Control your emotions

Гермиона, я мысленно укладываю тебя спать, ведь сейчас час ночи… Гарри не спит, он сидит у окна и курит. Думаю, мне надо с ним поговорить. Снова те пару минут беспечных фраз, чтобы облегчить душевный груз. Букля и Сычик спокойны как никогда. Кажется, они тоже чувствуют утрату. У нас так тихо, что становится страшно. Я радио достал, вернее, нашел у Филча. Его не было на месте, вот я решил воспользоваться моментом, вдруг бы нашел что-то наподобие Карты Мародеров. Это радио разбавляет накаленную обстановку, да и пожаловаться некому. Блейз хотел переехать к нам, но остался у себя. Точнее, он ночует у одной своей знакомой пуффендуйки. Невилл вообще сегодня ночует вместе с Полумной, в Когтевранской башне почти никого не осталось из девочек, и Невилл пошел их охранять. Вот так вот, мы с Гарри как всегда одни. Он опять хмурится и бормочет, что это была его вина, что всё было напрасно. Избитая тема, я и не пытаюсь ему втолковать, что это не так. Все равно не послушает. Даже аппетит пропал, кроме картошки и тыквенного сока ничего не едим, да больше ничем нас эльфы не балуют, не время для пиров… А я мысленно укрываю тебя одеялом, целую в лоб и шепчу «спокойной ночи». Докурю и тоже лягу спать.

Ты помни, что я рядом. Твой Рон.

====== Глава 15 ======

Уже не дети – 2:1. Угрожать больше нечем.

– Мама! МАМА!

Со слезами на глазах Драко бросился в объятия миссис Малфой. Не объясняя ничего, после тяжелой бессонной ночи, единственным утешением сейчас была мать. Драко помнил всё: каждую её черточку, каждую тонкую линию скупой морщинки, пару седых волос, едва заметных на фоне общей платиновой копны. Лучшего спасения нет – мама всегда всё поймет и простит.

– Господи, ведет себя как ребенок… – сморщился Снегг, аппарировавший вместе с Драко.

– Он и есть ребенок, – процедила Нарцисса, испепеляя Северуса взглядом.

– Да?! – он вопросительно изогнул бровь. – А дети часто убивают директоров Хогвартса?

– Что…

Нарцисса ахнула и закрыла рот рукой. Она расцепила объятия и медленно отошла от сына. Ужас, потрясение, отвращение, страх.

– Мама, я…я не…они все были рядом…они издевались надо мной…это же была моя миссия…я должен был…мама…

– Люциус! ЛЮЦИУС! – взвизгнула Нарцисса.

– Он…он вернулся? – прошептал Драко в изумлении.

Отец должен был спокойно умирать в Азкабане, купаясь в собственном безумии. Но нет же, вот он, возник в дверном проеме. Исхудавший, ещё более бледный, небритый, Люциус Малфой застегивал последние пуговицы на атласном пиджаке.

– Драко…сын…ты вернулся…как? – нервно сглатывая, произнес Люциус.

– Могу спросить тебя о том же.

– Темный Лорд…дементоры уже не служат Министерству, поэтому я на свободе.

Он сиял от радости и даже на обращал внимания на брезгливые взгляды молчаливого Снегга, что присел в глубокое кресло. Мужчина поправил бесцветную рубаху и подбежал к сыну.

– Драко…мой сын…я так…я так никогда не скучал… – Люциус обнял сына и заплакал.

– Я не скучал, – отрезал Драко.

Он отпихнул отца, чем вызвал у Снегга довольное подобие улыбки. Тело пробила мелкая дрожь. Драко достал палочку и направил её на Люциуса.

– Я убил Дамблдора, – холодно вымолвил юноша.

В глазах старшего Малфоя застыл немой ужас.

– Я убил Альбуса Дамблдора! – воскликнул Драко и ткнул волшебной палочкой отцу в ключицу. – Не ожидал, папочка, да? Твой сын – убийца! Ты должен был подохнуть в одной из камер…

– Драко… – прошептала Нарцисса, совершенно обмякшая и всё ещё держащая ладони у лица.

– …давиться собственной кровью, блевать и мучиться, жрать дохлых крыс…

– Драко, как ты… – Нарцисса подступила к сыну.

– Ты должен был умереть, ублюдок! – закричал Драко. – Ты загубил мою жизнь! Ты сделал со мной это! Да, мама, и не спорь, – он поднял руку, останавливая Нарциссу. – Он предал и нас, и Волан…

– Называешь его по имени? – беспрепятственно вмешался Снегг.

– Мне плевать на его имя! – взревел Драко. – Речь сейчас о нем, – он снова ткнул палочкой в отца.

– Драко…

Внезапно весь мэнор потряс дикий крик. Истошный вопль, один за другим. И плач.

– Белатрисса привела сюда какую-то девушку, – тихо объяснила Нарцисса. – Я не успела разглядеть её лица. Они сейчас в подвале.

– Гермиона… – Драко умоляюще взглянул на Снегга.

– Малфой, позови Бел сюда, – безразлично бросил Северус.

Люциус, как китайский болванчик, закивал головой, смахнул слезы и спустился по каменной винтовой лестнице.

Новый крик, а за ним всхлипывания и мольбы. Жуткий визг злой тетушки.

У Драко задрожали руки, его бросило в холодный пот. Он мог, он хотел бы убить и Лестрейндж, но это сестра его матери. Убийство – это привилегия, и она дается не каждому, Драко знал об этом, как никто другой.

Бормотания отца, визг, спокойствие, отчаянный вопль и смех. Безумный и торжественный.

Он мучился. Холодные капли пота торопливо сбегали со лба к вискам, леденя голову. Убить эту тварь, уничтожить её. Как она посмела, за что? Что эта сука сделала с Гермионой?

– Она не должна тебя видеть пока, – проговорил Снегг.

Драко, слепо повинуясь, кивнул и встал за колонну. Нарцисса непонимающе взглянула сначала на сына, а потом на друга.

– Позже, – подняв руку в знак молчания, сказал Снегг.

– Цисси, дорогая, ты хотела меня видеть? – довольным голосом вымолвила Белатрисса, поднимаясь по лестнице.

Шаг. Медленный и осторожный. Белатрисса зашла в комнату, прихватив под ноги шлейф уродского платья. Ещё шаг. И не дышать, чтобы не услышала.

– Да, Бел, я переживаю за Драко... – нарочно заливаясь слезами, сказала Нарцисса.

– Северус, где Драко? Ты должен был быть рядом с ним! – подбежав к сестре, завопила волшебница. – Где он? Вы убили Дамблдора?

– Драко убил его. Он скоро будет. Сейчас ему надо прийти в себя, – с небольшой расстановкой произнес Снегг.

Тихо и осторожно, уже задыхаясь. Шаг к ней. Вот уже лестница. Белатрисса ни разу не повернулась, спасибо матери и учителю. На цыпочках, как в детстве, спустился по каменным ступеням. Всхлипы отчетливее. Голоса все тише. Плач. Сотни слезинок можно было в кувшин сливать, а потом королевские розы поливать. Тихие молитвы. Их голосов совсем не слышно.

– …прошу, пожалуйста…Господи, спаси…я не могу…слишком больно…где они…помоги мне…хоть кого-то на помощь…

– Гермиона…

Наверное, он слишком охрип, пока орал на отца, потому что с губ не слетело ни звука. На полу лежит она. Рядом лужи крови. Всё в крови. Лежит как распятая, только ноги под себя подобрала, словно спрятаться хочет. На левой руке неаккуратно выцарапано, высклеблено до мяса. «Грязнокровка». Всё в порезах. Лицо в синяках, бровь рассечена, и кровь как слеза – прямиком к вискам, пробирает сквозь волосы дорожку к затылку. И тихие молитвы.