Civilization

— Ну, вот вы здесь. Вы говорите со мною. Проблема решена?

— Как только ты уйдешь к престолу Небесных Богов, все будет по-прежнему. Нас перестанут пускать в ворота города.

— Так, где у нас вожди адаже?

Оба руководителя племени адаже, разумеется, находились в городе, в ожидании исхода переговоров, и немедленно явились в храм.

— Отчего вы не пускаете скиров в мой храм?

— Нам не нужны тут, в нашем городе, дикие кочевники — скиры. Опасно пускать сюда этих костоломов. Они недалеко ушли от тессагитов, чьи головы мы вывешиваем на стенах города каждый раз, как получается их догнать.

— Они давно уже не кочуют. Скиры возделывают поля, строят поселения, и, главное — верят в тех же богов, что и вы. Они имеют право входить в храм в любое время.

Вожди адаже были явно недовольны таким поворотом событий.

— Мы не можем пускать их в наш город каждый раз, как им этого захочется. И храм этот построили тоже мы. Мы не хотим пускать их. Если им нужен храм– пусть строят сами где хотят, а наш храм– это наш храм.

— Нет, так не пойдет. Этот город — не просто поселение адаже. Это — вместилище священного Саркофага и храма, его окружающего. Здесь боги говорят с людьми. Здесь рады любому, кто верует. Тут нет ни адаже, ни скира, ни исавара — тут все — «Поклоняющиеся богам». Введите следующую делегацию!

Исавары вновь удивили меня — среди них было много женщин. Возглавляла их колоритная седовласая старуха в плаще из выбеленных козьих шкур и тиаре из белого войлока. На шее у нее болтался кованый медный диск с длинными проволочными лучами — очевидно, изображение солнца.

— Это главная жрица Светлой богини! — прошептал мне Галис, округлив глаза. Я напрягся. Конкурирующая организация мне тут ни к чему.

Женщина заговорила на языке исаваров. Один из жрецов переводил мне.

— Приветствую славного и досточтимого посланника Небесных богов. Я, скромная служительница Великой Госпожи, посылающей в мир все живое, рада и счастлива почтить твое присутствие на нашей земле.

— Постой-ка. Она так и сказала — «на нашей земле»?

— Именно так, Великий.

Так-так-так. Слова «на нашей земле»– это не оговорка. Очень, очень интересно.

— Чем я обязан визиту славной служительницы Светлой богини?

— Мои подданные недовольны нарушением их прав. Им запрещается проходить туда, где ранее они ходили спокойно, и поклоняться Светлой богине на кургане, окруженном теперь стеной Адажиона.

Вот это да!

— Она что хочет сказать? Что на этом холме, на котором мы основали Адажион, когда-то поклонялись Светлой богине? Тут было ее святилище?

— Ничего тут не было. Светлой богине исавары поклонялись и поклоняются везде, где им взбредет в голову. Могут остановиться в любом месте, которое им нравится — у родника, на вершине холма, у реки, наопушке леса — и, пожалуйста, вот тебе место для поклонения. Наверняка на этом холме кто-нибудь когда-нибудь этой богине и поклонялся, но не чаще и не реже, чем в любом другом месте вдоль Станубиса.

Мысли мои бегали, как тараканы по кухне. Чего она приперлась? Что ей тут надо?

— Мои подданные — продолжала Светлая жрица — должны иметь возможность проходить туда, где они привыкли поклоняться богине, и отдавать ей свою дань уважения и любви. Заодно они могли бы поклониться и иным богам, пришлым на этой земле, которым Светлая богиня оказывает свое гостеприимство!

Так-так-так. Надо подумать. Похоже, дело обстоит следующим образом.

Сидели тут эти тетеньки — жрицы,никого не трогали, окормляли местных жителей — исаваров, и все у них было хорошо. Потом, откуда не возьмись, появились мы с адаже, построили город, и начали очень резко тут все подгонять под себя — в том числе, принесли культ Небесных богов со своим пророком. Причем пророк у них очень авторитетный — в отличие от Светлой богини, которую никто никогда не видел, он является людям раз в 20 лет, и каждый раз он выглядит одинаково, и не стареет! Это, несомненно, произвело впечатление на их паству — и от Светлой богини начали отпадать. Исавары потянулись к Небесным богам и их пророку — ну, то есть, ко мне.

Жрицам Светлой богини это не понравилось. Но поделать они ничего не могут. И вот, они, видимо, решили действовать по принципу: «не можешь победить — возглавь».

Если бы эта барышня действительно чувствовала бы за собою силу — она привела бы к стенам Адажиона тысячи исаваров и просто приказала бы снести тут все. Но — не может. Нет у нее силы. И даже перспективы, что сила появится, она не видит. Несмотря на ее наезды — заявления, что, мол, это земля Светлой богини, а вы тут — чужаки, на самом деле ее визит — это такое, очень своеобразное, предложение о сотрудничестве, об установлении приемлемого для них модус вивенди. Переговоры с позиции силы, так сказать. И сейчас, пробивая для исаваров дорогу в мой храм, она пытается заработать очки, на самом деле, за счет моего влияния. Вот, мол, смотрите, люди — это светлая Богиня прокладывает вам путь в храм Небесных богов! Она все еще актуальна — не забывайте ее!

Понятно. Ну, хорошо, поддержим эту игру!

— Народ адаже помнит и поклоняется Светлой богине. Нам она известна под именем Мариф. Она показала нам, как извлекать плоды земли, лечить животных, искать лекарственные травы. В нашем храме всегда рады исаварам с дарами для нее, и для других Небесных богов — тоже.

Так-так-так, похоже, я попал в цель. Женщина несколько смешалась, видимо, не ожидала такой быстрой приватизацией мною ее собственного идола, и лихорадочно сейчас думает, чем это ей грозит. Но конфликты мне не нужны.

— Уверен, что жрица Светлой богини может, и будет поклоняться ею и в нашем храме, и в любом другом месте, где пожелает. Как это и было ранее.

Похоже, она несколько успокоилась. Вообще, смело с ее стороны — явится в чужой храм — дело ведь могло бы пойти совсем по другому!

— Давайте послушаем последнюю делегацию! — пригласил я доратиев.

Из рассказов Сатиена я уже знал, что эти «доратии» — единственное племя, пришедшее на Станубис с юга. Там они мирно занимались подсечным земледелием — вырубали леса, сжигали их, потом засевали поля, пока земля не истощалась. И, поначалу все у них было хорошо. Кругом стояло много высохших, наполовину поваленных бурей лесов, которые только и ждали, когда их спалят. Но, со временем эти мертвые леса закончились, а живой, зеленый лес так просто не сжечь — сначала надо подсечь кору, чтобы деревья засохли, а потом еще и убрать несгоревшие остатки толстых стволов. Тут, видимо, доратии узнали, что у реки есть земли, где не надо вырубать лес, чтобы распахать поле, а река поливает поля самостоятельно. И, разумеется, дружно переселились к нам, на Станубис. Несмотря на южное происхождение, выглядят вполне по-европейски, среди них даже есть рыжие!

— Мы просим о справедливости — заговорил пожилой старейшина доратиев. Нашему племени постоянно чинят обиды — отнимают зерно, похищают людей. Мы хотели принести жалобу пророку, но адаже не пускали нас. Мы — не самое многочисленное племя, нам трудно защитить себя. Нам нужна защита добрых богов!

Говорил он, как не удивительно, на вполне понятном, правильном эсперанто.

Да, похоже, надо что-то менять, вмешаться в отношения племен. Иначе начнутся свары, войны, а может быть, и геноцид!

— Итак, я объявляю волю Небесных богов. Все племена должны иметь право входить в город и поселиться в нем, где пожелают.

— Мы не примем такого — заговорил вождь адаже. — Адаже не пустят чужаков в свой город. Адаже готовы сами построить храм за городом и окружить его стеной! Пусть он будет доступен всем! Но не пускайте чужаков в наш город!

Ну конечно. В моей памяти сразу же всплыли кадры из фильма «Троя». Там греки, напав на город, сразу же захватили его храм, стоявший почему-то отдельно, перебили стражу и ограбили, а жрицу храма — как там ее звали — Гесеида? Бресеида? Короче, Ахилл ее забрал себе и использовал… не по назначению. А я-то ведь даже не обладаю выдающимися достоинствами упомянутой Гесеиды — и меня, пожалуй, попросту прирежут! И это будет, пожалуй, не самый худший вариант, поскольку местного Ахилла вряд ли будет изображать Бредд Питт. Короче, ну, нафиг.