Цотнэ, или падение и возвышение грузин
Шрифт:
Ненасытная птица пьёт кровь, но вместе с кровью изливаются из тела все боли и все печали.
Медленно, постепенно овладевает Цотнэ неизъяснимая слабость, сулящая блаженство. Боли нет, жары нет, ничего больше нет, есть один лишь глубокий и блаженный покой.
Орёл берёт Цотнэ в когти и, расправив крылья, взлетает. Легко покачиваясь, возносится Цотнэ на головокружительную высоту, но и страха нет. Есть только туман, только приятное тепло, только плавный полёт… Зыбко кружась, улетает Цотнэ всё выше, всё выше, выше…
Интерес к Истории возник во мне давно и, разумеется, не случайно — в самом начале творческого пути прошлое нашего народа, так же, как и его сегодняшний
Почти двадцать лет меня занимала история Грузии тринадцатого века. И хотя за это время мною написано мало произведений, посвящённых современности, на моём рабочем столе постоянно лежали летописи Рашид-ад-Дина и Ибн-аль-Асира, Несеви и Джувейни, Васафа и Киракоса и многих других, и конечно же «Картлис цховреба» («Житие Грузии»). Перелистывая её страницы, я вновь и вновь неотступно возвращался к отдельным летописям «Картлис цховреба» в надежде на новые открытия. Я пытался вычитать между строк скрытый, подразумеваемый смысл и, сопоставляя со свидетельствами иностранных источников, пролить свет на события интересующей меня эпохи. Изучение иностранных источников и ознакомление со многими исследованиями ещё более утвердили во мне доверие к достоинствам «Жития Грузии».
Теперь, когда завершена последняя книга моей хроники и мне захотелось поделиться с читателями мыслями о принципах, которые были положены мною в основу работы над историческим материалом, я невольно вновь оказался в плену «Картлис цховреба», и настоящее послесловие посвящено этому великому памятнику нашей национальной культуры (вернее, одной из частей его: «Летописи времён» — «Жамта агцера», как условно называют книгу неизвестного летописца, также условно именуемого Жамтаагмцерели).
Книга многовековой истории Грузии похожа на сказку из «Тысячи и одной ночи». Подобно основному сюжету Шехерезады, разветвляющемуся на бесчисленное множество ветвей-притч, имеющих независимые сюжеты, «Картлис цховреба» является собранием рассказов о приключениях разных людей. Эти рассказы, имея самостоятельное, независимое значение, в то же время являются неотделимыми частями единого целого.
Древо истории Грузии бесконечно разветвлено, и каждая из этих ветвей отягчена плодами. Многие из них сладки и душисты, но ещё больше плодов горьких, вызывающих слёзы. Я с малолетства пытался представить себе многовековые пути, пройденные нашим народом. Эти пути возникли давно, почти в предыстории. Меня всегда изумляла жизнеспособность моего народа, а неисчерпаемость его жизненных сил наполняла гордостью. На этом тяжком и длительном пути давно пали многие империи и великие державы, а грузинский народ, вовлечённый в бурное море опустошительных войн и великих переселений народов, раз и навсегда опершись на Кавкасиони, уже не отступал, глубоко пустил корни и донёс неодолимую жажду жизни до наших дней.
Что сохранило ему существование? Что вновь и вновь вдыхало жизнь в тысячи раз смертельно раненный грузинский народ? Этот вопрос невольно возникал у каждого, кто прикасался к наполненной драматизма истории Грузии. Поэт Григол Орбелиани сравнил наш народ с мифической птицей Феникс, которая сгорает в огне, превращается в пепел, а потом, восстав из пепла, обновлённая, является вновь. Сколько раз была опустошена и испепелена Грузия! Не оставалось камня на камне, и уж ни у кого не было надежды на её возрождение, но она вновь возникала из пепла и мощно простирала крылья,
чтобы начать новую жизнь.Иногда сами сыны её были причастны к падению её, и на страницах «Картлис цховреба» встречаемся мы с многими сильными личностями, которые ради собственного благополучия поступались благоденствием родины. Но ведь такое бедствие было характерно не только для грузин. Разве английские хроники не полны имён похитителей корон — отцеубийц и братоубийц, которым ничего не стоило во главе неприятельских войск вступить в родную страну и разорить её ради того, чтобы хоть на время удовлетворить своё тщеславие. Не эти ли хроники послужили пищей для создания общечеловеческих образов непревзойдённому гению всех времён, бессмертному Шекспиру?
Изучение мировой и отечественной истории подсказало Вольтеру слова, исполненные отчаяния: «Ещё и ещё раз приходится признать, что вся история — это цепь преступлений, безумств и несчастий, среди которых лишь изредка, подобно оазисам, разбросанным там и сям среди дикой пустыни, вы встретите добродетельного человека или счастливую эпоху… Другие народы были не более гуманны, но ни одна нация не была так опозорена убийствами и преступлениями, как французская» [3] .
3
Вольтер. Философия истории. Избранные страницы, СПб, 1914, стр. 136, 145.
Так было везде, так было и у нас, ибо нередко и в самой природе рядом со светом соседствует тьма, рядом с пшеницей — плевелы, рядом с изменой — верность…
Что стоили бы старые грузинские хроники, если б они не свидетельствовали о возвышенных примерах моральной чистоты и рыцарского благородства? Самая большая заслуга «Картлис цховреба» перед грузинским народом заключается именно в том, что она сохранила уроки моральной чистоты и самоотверженности ради народа и ближнего и тем самым навеки запечатлела в думах потомства непреодолимое стремление к моральному совершенствованию.
Изучение истории нам нужно ради лучшего познания настоящего и для предвидения будущего. Считается общепризнанной истиной, что история служит уроком для потомков. На закате старого мира при всеобщем крушении надежд буржуазных мыслителей создалась атмосфера недоверия и неприятия и в отношении истории.
Французский поэт и мыслитель Поль Валери пишет: «История — самый опасный продукт, вырабатываемый химией интеллекта. Свойства её хорошо известны. Она вызывает мечты, опьяняет народы, порождает в них ложные воспоминания, углубляет их рефлексы, растравляет их старые язвы, смущает их покой, ведёт их к мании величия или преследования и делает нации горькими, спесивыми, невыносимыми и суетными… История оправдывает любое желание. Она, строго говоря, ничему не учит, ибо содержит всё и даёт примеры всего…» [4] .
4
Поль Валери, Избранное. Заметки о величии и упадке Европы, Госиздат «Художественная литература», Москва, 1936, стр. 279.
В этих рассуждениях Валери наряду с остроумными наблюдениями явно можно разглядеть беззаботность сына избалованного судьбой большой нации, перед которой не стоит вопрос о бытие или небытие народа и которая не нуждается в привлечении уроков истории для восстановления и ободрения, пришедшей в упадок родины.
Каждое новое поколение рода человеческого само пробивает себе дорогу в жизни, каждая новая трудность, возникающая как перед отдельной личностью, так и перед каждым поколением, требует по преимуществу новых решений, и даже в сходной ситуации опыт предков не всегда способен выполнять роль путеводителя.