Clarity

Но по факту, она ведь и была жалкой, растоптанной и разбитой, не было нужды изображать сильную и независимую воительницу, когда от прежней Корнелии почти ничего не осталось.

— Твоя речь была очень… проникновенной и трогательной, — ухмыльнулся Седрик с закрытыми глазами. — Совсем необязательно, чтобы об этом пошли слухи. Да и у принца сейчас слишком много забот.

— Тогда тебе не нужно было меня спрашивать, — обиженно пробормотала Корнелия, чувствуя, как какое-то сладкое чувство обволакивает изнутри.

Он не хотел делать ей больно всерьез. Он просто старался защитить ее от подозрений Фобоса. Если все должны думать, что ей плохо с Седриком пусть так оно и будет.

— Я подыщу тебе другую комнату, — сообщил ей лорд, протягивая ей одеяло. — Завтра.

Она растерянно взяла его и с удивлением заметила, что у Седрика есть и второе одеяло.

— Что будет со мной? — прошептала Корнелия с заметным напряжением в голосе. — Почему Фобос до сих пор не убил меня?

— Ты мне казалась умнее, Корнелия Хейл, — нараспев бросил ей Седрик, раскрывая свое одеяло и, не раздеваясь, лег на кровать.

— А все же? — упрямо отказывалась сдаваться девушка.

— Ты стражница. Если он убьет тебя, то твое место в команде станет вакантным, и ничего не помешает твоим подружкам найти тебе замену, — устало пояснил Седрик, отворачиваясь от нее к стене.

— То есть… пока я жива…

— Твои подруги могут атаковать только вчетвером без сил земли. Но без сердца Кондракара, которое ты послушно вручила Фобосу, это в любом случае уже маловероятно.

Корнелия закусила губу, чтобы не разреветься от своей глупости и беспомощности. Ее глупая самонадеянность поставила их в еще более трудное положение.

— Седрик, что с Элион?

— Все нормально.

— Она в порядке?

— В полном.

— Почему она исчезла и ничего не сообщила о себе? Она злится на меня?

— Спи, — раздраженно прошипел Седрик.

— Седрик, она знает о том, что..? О нас.

Лорд еле слышно фыркнул.

— Если ты не закроешь рот, мне придется вернуть тебя Минди, которая позаботится о том, чтобы ты замолчала.

Картинки с отрезанием языков и зашиванием ртов из артхаусных ужастиков вихрем пронеслись в ее воображении и заставили моментально захлопнуть рот. Нет, Фобос явно дал всем здесь понять, что убивать ее нельзя, однако ничто не может помешать кому угодно изуродовать ее.

После всего произошедшего с ней за один день, Корнелии не хотелось анализировать и представлять, что чувствует Седрик, находившийся с ней в одной кровати. Но разные мысли все равно лезли в голову.

Раньше ей казалось, что она никогда не найдет того человека, которому она захотела бы подарить себя. Все вокруг были слишком инфантильными, непривлекательными, неинтересными. Потом появился таинственный продавец книг, и впервые Корнелия задумалась о ком-то в таком ключе. Но по иронии судьбы ее Принц предпочел ей ее невзрачную подружку Элион. Корнелия кусала губы, закатывала глаза, сжимала ладони в кулаки, но ничего не могла с собой поделать.

— Ты дрожишь? — прошептала она.

— Нет, — шикнул на нее Седрик раздраженно, стараясь успокоить дрожащий голос и стучащие зубы.

Корнелия привстала на локте, подозрительно наблюдая за ним.

— Ты дрожишь, — категорично заключила она.

— Заткнись и спи, — прошипел Седрик, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сорваться на крик.

— Кровать трясется, я не могу уснуть.

— Можешь перелечь на пол или катиться в свою спальню, — прошипел он. — Если тебя она устраивает больше.

— Здесь не холодно, а ты дрожишь, — снова повторила она, сама не зная, чего добивается.

Он молчал, видимо решив игнорировать ее присутствие в комнате.

Корнелия смотрела на его золотистые волосы, разбросанные по подушке, длинные тонкие пальцы, которые сейчас судорожно сминают одеяло. Раньше Корнелии так хотелось, чтобы он был рядом с ней, но теперь ей нечего ему подарить.

Ей было страшно от того, что он может оттолкнуть ее, рассмеяться в лицо и уйти. Такой исход виделся ей, как никогда ранее, реальным. Она чувствовала себя грязной, использованной шлюхой. Ей хотелось разрыдаться от досады. Она снова и снова проецировала его чувства на себя: отвращение, презрение, жалость.

Будто решаясь на прыжок в ледяную воду, она, задержав дыхание, пододвинулась чуть ближе и прижалась к его спине. Синяки на груди отозвались тупой болью, и Корнелия закусила губу, чтобы не застонать.

— Ты что творишь? — прошипел он, стараясь сбросить с себя ее руки, причиняя боль и без того ноющему телу.

— Хватит брыкаться, а то укушу тебя за ухо, — прошипела в ответ Корнелия, на ощупь находя его руки под одеялом. — У тебя руки ледяные.

Совершив еще несколько конвульсивных движений в попытке избавиться от объятий, он, наконец, сдался.

Она вдруг поняла, зачем Седрику нужны были два одеяла, а не одно. Сначала она ошибочно подумала, что это для кого-то еще, кто делил с Седриком ночи, но, судя по всему, Седрик просто не мог согреться под одним. Корнелия часто слышала про плохое кровообращение у подростков с вегетососудистой дистонией, но холод Седрика словно исходил изнутри.

— Сними хотя бы верхнюю одежду, — попросила Корнелия, обдавая горячим дыханием его шею. — Так я тебя согрею быстрее.

— Нет, — отрезал он.

— Но…

— Нет.

Корнелия послушно замолчала, чувствуя, как дрожь медленно отступает, и по его венам бежит уже горячая кровь, распространяя тепло по его телу.

А Седрик лежал и прислушивался к ее неровному дыханию и своим чувствам. Седрик видел все в монохромной палитре: черное и белое. Но сейчас что-то еще примешивалось к его эмоциям. И Седрик не мог понять, что именно.

========== II. Глава 15. Фобос ==========

— Фобос? — тихо позвал его почти детский голосок.

Он окаменел, как будто его застали за чем-то постыдным. Хотя, в сущности, так оно и было.

Девочка стояла босиком у окна в его комнате и в одной ночной рубашке. Свободная сорочка при свете луны стала почти прозрачной. Фобос с большим трудом сдержался, чтобы сейчас же не развернуться и не уйти, долбанув кулаком по стене. Она не пропала, она ждала его в комнате, пока он поднял на уши охрану и гвардейцев.

— Мне не спалось, я решила зайти к тебе, но, кажется и тебе не спалось.

Она нервно хихикнула и присела на кровать. В темноте не было видно выражения лиц, но Фобос каждой клеткой чувствовал на себе ее беспокойный ожидающий взгляд.