Control your emotions
Шрифт:
Она сотрясалась в рыданиях, и Драко просто не мог ей сказать правды. Что она почти на час сошла с ума, что кровью рисовала на стенах, что несла всякий бред про игры.
«2:1, Малфой»
Эти слова почему-то Драко запомнил лучше и отчетливее всего. Голос Гермионы в тот момент не дрожал, она была уверенна и горда, без тени сумасшествия, смеха или скорби.
– Гермиона, ты совсем ничего не помнишь? – спросил Драко.
– Если случилось что-то важное, немедленно говори, – дрожащим голосом потребовала она.
– Нет-нет, ничего важного, – тут же отмахнулся Драко, придавая лицу более беспечный вид.
До Гермионы доходило очень долго в этот
– Драко, – она уже могла говорить в полную силу, – мы на Кинг-Кросс, верно?
– Да, – прохрипел слизеринец. – Гермиона, я…я должен тебе кое-что сказать.
Гермиона во все глаза смотрела на него. Драко стал чернее тучи, на лбу проступили капельки пота, костяшки пальцев побелели, и сам он весь напрягся. Нижняя губа дрожала, пара пепельных прядей челки падала ему на лицо, прикрывая глаза. Но Гермиона отчетливо видела, как в этих глазах отражается страх.
– ЯубилДамблдора.
– Что?
– Я убил Дамблдора.
Гермиона резко вскочила со скамьи. Адреналин в крови зашкаливал, сердце было готово разорваться от столь бешеного ритма, и на глазах проступили слезы. Она в ужасе посмотрела на Драко. Тот и бровью не повел, как будто уже привык к такой реакции.
– Мое задание, – продолжал он, – это и было моим заданием: убить Дамблдора. Я не хотел, но когда Снегг сказал мне, что тебя забрала Белатрисса…
И он рассказал ей обо всем. О том, что было в башне Астрономии, о том, как Гарри буквально дышал гневом, гонясь за Снеггом и самим Малфоем, и о том, что его отец вернулся. Гермиона не верила своим ушам. Этот исхудавший, перепачканный грязью школьник, который спас ей жизнь, убил самого великого волшебника за всю историю. Она пошатнулась и села на пол. Ни боль, ни засохшая кровь её сейчас не заботили. Драко убил Дамблдора! Гермиона обхватила голову руками и принялась раскачиваться. Мерлин, это недопустимо. Этого просто не может, этого не может быть. Не должно, не позволено, никак нельзя. Но он убил, и Гермиона могла поклясться, что это правда, почему-то она до сих пор верила словам Малфоя. Она встала и подошла к Драко. Он, не медля, тоже поднялся на ноги.
– Ты был прав. Ты не тот, кто мне нужен.
– Гермиона, я…
– Нет! Что ты наделал? Ты хоть понимаешь?! Соображаешь вообще? ТЫ УБИЛ ЧЕЛОВЕКА!!! Как это вообще можно оправдать?
– Я не знаю! Я не понимал, что делал, – заламывая руки, оправдывался Драко. – Мне просто хотелось разделаться со всем побыстрее и вернуться за тобой, я не…это должен был за меня сделать Снегг.
– Ублюдок! Убийца! Твое место в Азкабане! – захлебываясь рыданиями, кричала
Гермиона.– Они бы все равно убили его, Гермиона! Так какая разница, кто это сделает?
– Какая разница? Какая разница?! Ты всего-навсего убил Альбуса Дамблдора! Нет оправданий для убийства! Тебе 17 лет!
– Я все это делал, только чтобы освободить тебя…
– Ложь.
Гермиона влепила ему пощечину. Она впервые за все это время не поверила его словам. Это было унизительно и оскорбительно – узнать, что человек, из-за которого тебя мучили несколько часов, убийца. Но ещё унизительнее для Гермионы было до сих пор любить его. Ей, возможно, было больнее, чем ему, когда она оставила на щеке Драко красный след удара.
– Я на самом деле спешил к тебе, Снегг сказал…
– Ложь, – с новой пощечиной процедила Гермиона.
– Думаешь, мне самому не противно сейчас оправдываться перед тобой?!
– Ложь! – и новый удар.
И Драко стоял и поддавался, хотя ему ничего не стоило заломить Гермионе руки. Он стоял и скрепя сердце выносил свое наказание. Эта ложь казалась святой истиной, но так просто Гермиона оставить это не могла. Ей хотелось, чтобы он испытал хотя бы малую долю той боли, что испытала она. Драко словно прочел её мысли.
– Не волнуйся, меня ещё накажут. Белатрисса, мой отец и, конечно, Волан-де-Морт.
Рука Гермионы застыла в воздухе и медленно, в сопровождении сдавленных рыданий, опустилась на прежнее место.
– Тебе достаточно? Я прижег твои раны? Это все что я могу сделать. А теперь оставь меня корчиться в моей собственной агонии.
Девушка с минуту просто молча смотрела на него, а потом кинулась к нему на шею, обнимая плечи хрупкими запястьями.
– Пожалуйста, Драко…пожалуйста…
Не надо было продолжать, Драко и так понял, что она хотела сказать.
«Пожалуйста, не бросай меня»
Он прижал её к себе и обхватил ладонями её лицо. Медленно и осторожно, Драко примкнул губами к её рту. Слезы слились с кровью, и этот вкус будоражил сознание.
– Я когда-нибудь тоже обязательно умру, не волнуйся. За Дамблдора отомстят…
– Перестань, прошу, хватит, – молила Гермиона.
Драко поцеловал её в лоб и ещё раз крепко обнял.
– Не отпускай моей руки.
– Никогда.
Было так странно обещать то, чего не будет. Действия рассыпались, как песок из рук.
– Ты нужна мне, понимаешь? Нужна как никогда, – тихо сказал он.
Гермиона не понимала, она чувствовала. Это было одно из тех явлений, которые Гермиона не могла объяснить, и найти толкование в умных библиотечных книгах тоже невозможно. Это была любовь. Самая настоящая. И в этот миг в голове Гермионы пронеслась мысль о том, что лучшая любовь – это любовь, которой не существует. И пускай в таком случае она ненастоящая, зато самая лучшая. И Драко снова как будто прочел её мысли.
– Это не красивая история любви, Гермиона, – вымолвил он. – Этот ужас, леденящий душу, что творится у нас, нельзя назвать любовью…
Гермиона отпрянула от него, и на глазах опять проступили слезы.
– …это нечто гораздо большее. Я готов миллион раз принять убивающее заклинание, если бы это означало, что ты будешь жить.
– Я отдала тебе свое тело и душу. Я ни о чем не буду жалеть, даже если нас сейчас убьют, – Гермиона вдернула подбородок.
Есть такая особая система: когда ты умираешь просто. Без слез, драм и прочего фанатизма. Гермиона умирала именно так. Для неё уже не существовало больше этого чертового вокзала. Сейчас Драко стал центром её маленького мира.