно, мог подумать в силу своей испорченности. Ага, щас! Многие, конечно, точно не отказались бы, если бы не Лисимах! Есть желающие иметь дело с ним? То-то же!

За окнами тем временем уже смеркалось, а значит — близилось то, ради чего мы вообще оторвали свою драгоценную "недвижимость" от столь хорошо насиженных мест и попёрлись в такую даль. Ведь не хотелось же никому из нас совершенно, но одного только Серёгу из нашей четвёрки нам и удалось отмазать от этого путешествия в Малую Азию. Я едва успел запланированную на весну ДЭИРовскую "четвёрку" старшему классу нашей школоты скормить, для чего нам с Юлькой пришлось всё их расписание на эту весеннюю четверть перекраивать на живую нитку, как говорится, и один хрен вышло скомканно, так что осенью снова повторять её с ними придётся. Было немало запланированных дел и у остальных, да и просто с семьями отдохнуть хотелось, и тут — на тебе! Ох уж этот Циклоп!

Старик турдетан прозрачно намекнул, что пора бы уже и собираться, и я послал слугу в ту дыру к "зафрахтованной" нами Мауре с вызовом на работу и с положенными ей за неё двумя тетрадрахмами — ага, новенькими пергамскими недавней серии с гордым профилем самого Эвмена. Дабы мой посланец успел наверняка и учитывая особенности бабьих сборов, при которых наведение марафета — задача не из простых, мы тоже не особо спешили. Да и вообще, в античных городах торопятся обычно только посланные куда-то их хозяевами рабы. Собрались наконец, выходим на улицу. Там — ну, ещё не совсем как у негра в жопе, но добропорядочные люди в такое время уже не шляются, где ни попадя.

Проходя мимо давешнего притона, увидели уже готовую к нелёгкому ночному труду Мауру. Шалава кивнула нам и двинулась вперёд, а мы замедлили шаг, обеспечивая необходимую в таком деле фору.

— Мы наняли её, чтобы она отвлекла те лишние глаза и уши, что околачиваются возле дома твоего господина, — пояснил я нашему провожатому.

— Это не пергамские шпионы, а соглядатаи Прусия, — заметил тот, — Они следят не столько за моим господином, сколько за возможными злоумышленниками.

— Я знаю. Но пергамскими шпионами считаемся мы, так что совершенно ни к чему нам мозолить глаза этим, — и показываю ему эвменовскую тетрадрахму, — Такими же заплачено и ей, и тому прохвосту, что привёл тебя к нам.