Clarity

— Ох, блин, — еле слышно пробормотала она, чувствуя, как грохот эхом отдается по всему коридору, а в кончики пальцев впились маленькие иголочки. Она не очень хорошо контролировала свои вновь обретенные силы, но такого мощного всплеска у нее не было никогда. Однако, думать об этом и прислушиваться к своим ощущениям не было времени.

Охраны не было, но, учитывая только, сколько шума она сейчас произвела, можно было не сомневаться скоро у ее спальни столпится немало народа, и среди них может оказаться старая ханжа леди Агнесс.

Элион все так же на носочках, а иначе просто мучительно холодно, бросилась в конец коридора в сторону покоев Фобоса. На ее счастье пока бежала, ни с кем не столкнулась, только запыхалась от непривычки.

— Принц отдал распоряжение никого… — важно начал караульный у заветных дверей, с удивлением оглядывая свою принцессу. Элион готова была провалиться от стыда, что не стянула простыню из своей комнаты, ночная рубашка, которую ей подсунула старая кошелка, была слишком… ночной. Подавляя мучительное желание ссутулиться, скрестить руки на груди, Элион подняла голову и, как ни в чем не бывало, смерила обоих охранников оценивающими взглядами.

— Да, конечно, но я — не никто, — с нарочитым воодушевлением перебила его Элион, всеми силами уговаривая себя не краснеть. — Я — Элион, будущая королева Меридиана, первая этого имени, разрушительница оков и…

«… и легенд?.. И матерь драконов?» — страдальчески мысленно закончила она, чувствуя, что воображение кончилось в неподходящий момент. Она даже не уверена, что в Меридиане знают, кто такие драконы.

— В общем, все в порядке, — прерывая возможные вопросы, доложила она стоящей у заветных дверей охране. — Я могу войти, и это не вопрос, а приказ. — Памятуя, что в прошлый раз, когда она раздавала приказы, Фобос ее ударил, она уже более миролюбиво добавила:

— Там у меня что-то с дверью случилось… Было бы здорово, если бы вы поправили это… это недоразумение. Там, наверняка, уже у всех вопросы возникли. Скажите, что я в порядке, и переночую у…

Она с сомнением взглянула в лицо стражника, не обремененное интеллектом.

— …в другом месте. Там где есть дверь.

Куй железо пока горячо, и пока двое стражников осмысливали ее приказ, она, не давая им возможности возразить, прошмыгнула в комнату, где ее сразу окружила жаркая невыносимая духота. По возможности стараясь до поры не смотреть туда, где лежал Фобос, она тихо пробралась к балконной двери и распахнула ее, впуская поток холодного, но свежего воздуха. Она замерла в проходе, будто наслаждаясь прохладой, а на самом деле просто не зная, куда себя деть от волнения. И только когда ее голень свело судорогой, она, невольно пискнув, попрыгала прочь от холодного сырого балкона. На ее счастье Фобос, как и обычно, спал с другой стороны от балкона, и поэтому она быстро нашла себе место, подогнула одеревеневшие, ледяные ноги под себя и рискнула, наконец, взглянуть на Фобоса.

Фобос так и не проснулся, не смотря на весь шум, причиной которого стала Элион. Она не знала, чутко ли спит Фобос, когда они были вместе, почему-то она всегда засыпала первой, а когда просыпалась, его уже не было. Поэтому спящего Фобоса она видела впервые, но уже привычных сальто в животе так и не возникло. Лицо Фобоса исказила гримаса страха. Редкие светлые ресницы подрагивали, а ноздри раздувались при дыхании.

— Тише, тише, — быстро зашептала Элион, успокаивающим жестом поглаживая его по затылку.

Волосы у него были холодные и липкие на ощупь. Вопреки ее ожиданиям, он не проснулся, хотя было заметно, что дыхание выровнялось.

Элион пододвинулась на свободное место рядом с Фобосом и опустила голову на подушку напротив, не отрывая взгляда от уже знакомых и привычных черт лица. Она снова опустила ладонь ему на голову, поглаживая его по влажному затылку, мысленно стараясь вырвать его из кошмара. Но Фобос продолжал дрожать, судорожно сжимая одеяло белеющими тонкими пальцами. Даже сейчас он был таким красивым, что у Элион снова задрожали пальцы.

Лучшим способом было бы просто разбудить его, но она лишь заворожено смотрела на брата, медленно продвигаясь на сантиметр ближе. В голове прочно засела глупая мысль, которая не желала никуда уходить. Она придвинулась еще чуть ближе к нему. В тот момент она уже забыла, что ей нужно рассказать о своем видении, о том, что все это время он ошибался насчет себя, а еще… Еще она не знала, что должна сказать, чтобы все было по прежнему.

Ей казалось, что он вот-вот откроет глаза и встретит ее непонимающим взглядом. Тогда их снова отшвырнет на пару недель назад, когда он не желал ее видеть. Но, несмотря на это, под оглушительный стук своего сердца она продолжала двигаться к возможно самому глупому поступку в своей жизни.

Она была уже так близко, что не различала его лица, а потому закрыла глаза и интуитивно дернулась вперед, находя его тонкие губы своими губами.

Его губы были холодными, как лед, сухими и потрескавшимися. Ни поющих ангелов вокруг, ни бабочек в животе не появилось, и Элион отстранилась, открывая глаза и сталкиваясь с распахнутыми зелеными глазами брата. Она шумно выдохнула, чувствуя, как мурашки понимаются по ее позвоночнику.

— Плохой сон? — брякнула первое, что пришло в голову, и, осознавая, как глупо это прозвучало, закусила губу Элион.

Фобос смотрел на нее немигающим хищным взглядом, будто гипнотизируя. Молчание затягивалось, а ее сердце готово было, проломив грудную клетку, упасть перед Фобосом на белую простынь.

Тогда бы не пришлось ничего объяснять, достаточно было бы сказать: вот мое сердце, можешь делать с ним, что захочешь, оно теперь твое.

Ей так хотелось, чтобы все было по-другому, может быть, в глубине души она ждала, что Фобос ответит на поцелуй, пусть даже бесконтрольно, но сделает тоже шаг ей навстречу. Но заглянув в его глаза, она не увидела ничего, что можно было назвать удивлением или хотя бы испугом.

Только безотчетная ярость и ненависть, от которой хотелось бежать сломя голову, которая делала его глаза почти черными и заставляла мурашки бежать по ее плечам. Внезапно появившийся ком в горле мешал даже нормально дышать, но все же она выдавила жалобно:

— Фобос, что угодно, только не молчи.

Тонкие бледные губы медленно изогнулись в кривой усмешке, еще более преображая лицо Фобоса.

— И что же это было? — его сухой, будто потрескавшийся голос неожиданно успокоил Элион.

Все же и так очевидно, зачем теперь заставлять ее унижаться, объясняясь в своем порыве? И если бы она только могла это объяснить!

Просто ей нравилось его касаться, слышать его голос, и ДА, ей хотелось его целовать. Только не так, как сейчас. Ей хотелось целовать в отзывчивые мягкие губы, обнимать за шею, притягивать к себе и запускать пальцы в волосы, чтобы мурашки поднимались по рукам, чтобы в животе растворялся ком, превращаясь в сладкое томительное тепло. Он был таким одиноким, таким чудовищно несчастным. Ей хотелось вытянуть его боль, зацеловать раны, долюбить, как не сделал никто за эти долбанные четырнадцать лет. Она знала, что может это сделать, только бы он дал шанс.